– Чужой мужчина, – простонала она, держась за сердце.

– Не всех прельщает хоронить себя заживо, – едко заметила тётушка Мария, обмахиваясь веером.

– Ах, несчастные, – тётушка Варвара была готова пустить слезу.

– Так помолитесь за наши души, дорогая Варвара Володаровна, – хмыкнула тётушка Мария.

– Сударыни, – с нажимом произнесла Екатерина Бориславовна, – эти пустые склоки ни к чему. Сейчас нужно подобающе встретить гостя.

– Позвольте, матушка, – вмешался Пётр. – Я тоже считаю подобное недопустимым. Посторонний в нашем доме…

– Ох, у нас так давно не было гостей, – перебил его дядюшка Лев.

– А он плавал на корабле? – нетерпеливо ёрзал на месте Семён.

Тётушка Мария с щелчком закрыла веер, и мальчик затих, вжав голову в плечи. Вера сидела рядом с Надеждой, подбадривающе сжимая её ладонь под складками атласа. Отец шептал на ухо дядюшке Льву указания по приему гостя. За последнее время он сильно побледнел и осунулся, неизвестная болезнь пожирала его изнутри.

Надежда даже не дрогнула, когда тяжелый взгляд матушки пал на неё. Она уже догадалось, кого нужно благодарить за новые хлопоты. Но ликование девушки было слишком велико, чтобы задумываться о предстоящем наказании. Матушка подошла к этому с холодной головой и выбрала то, которое будет мучить Надежду больше всего. Она усадила дочь за вышивку.

Иголка постоянно выскальзывала из девичьих пальцев и больно колола нежную кожу, а нитки путались и сами завязывались в узлы. Надежда приходила в ярость от этого занятия и с радостью была готова согласиться на выслушивания всех претензий Петра и богобоязненных речей тётушки Варвары, лишь бы отложить пяльце в сторону.

Вере было жалко сестру, и она скрашивала муки Надежды, присоединившись к ней за рукоделием. В скором времени Надежда так сильно исколола пальцы, что к приезду Горячева пришлось надеть перчатки из белого кружева, чтобы скрыть ранки. Как и было оповещено, он прибыл в субботу, не взирая на сплошную стену ливня, который шел, не переставая с прошлого вечера. Олега с ним не было.

– Пожалуйста, проходите, – учтиво улыбнулся дядюшка Лев, рассматривая тихого гостя в камзоле из серой парчи. – Признаться, мы Вас уже перестали ждать.

– Из-за дождя дороги размыло, – пояснил Сергей, передавая мокрые треуголку и шинель камергеру. – Моя карета несколько раз увязала в грязи и лошади не могли её тянуть.

– В наших краях, это не редкость, – добродушно сказал дядюшка Лев. – Вы опоздали к завтраку, за то поспели как раз к обеду.

Сергей должным образом поприветствовал дам и господ, и занял свободное кресла рядом с Надеждой, так, что его ботинки едва не касались её подола.

– Признаться, – с улыбкой сказал дядюшка Лев, стоило Петру вызывающе хмыкнуть, – к нам редко заглядывают гости.

– Я очень сожалею, что посмел нарушить ваш покой, – он подал знак камергеру, и тот вручил каждому, приготовленные заранее бархатные мешочки. – Поэтому в качестве моего извинения примите эти скромные подарки.

В мешочке, который достался Надежде, оказался изумрудный браслет. У неё перехватило дыхание. Девушка не могла отвести взгляд от сверкающего даже в столь пасмурный день, украшения. Тогда в городе ей просто понравились серьги, и она приняла их блеск за искусную работу мастера, но теперь Надежде стало понятно, что всё дело в солнечной пыли.

– Ох, – пораженно выдохнула тётушка Алёна, поспешив примерить подаренную брошь. – Какая она тёплая.

Борис Володарович посмотрел на рубиновые запонки и положил их обратно в мешочек.

Дядюшка Лев поощрительно кивнул Сергею.

– Интересные у Вас подарки, – фыркнул Пётр. – Неужели теперь каждый дворянин может позволить себе такую роскошь?

– Мой род не насчитывает и века, поэтому входит в состав нового дворянства, но мы всегда придерживались “старых устоев”.

– Использовать подобные знания для жалкого мухлежа… – скривил губы Пётр.

– Ну – ну… – похлопал его по колену дядюшка Лев. – Не будем ссориться, господа. Ах, вот и обед подоспел. Прошу в столовую.

Когда все уселись за стол, дядюшка Лев продолжил развлекать гостя беседой:

– Непременно искушайте рябчиков в клюквенном соусе. У нашего повара они получаются, ну, очень нежными.

– Благодарю, – ответил Сергей, и распробовав рекомендуемое блюдо удовлетворённо произнес. – Подобного я ещё не пробовал.

Дядюшка Лев всецело взял на себя управления приемом. Он говорил на подъеме чувств, прыгая с одной темы разговора, на другую, чтобы она не успела наскучить гостю, которого интересовали вовсе не беседы, а кроткий образ Надежды. За всё его время пребывания в доме Орловых она говорила только, когда её спрашивали, ела как птичка и держала великолепную осанку. А браслет, над которым Сергей лично трудился несколько месяцев, идеальна сидел на тонком запястье девушки.

– …не правда ли? – послышался ему конец вопроса.

– Конечно, – невпопад ответил мужчина.

Ах, только бы поймать взгляд её голубых, словно небеса глаз.

– Вы заметили? – хитро усмехнулась тётушка Алёна.

После визита Сергея Горячева в ней, как будто, что-то ожило.

– Не увидел бы только слепой, – нахмурился Пётр.

– Очень благочестивый мужчина, – замелила тётушка Варвара. – Я сейчас же помолюсь о том, чтобы он благополучно добрался до дома.

– Дёшево же стоят ваши убеждения, – едко подметила тётушка Мария, пряча усмешку за веером.

– Папа, папа, – дергал его Семён, – можно я уже пойду к фрегату?

– Иди уже, – порывисто махнула веером тётушка Мария, и всего через несколько мгновений шаги мальчика затихли в конце коридора.

– Думаю, – кивнул брату дядюшка Лев, – к этому мужчине стоит присмотреться.

– Все это излишне быстро, – с сомнением сказала Екатерина Бориславовна.

– Но, матушка, – Вера робко взяла родительницу под локоть. – Сударь Горячев ведь тоже не из простых, да и его взгляд, направленный на Наденьку был красноречивей самых пылких речей.

– Он просто околдован, – кивнула тётушка Алёна. – Поверьте, это временно.

– Надежда, – тихо обратился к ней Андрей Володарович, – что ты сама думаешь?

– Я бы хотела узнать его чуть получше, батюшка, – скромно ответила она, всё ещё находясь в своем добродетельном образе.

– Фёдор женился на купчихе, теперь Надя заигрывает с жалким подражателем. Что ждёт нас дальше? Вера пойдет под венец с канцелярской крысой? – негодовал Пётр. – Где ваша честь древнего графского рода?

Матушка взяла его за руку и тихо сказала:

– Мой милый, в этом мире ничего нельзя судить однозначно.

Пётр, что-то не разборчиво забурчал себе под нос и присмирел.

Надежда была готова пуститься с ветром в пляс. Спустя неделю Горячев вновь приехал, да не с пустыми руками. Кулон и правда был искусной работы. Уж в украшениях Надежда разбиралась. Она видела, что Горячев был полностью в её власти. Но слишком уж нерешительно действовал. Вел беседы только с дядюшкой Львом, а к Надежде так ни разу и не обратился, ограничиваясь взглядами. В столице он был гораздо сговорчивее. Ах, как же это было упоительно. Надежда уже чувствовала аромат свободы и не была намерена отступать.

В тот же день она написали Олегу письмо с благодарностями. В этот раз обошлось без молока. Буквы состояли из обычных чернил. Среди восторженной хвальбы было желание как можно скорее увидеть брата. Олег ответил, что приедет в следующем месяце на свадьбу Анастасии Краевской.

Для бедняжки наконец-то нашли мужа – мелкого помещика из глубинки. Да, его лучшие годы уже прошли. За то у него был добродушный нрав и хорошее отношения к будущей жене.

Пережив ужасное потрясения, Анастасия начала заикаться. Из-за этого Андрею Володаровичу было сложно найти ей супруга. Но такой всё же сыскался. Юность он потратил на благоустройство своего маленького имения и только на вступлении в осень своей жизни, понял, что ему нужна жена. Конечно, надежды на молодую и пригожую не было, поэтому он был рад даже Анастасии, что без заикания не могла вымолвить ни одного слова. И конечно же за дочь графа давали хорошее приданное.