– Не разговаривай со мной. Даже не смотри на меня, – резко ответила Далия.

Чарли хотел настоять, но она отвернулась вытереть слёзы, и ему вдруг стало стыдно за случившееся, пускай он и не понимал, почему именно. Он не замышлял ничего такого, а кольцо, судя по всему, имело для неё большое значение, что всё только усугубляло.

– Слушай, мне жаль, что так вышло, – начал Чарли и получил в ответ такой ледяной взгляд, что заморозил бы и снежного человека. – Я могу что-нибудь сделать, чтобы загладить вину? – Он подумывал о том, чтобы предложить бесплатно починить что-нибудь в доме, но Далия ведь могла и согласиться.

– Я сейчас так зла на тебя, – сказала Далия. – Просто оставь меня в покое, ладно, и надень своё кольцо.

– Кольцо по-прежнему твоё. Нам бы только придумать, как отвязать его от меня…

– Мне всё равно, чьё оно. Просто надень его, чтобы мне больше не приходилось отвечать на глупые вопросы.

– Не подержишь горшки снова?

Она стащила горшки с ладоней Чарли и швырнула их на пол.

Он надел кольцо, испытывая неловкость. В тот же миг всё вокруг изменилось, и он едва не упал от удивления. В комнатах стало светлее. Стены восстановились сами собой. Секции крыши, которые провалились внутрь, встали на место. Мебель раздулась, словно больше не пыталась спрятаться. Картинные рамы выпрямились, и сквозь то, что раньше было гниющими холстами, просочился цвет, превратившись в живописные полотна маслом. Сюжетами были пышные сельские пейзажи и люди, устраивающие пикники в роскошных садах. Крошащаяся плитка прокладывала себе путь под ногами Чарли, восстанавливаясь в бежевый мрамор, такой же гладкий и отполированный, как пол в городском банке. И даже сама комната, казалось, расправилась, в ней стало куда больше пространства, будто стены надулись, как воздушный шар. Окна расширились, и стекло очистилось, позволяя свету проникать внутрь.

Чарли повернулся на месте, осматривая обстановку. Он мысленно спрашивал про окна, картины и хрустальную люстру, которая раскрылась над ним, словно зонтик. Однако единственное, что он выдал, было:

– Окно… там… большое… починилось… хрусталь… – Что это за место? Кто эти люди? Всё, что Чарли знал, – он вляпался во что-то, о чём никак не расскажешь ребятам в школе или кому другому, если уж на то пошло, потому что в такое точно никто не поверит. – Что происходит? – спросил он наконец, гордясь, что совладал с голосом.

– Слушай: всё, что ты считал реальным, – неправда. Твоя мелкая ничтожная жизнь – ложь. Это как когда ты спишь и думаешь, что ты сейчас где-то в другом месте, и всё кажется таким же, как в жизни, ясно? Вот только в реальном мире ты на самом деле лежишь в кровати с плюшевым мишкой.

– Я не беру в постель игрушки, – сказал Чарли недоверчиво.

– Ну конечно.

Ему вдруг захотелось её придушить.

– Так какое отношение это имеет к происходящему? – сердито спросил он.

– Ну, надев кольцо, ты проснулся. – Далия раскинула руки в стороны. – Так что добро пожаловать за завесу – в реальный мир, – произнесла она без особого энтузиазма.

Чарли пришлось приложить усилие, чтобы сдвинуться с места снова.

Толстая колонна, вокруг которой спиралью вилась лестница, теперь была из того же бежевого мрамора, что и полы, а ещё испещрена рядами красивых и пугающих изображений. На них виднелись фантастические существа, битвы, замки, фермы и деревни. Изображения были пронизаны золотыми прожилками, и каждый ряд, казалось, продолжал историю, которая, должно быть, начиналась внизу лестницы и заканчивалась наверху. Пока они шли, Чарли рассеянно следил за одной из сюжетных нитей, пытаясь разобраться в ней. Изображения заканчивались пирами и торжествами и по спирали спускались к замкам и рыцарям, сражавшимся с полчищами жутких существ. Там были драконы, одноглазые великаны и создания, похожие на сов с острыми зубами.

– Так… – Чарли хотел что-нибудь спросить, но не знал, что именно. – Так… эм… – попытался он снова. – Так тролль…

– Разве мы это не обсудили, поднимаясь? Кольцо, знаешь ли, должно было заставить тебя задавать меньше вопросов, а не наоборот.

– Ага, но что это было? По вашему реальному миру что, просто бегают тролли?

– Вроде того, – сказала Далия, выдыхая, – но не совсем. Это просто его форма.

– Его форма?

– Его форма. Этот тролль – сюжетник, как ты и большинство других людей в мире.

– Какой ещё… как ты сказала?

– Сюжетник. В своём мире вы выглядите одинаково, но в нашем мире – как… ну, вы называете это мифическими существами. Не верится, что мне приходится объяснять подобные вещи. Во что превратилась моя жизнь? – Далия испустила вздох досады.

– Погоди, как кто мы выглядим? – Он что, тоже огр? Чарли осмотрел свои ладони, почти ожидая увидеть… ну, во всяком случае, что-нибудь из ряда вон. – Руки вроде выглядят обычно… – Вплоть до чернил, которые он не мог оттереть с пальцев после того, как на занятии у него потекла ручка. О чём Чарли узнал только после того, как «случайно» уронил тетрадь и нырнул под парту, чтобы быстро и незаметно поковырять в носу. Когда он высунулся обратно, у него вся ноздря (не только снаружи, но и внутри) была в чернилах, и все сразу поняли, где побывали его пальцы. После этого одноклассники прозвали его Приветом, потому что никто не хотел пожимать ему руку.

– Нет, вы не всегда выглядите как большие, безмозглые животные. Лишь иногда. Например, когда выйдете из себя, или учуете феромоны, или вроде того. Я не знаю, как это происходит, и мне нет до этого дела. Просто порой вы показываете свои звериные стороны, а нам приходится наводить порядок.

– «Нам» – это кому?

– Хранителям – волшебному народу. Нормальным людям. Людям, которые могут видеть реальный мир. Слушай, мне не следовало об этом говорить… забудь.

– Что? Нет! – воскликнул Чарли. – Ты не можешь так поступить. Теперь, когда открыла для меня всё это. Это всё равно что показать мне леденец и затем его облизать. А ты не похожа на лизунью.

– Что? – Далия выглядела озадаченной.

– Ничего. Проехали. Так что ты там говорила?

– Ох! – Далия схватила себя за волосы и потянула (да, в буквальном смысле потянула себя за волосы). – Ты никогда не замолкаешь? Тебе никогда не требуется хоть пара минут, чтобы поразмыслить над… всяким?

– Каким таким всяким?

– Не знаю, всяким. Над чем угодно, что бы тебя заняло, и ты бы перестал мне докучать. Сосчитай до одиннадцати. У тебя всего десять пальцев, так что это отвлечёт тебя на какое-то время.

Чарли переключил внимание обратно на изображения, вырезанные на колонне, пытаясь распутать клубок мыслей. Во что он вляпался? И как нечто подобное может существовать, если он об этом никогда даже не слышал? Какой-то его части хотелось верить, что это правда, но другая его часть не могла принять новую реальность, несмотря на всё, что ему довелось увидеть.

На колонне были изображены столы и люди, танцующие, но не празднующие. Это скорее напоминало компанию, выпивающую в таверне. Пока его взгляд скользил по картинкам, Чарли чувствовал себя подавленно, что случалось не очень часто. Лестница стала темнее, и бежевый мрамор даже начал сменяться тёмным гранитом. Чарли смутно, словно во сне, слышал зовущий его далёкий голос. И тут он заметил, что Далия трясёт его за руку, но даже это ощущалось как бы издалека – казалось, сама Далия находится за много километров от него. Чарли удивлённо моргнул, и наваждение отступило. Серый камень исчез, на его место вернулся мрамор.

– Не разглядывай эти картинки, – сказала Далия. – Уставься на свои сырые ботинки или на крышу, да на что угодно. Историй много, и каждая открывает свою комнату на лестничных площадках, а у меня нет времени ходить тебя искать. Я даже не знаю, куда ведёт половина этих комнат и что половина из них из себя представляет.

– Что, ты шутишь?

– Чарли, с чего мне вдруг с тобой шутить? Наши предки использовали их во время войны как пути отхода. Не зная, какую сюжетную нить человек избрал, его не получится преследовать. И некоторые из этих нитей вели в довольно неприятные места. Я слышала о комнате, воздух в которой густеет до тех пор, пока не выдавит из тебя жизнь. Просто не смотри на эти картинки, ладно? Картинки – это плохо. Сырые ботинки – хорошо.