– НЕ НАДО!!! – заорал  муж, кашляя и щуря красивые и злые глаза.  Они у него действительно красивые и злые!

– Ну я чуть-чуть! – вздохнула я, глядя на несчастного. – Тебе же легче будет!

– НА ТОМ СВЕТЕ МНЕ ЛЕГЧЕ БУДЕТ! – заорал муж, тщетно пытаясь встать.

Где – то на небе сверкнула молния, и послышался раскат грома. По листьям зашуршали первые капли дождя.  Одна крупная капля упала на лицо мужу. Он тоже поднял лицо вверх, сплевывая стекающую по  ровному носу капельку. Ноздри у него свирепо раздувались, а глаза щурились.

– Знаешь, говорят, что дождик начинается тогда, когда богиня фей себе нового мужа по небу несет! – заметила я, слыша шуршание капелек и запах свежести.– А он слезы проливает!

– Слезы, ага… Обрыдался мужик! Боюсь, козявка, тебя обманули. Не плачет он. Да! И кстати! Что-то ваша богиня часто мужиков к себе таскает последнее время. Лето дождливое, – процедил муж, пытаясь встать на ноги. Оперся о дерево, плечом скользя по нему. Я стояла и смотрела на него, радуясь, что у меня такой красивый муж.

Мой муж шевелили пальцами, что-то шепча. В этот момент веревки вспыхивали, но тут же гасли. С его пальцев и волос красиво стекали струйки дождя. Эх! Как же мне повезло!

– Умирают мужья у богини часто, – вздохнула я, вспоминая легенды.  – Такова ее горькая женская судьба!

Я схватила мужа за шиворот и потащила изо всех сил по траве. Он потерял равновесие и упал.  Как говорится, не можешь лететь – тащи! Держи свое счастье двумя руками!

– Знаешь, кто ты у меня? – вздохнула я, продираясь сквозь мокрые листья кустов.  – Ты у меня «недоносок»! Потому что я тебя не донесла! Но мы еще можем быть счастливы!

– ДА! МОЖЕМ! ТОЛЬКО ПО КРАПИВЕ МЕНЯ НЕ ТАЩИ!!! – крикнул муж, дыша сквозь зубы. Он пытался вырваться, но я трава была слишком скользкой.

– Ой! Давай я тебя пожалею! – опомнилась я, бросая его и забегая с другой стороны. – Бедненький, маленький…  Крапива – злющая! Кусучая! Мы ее называем «собачкой»! Не лает, не кусает, а в туалет не пускает!

– Мммм! – скривился муж, пока я водила мокрой ладошкой по его лицу. Он отворачивался, пытаясь скинуть мою руку со своего лица.

«Когда мужчина упирается и требует, чтобы вы его не ласкали, это означает, что он считает себя недостойным вашей любви!», – послышался поучительный голос бабушки.  И я успокоилась.

 В этот момент молния ударила в дерево, под которым мы пристроились. Я даже перепугаться не успела толком. Как вдруг дерево загорелось.

– Спасибо! НЕ НАДО МЕНЯ ЖАЛЕТЬ!!! Я ЖИТЬ ХОЧУ!!! – крикнул муж, сквозь шум дождя, пытаясь отползти от горящего дерева. Оно хрустело, распадаясь на две части.

Я схватила его за шкирку и потащила дальше.  Что же мне теперь делать? Крыло повредила, мешок порвался, муж еще не любит!  Вот как домой возвращаться?

– Ты пока посиди, я передохну! – вздохнула я, боясь смотреть на свое чудесное крылышко, которое превратилось в изорванную тряпочку.

– Прелесть моя, золотко мое, лапушка моя, – послышался нежный голос, пока я думала, что же делать дальше? – А ты не могла бы мне ручки развязать, а?

Я повернулась к мужу, глядя на то, как мокрые волосы облепили его красивое лицо. Он выдавил из себя улыбку. Он мне улыбается! А, значит, почти влюбился!

– Нет! По традиции, пока ты меня не полюбишь, руки не развязываются! – ответила я твердо.

– Тогда прелесть моя, зайка, лапушка, солнышко, – продолжил муж, глядя на меня с улыбкой, которая тут же померкла. – СНИМИ МЕНЯ, МАТЬ ТВОЮ, С МУРАВЕЙНИКА!!!

Он помолчал, а потом спокойно продолжил.

– А то я чувствую, что уже изменил тебе, мое солнышко, зайка, лапушка, котик, – снова елейно продолжил он, снова повышая голос. – С КАЖДЫМ МУРАВЬЕМ В ЭТОМ СРАНОМ МУРАВЕЙНИКЕ!

Да что со мной сегодня такое!

– Ой, извини! Больно? Давай я тебя пожалею! – спохватилась я, от стыда зажимая рот рукой. Ну как я могла! Не позаботилась! Не посмотрела! Плохая из меня жена!

– Зайка, лапочка, лисичка, свет очей моих, – продолжал муж, выдавливая кислую улыбку. – Не надо меня жалеть! Я еще слишком молод, чтобы меня жалеть! Я планирую еще пожить немного!

Над нашими головами раскатисто громыхнуло.

Итак, нужно найти укрытие, чтобы переждать дождик. И там и решить, что делать дальше.  А еще здесь могут водиться дикие звери. Эту часть леса я не знаю. Никогда раньше здесь не была! Поэтому нужно идти тихо.

– Ты что тво… – послышался голос мужа, а я втолкнула ему в рот кляп.  –Ыгыгыгы!

– Потерпи немного! – чмокнула я его в мокрый нос. И тут же увидела скошенные к носу глаза, прищуренные от ненависти и удивления. – Мы скоро найдем укрытие! Просто здесь могут водиться дикие звери, гоблины и прочие твари!

Я тащила его по траве под дождем, едва не плача. Только сейчас я поняла, почему мне так тяжело. Лишившись крыла, я почти лишилась магии фей. Нет, цветочек я вырастить смогу. Наверное! Но летать больше никогда!  Вот почему наши крылья так высоко ценятся. Оторви у феи ее крылья, она превратится в обычную женщину, состарится и умрет! Причем, некоторые говорят, что если оторвать крылья, фея умирает моментально! Ведь в наших крыльях спрятана вся наша магия.

Я вытащила мужа на хлюпающую полянку и остановилась. Сырая трава прикрывала маленький мрачный домик. Пахло болотом, сыростью и травами.

– Хмы-хы-хы-фы! – недовольно выдал муж, пока я смотрела на домик. Свет в покосившемся оконце не горел. Интересно, там кто-нибудь живет?

Наверное, нужно будет вежливо постучаться в дверь, попроситься обсохнуть и переждать дождь. Я вспоминала, как учила меня бабушка.  Это она у нас знаток человеческих традиций!

– Фыыыы! Фыыыыы! – громко фыркал муж.  Он шевелил пальцами, пытаясь, видимо, колдовать. И отталкивался связанными ногами, словно пытаясь уползти.

– Что случилось, любовь моя? – спросила я, вытащив кляп на секунду.

– Там медведь! – крикнул мне в лицо муж, а я подняла глаза и обомлела. Тут же всунув мужу кляп, я стала оттаскивать его подальше.

– Так, это мой муж! – прошептала я. – Не ты его воровал!

За нами, ломая кусты, вышел огромный черный медведь. Он был странным. Глаза у него горели, словно светлячки. Он разинул жуткую зубастую пасть и грозно зарычал.

С жутким визгом я бросилась к двери, таща за собой мужа по болотным кочкам.

– Ып! Ып! Ып! – считал он каждый камушек, пока я невежливо вламывалась в чужой дом. Я плохо помню, как неслась по сырой траве и чавкающему болоту.

Опомнилась я только, когда ворвалась в дом, прижалась к двери, привалив к ней обалдевшего мужа.

– Как думаешь, он уже ушел?  – прошептала я, глядя в щелочку. – Медведь!

– Ыфыффы! – выдал муж, жуя кляп.

«Если мужчина говорит что-то неразборчиво, и вы не расслышали, считайте это комплиментом!», – вспомнила я наставления бабушки.

Вспомнила и успокоилась.

В доме было пусто. Все поросло паутиной. На полу стоял огромный котел, неподалеку валялась метла, в шкафчике со скрипучей дверью под слоем пыли виднелись колбочки и баночки. На столе лежала огромная пыльная книга. Неподалеку размещались камин и кровать. По грязному стеклу стекали капли дождя. Дождь барабанил по старой крыше.

– Интересно, – спросила я, глядя на метлу и котел. – Кто здесь жил до нас?

Гроза грохотала громом где-то там, на улице, а здесь было почти уютно. Если бы не пыль! Связка сушеных грибов висела над столом, вокруг все было такое таинственное и мрачное…

– Неужели я больше никогда не буду летать? – прошептала я, глядя в разбитое зеркало, висевшее на стене. Я повернулась боком, чтобы увидеть мое несчастное крылышко.

Нет! Нет! Нет!

Мое безвольное разорванное крыло трепыхнулось. Мне даже смотреть на него было больно! Боюсь, что назад к феям мне дороги нет.

– Зато я замужем! – утешила я себя и посмотрела на мужа. Тот смотрел на меня странным прищуренным взглядом, пережевывая кляп.

И правда! У меня есть муж! Мне есть о ком заботиться!