Литмир - Электронная Библиотека

Один только раз усомнился он в правильности предсказанного колдуном пути. Было ему тогда восемнадцать лет. Глядя на деревенских сверстников, начавших отпускать усы, Валко тоже захотел обзавестись таким чудесным украшением лица. Но стоило ему всего пару дней не бриться, и Старый Горан наградил его крепкой оплеухой.

– Упыри не носят ни бород, ни усов. Чтобы кровь на них не застывала! – прошипел колдун. – И ты не привыкай к волосам на лице. Придет время, и ты пронзишь клыками человеческое горло, насытишься горячей кровью.

Представив, как он кого-то кусает и пьет кровь, Валко поежился от брезгливости, но перечить наставнику не осмелился.

К двадцати пяти годам Валко стал матерым зверем, полноправным вожаком стаи. Возглавляемая им разбойничья шайка держала в страхе всех хорватских богачей. Доставалось “на орехи” и чужеземным гостям. Прижимистые купцы, бравые рыцари, изворотливые послы и напыщенные вельможи молились о том, чтобы не встретить его на лесной дороге. Слухи о нем плодились, как крысы, но кто он такой, никто не мог понять. Встретившись в портовом трактире, пострадавшие долго спорили, пытаясь выяснить, кем является их обидчик, и где находится его убежище. Сербский дворянин уверял, что разбойничий главарь – его земляк высокородного происхождения. Венгерский рыцарь клялся, что нападавший родом из его страны, и что он первоклассный воин, некогда служивший королю. А восточный торговец специями бился об заклад, что лесной тать – самый настоящий персиянин, который в прошлом служил гадателем и звездочетом при дворе султана. Ведь только сильнейший маг способен вот так появиться из внезапно окутавшего дорогу тумана, а потом вместе с ним исчезнуть без следа. В итоге, сколько бы ни длился спор, все жертвы ограблений оставались при своем мнении.

О неуловимом разбойнике знали мало, кроме того, что с каждой жертвой он говорит на ее языке, и что его цель при нападении – ограбить и хорошенько припугнуть, но не убить. Если отчаянно не сопротивляться, можно уцелеть при разорительной встрече. Уйти без штанов, но остаться живым.

Внешность Валко была хорошо известна его преследователям. В отличие от большинства разбойников, он никогда не повязывал на лицо темный платок.

Посмеиваясь над “безрассудством” таинственного храбреца, власть имущие пытались его разыскать и отправляли воеводам письма – ориентировки.

Высокий рост, мускулистая фигура, волнистые волосы, спереди подстриженные до мочек ушей, а сзади – до плеч, средний лоб, несколько длинноватый греческий нос, карие глаза, в зависимости от освещения казавшиеся то средними, то крупными, густые приподнятые брови, широкие рельефные скулы, небольшой подбородок с ямочкой… В наши дни криминалисты назовут внешность Валко среднестатистической для южного мужчины, и заявят, что найти по такому фотороботу преступника на Балканах практически невозможно. А в средневековье особые приметы разыскиваемого негодяя должны были звучать так: тощ и крив, как засохшее дерево, одноглаз, хромает на правую ногу, имеет большое родимое пятно на лбу, левую бровь и щеку пересекает шрам.

В те годы портрет Вышковича, нарисованный со слов потерпевшего, мог разве что обрадовать случайно увидевшую его женщину. “Красавец!” – восхитилась бы она.

А глядя на него настоящего, проезжающего в сопровождении боевых друзей по извилистой горной дороге, шедшие навстречу крестьянки и подавно замирали, теряя дар речи. Их мужья взволнованно переводили дух, учтиво поклонившись знатному господину, путешествующему с воинской свитой. Его спокойный взгляд в глаза обезоруживал воевод, сбивал спесь с маркизов и герцогов. Как облаченный в начищенные латы и пурпурную накидку, так и полуголый, в потертых кожаных штанах, сшитых на коленке, Валко производил впечатление благородного воина, а не простолюдина из глубинки.

Ездил Вышкович на вороном жеребце иберийской породы по кличке Сретан (Счастливчик). Рослый широкомордый конь могучей стати, с орлиным профилем и волнистой гривой, удивительно походил на своего хозяина. “Приобрел” его Валко в порту Дубровника, и вместе с ним увел еще шесть лошадей у испанских послов, собиравшихся преподнести поистине королевский подарок правителю Венгрии. В те времена чистопородные лошади были на вес золота.

Серого в яблоках, белого, гнедого коней и буланую кобылу Вышкович передал друзьям – разбойникам, а кобылу в рыжих и белых пятнах он подарил любимой девушке Веронике. Пегие лошади считались племенным браком. Среди дворян их приобретали разве что любители диковинок. Зато на деревенском пастбище пестрая кобыла Жилка не выглядела слишком благородно.

Когда отец Вероники построил вместительную таверну возле узкой, поросшей травой дороги, ведущей в Вуковар, земляки стали над ним подтрунивать.

– Не видать тебе дохода, дружище, – говорили ему крестьяне. – Дай Боже, чтобы раз в году здесь остановился на ночлег путник, у которого есть деньги на горячую еду и ночлег.

Поначалу они были правы – горожане редко выбирали неблизкий, но сравнительно безопасный маршрут. Но чем дальше распространялись слухи о хозяйничающих на торговых путях разбойниках, тем больше народа узнавало об этой дорожке, и она становилась все шире и глаже.

Впрочем, основной источник прибыли для владельца таверны не зависел от числа проезжающих путников – после удачных вылазок в его заведении пировали Валко и компания. За еду и выпивку они платили золотом, драгоценностями, тончайшими разноцветными тканями, коврами и другими предметами роскоши.

Деревенские жители считали Валко величайшим благодетелем. В каждой хате стоял вместительный сундук, полный подаренных им сокровищ. А что не умещалось в сундуке, крестьяне прятали в винный погребок.

Вуковарский князь, к владениям которого была приписана заколдованная деревня, вовсе не интересовался тем, что в ней творится. “Трясти” окраинных крестьян у него не было нужды – вполне хватало доходов от торговых сделок. К тому же он считал, что в столь глухом местечке просто не может происходить ничего из ряда вон выходящего. А когда по требованию государственных властей князь устраивал проверки своих угодий, воины либо не обнаруживали деревню на том месте, где ей полагалось быть, либо целый день блуждали по лесу и, испугавшись навеки сгинуть в темной чаще, возвращались в город. Реже проверяющие все-таки находили деревню. В этом случае предупрежденные заранее жители прикидывались несчастными бедняками. Они надевали залатанную грязную одежду, выгоняли на поля самый тощий и облезлый скот, выпускали во дворы кур, гусей и уток со специально прореженным оперением. И сами нарочно покашливали, чтобы отбить у воинов желание тщательно обыскивать их жилища.

Несмотря на всеобщие любовь и уважение, земляки не рисковали навязываться Валко Вышковичу в друзья. Он доверительно общался только с наставником и соратниками, а к остальным относился настороженно. Тайные поклонницы уже перестали надеяться на чудо, считая, что из деревни он себе жену не выберет, как неожиданно для всех в его жизнь прочно вошла глупенькая – по мнению местных девиц, немного рассеянная Вероника.

– Она ему не пара! – начали судачить бабы у плетня.

Вероника с детства панически боялась мышей и крыс. Младший брат Каслав любил подшутить над ней, неожиданно принимался кричать: “Мышка! Мышка!”, чтобы напугать сестру. Так и приклеилось к ней прозвище. А страх перед грызунами с возрастом не прошел. И в двадцать лет Вероника с сумасшедшим визгом взбиралась на стол, заметив пробежавшую по полу мышь. Девушка и сама была похожа на пугливого мышонка. В момент удивления ее маленькое сердцевидное личико напоминало мордочку любопытного зверька, выглянувшего из норки. Она забавно таращила округлые темные глаза, шевеля маленьким вздернутым носиком и поджав кукольные губы.

В деревне Вероника вела себя очень скромно. Заплетала пышные кудри в тугие косички. Ходила, потупив взгляд.

Лесные разбойники и посетители таверны видели ее другой – раскрепощенной, готовой к опасным приключениям. Взъерошенные светлые волосы рассыпались овечьим руном вокруг ее зардевшегося лица, когда она выбегала на берег Дуная, где ее ждал Валко.

3
{"b":"856250","o":1}