Уже в «Деле «пёстрых» Адамов намекнул на существование (хотя и довольно жалкое) в СССР организованной преступности со своей иерархией, с традициями и законами. Он приоткрывал завесу над этим сумрачным миром – и здесь проскальзывал дух тайны, обеспечивший читательский интерес.
Ведь Адамов не хуже Томана понимал важность тайны в детективе: «Так в чем же тогда секрет детективного романа, где кроется причина его поразительного успеха? Я полагаю, что причина заключается, во-первых, в тайне, неизменно лежащей в сердцевине сюжета детективного романа. Человеку во все времена свойственно жгучее любопытство, волнующее, непереоборимое стремление к разгадке тайны, всего непонятного, загадочного, что встречается на его пути. И чем эта тайна значительнее, опаснее или ценнее, тем острее желание разгадать её». Для Адамова тайна – не ребус с пропущенным звеном, а сама криминальная фактура, мрачные воровские малины, подпольные преступные синдикаты или просто «нехорошие квартиры» барыг, в которые приходится внедряться милиционерам без страха и упрёка.
В повести «Чёрная моль», которая тоже вышла на широких страницах «Юности», снова действует Сергей Коршунов, снова подаёт пример профессионализма полковник Зотов (впрочем, в «Деле «пёстрых» он был ещё майором). Коршунов даже попадает в двусмысленную ситуацию, когда преступники обманом, через жену, одаривают его меховой шапкой. Воры готовы шантажировать милиционера, а другого, менее стойкого товарища превращают в своего соглядатая. Он слишком болтлив, этот лейтенант Миша Козин – тип «плохого милиционера»: «На работу в милицию Козин пошел охотно еще и потому, что ему очень уж нравилась роль «представителя власти», приятно было ощущать на поясе пистолет, распоряжаться, допрашивать и в какой-то мере даже влиять на судьбы людей. Был он инициативен и общителен, при случае любил выпить, пошиковать красивыми вещами, чуть прихвастнуть и порисоваться». И уголовники воспользовались слабостями милиционера – всё-таки рука преступного мира в СССР была не такой уж короткой! В «Чёрной моли» читатель окунался в мир комсомольских патрулей, подпольного мехового ателье «Элегант», выстрелов и погонь. В более поздних романах Адамова намёки на могущественный преступный мир становятся более явными. В особенности это характерно для пяти книг об инспекторе Лосеве – любимом сквозном герое писателя.
На волне успеха первых повестей Адамов продолжал погружаться в профессиональный мир своих героев, выезжал вместе с опергруппами на места преступлений, постоянно общался с работниками милиции.
После «Моли» вышли «Последний бизнес» (1961), «След лисицы» (1965), «Стая» (1966). Летописца московской милиции критика только раззадоривала.
Аркадий Адамов
Адамов работал в приключенческом жанре, пожалуй, дольше других и был вплоть до 1980-х достаточно плодовит. Разумеется, он не выпекал свои повести со скоростью западных коллег: плановая экономика такого не позволяла. В 1980-м Адамов рапортовал, что за четверть века работы написал полтора десятка романов и повестей. Многое изменилось за эти 25 лет: очень быстро приметы времени превращались в анахронизмы. Смягчалась идеология, теперь от милицейской повести не требовали навязчивой назидательности. Менее кристальными (и, как предполагалось, более жизнеподобными) стали характеры инспекторов, тот же Виктор Лосев, умеющий и драться, и производить впечатление на женщин, не был похож на фронтовика-аскета Коршунова. Со временем главный герой первых книг Адамова, Коршунов, переселился в высокие кабинеты и отошёл на периферию повествования. В повести «Круги по воде» встретились любимые герои Адамова: Коршунов благословляет Лосева и Откаленко – и молодые инспектора с восторгом, как на легенду, смотрят на героя «Дела «пёстрых». Адамов и Откаленко – лёд и пламень, они подружились «по контрасту», иначе автору сложнее было бы избежать монотонности. Лосев – франт, весьма и весьма современный молодой человек, принимающий веяния моды. Заботится о стерильной чистоте воротников, тщательно подбирает галстуки в тон к рубашке и пиджаку.
У него имеется привычка то и дело поправлять этот самый галстук, и товарищи в засаленных костюмах посмеиваются над слабостями победительного советского метромана. Игорь Откаленко, напротив, суховат и саркастичен, ходит в тёмной, наглухо застёгнутой рубашке. Он человек серьёзный и семейный, умеет терпеливо и дотошно разбираться в бумажках – во всяческой бухгалтерии и бюрократии. Лосеву такие материи быстро наскучивают. «Неспешный взгляд Откаленко обнаруживал многое такое, что Виталий в бурливой своей поспешности неизменно упускал». Зато контактный Лосев, как Мегрэ, умел находить «ключики» к людским душам, используя обаяние и живую любознательность. Он любит и умеет рисковать, внедряться в банды, преследовать, драться. Игрок Лосев и логик Откаленко – два типажа советской милиции семидесятых.
С годами меньше стало упоминаний комсомола и партии, меньше надежды на вездесущую общественность.
Вскрывая «гнойники жизни», Адамов стремился открывать читателям ранее неизвестные области криминального мира – и очень гордился, если удавалось пробивать цензурные стены: «В повести «Со многими неизвестными» речь идет о наркоманах, и на нее был наложен запрет. Пришлось биться несколько месяцев. А потом вышел «Угол белой стены», где наркомания была уже сюжетной линией».
В романе «Злым ветром», написанном от имени инспектора Лосева, охранникам правопорядка противостоит некий господин Зурих – любопытный тип советского воротилы. Он пытается стратегически руководить целой группой расхитителей соцсобственности. Эти снабженцы, торговцы, скупщики золота живут в разных городах Советского Союза, но пытаются действовать согласованно. К их услугам – воры и грабители, готовые пойти на убийство. Такая информация о теневых сторонах советской жизни была сенсационной. Есть в книгах о Лосеве и дальний родственник пресловутого «седого полковника» (он перекочевал из многочисленных чекистских повестей) – мудрый майор милиции Цветков, которого инспектора между собой по-свойски кличут Кузьмичом.
Адамов придал Лосеву некоторые свои черты: оба курили трубку, было остроумны, франтоваты, умели, дергая за ниточки, докапываться до истины.
Адамов понимал, что читателя интересует, прежде всего, загадка убийства. Но, вникая в тайны преступности, писатель заинтересовался психологией самоубийства. В удачной по атмосфере повести «Кругах по воде» (1970) Лосев и Откаленко проверяют версию доведения до самоубийства погибшего директора фабрики, но в итоге находят убийцу, в «Петле» следствие имеет дело уже с настоящим самоубийством.
Евгений Рысс – самый известный комментатор Адамова – сравнивал советского писателя с лидерами зарубежного детектива: «Всех этих писателей очень интересно читать, но к реальным условиям раскрытия преступлений их герои имеют весьма отдалённое отношение. Сейчас на вооружении работников розыска серьёзная наука криминалистика, разветвлённая на многие специальности… Ни Эдгар По, ни Конан Дойл, ни современная нам Агата Кристи не ставили перед собой и вопрос: как, почему тот или иной человек стал преступником? Их герои – сыщики – видят перед собой только одну цель: раскрыть преступление. Советские же сыщики озабочены не только этим. Им важна и судьба человека, совершившего преступление, важно выяснить путь, который он прошёл, причины, приведшие его к падению. Адамов знает не только криминалистику, но и криминологию – науку о причинах преступности». Это официозное, но справедливое изложение кредо Аркадия Адамова. Как криминолог макаренковского стиля, Адамов много пишет о запутавшихся молодых людях, которых затянуло в трясину криминала – и вот теперь Коршунов, Лобанов или Лосев пытается спасти их «для общества». Действительно, у По, Конан Дойла и Кристи на сцене красуется гений, черновая коллективная работа сыска не столь эффектно смотрится на страницах романов в ярких обложках.
