S. Krippner (1988) показывает, что в русле исследований перцепции находится также изучение паранормальных явлений при выявлении саморегуляции и граничных значений человеческого «потенциала». Он ссылается на работы Д. X. Шустер, В. Л. Райкова, Г. А. Китайгородской, Д. Н. Узнадзе. Сам автор аккуратно переводит всю проблему в плоскость будущего психологии и связывает её со скрытым потенциалом.
Международные исследования по психокинезу и экстрасенсорной перцепции начались в 1972 году после описания эффектов Ури Геллера и его экспериментов с металлами. Уже в 1980 году супруги W., М. Jo Uphoff указывают, что подобные исследования на серьезной базе ведутся в десятр странах, в основном физиками, психологами, психиатрами.
В этот период описывается феноменология эффектов. Затем, после неясных лакун в публикациях, к концу 80-х годов интерес к этой теме вновь усиливается, но акцент переносится на поиск сензитивов и моделирование экстрасенсорной перцепции. В этот же период поговаривают о «новом Распутине в Кремле» и всеобщем увлечении в верхах СССР паранормальными явлениями. Появляются метанаучные публикации и психоэнергетика становится эпидемией.
Вообще-то идея моделирования экстрасенсорной перцепции, по-видимому, принадлежала еще Н. Тесла, который призывал к «объективизации тонкой энергии». Такая объективизация уж? с первых работ над психокинезом М. Кийото осуществляется в принципах биологической обратной связи между некоторыми физиологическими показателями (КГК, ЭЭГ, ЭКГ и т. д.) и состояниями сознания, конкретной психопатологией или эмоциональным состоянием. К настоящему времени системы обратной связи между ЭЭГ и сознанием включают: преобразование ЭЭГ в мозговую карту; преобразование мозговой карты в аудиальном или визуальном канале с контролем испытуемых вариаций в каналах.
Данные технологии широко используются в поведенческой терапии пациентов с депрессиями, страхом, тревогой, бронхиальной астмой. Многолетние работы Ramamurthi (1979, 1982, 1985) позволили первоначально в аналогичной системе моделировать состояние сознания йогов, а затем разработать поведенческую терапию эпилепсии, головной боли и депрессии.
В последних работах указывается, что максимальное субсидирование исследований ЭСП приходится именно на работы по биологической обратной связи (Green, 1986; Иванова, 1997).
К кругу работ по изучению понимания феноменов экстрасенсорной перцепции относятся также психология намерений и психология субъективной семантики, так как эти направления занимаются сложными знаковыми системами бессознательных психических процессов.
Так, отмечается, что эффекты ЭСП вполне могут рассматриваться как семантические переносы, то есть проекции невербальной области в вербальное поведение, а психокинез — как проекция невербально-невербального типа. Е. Ю. Артемьевой (1986) также описаны явления автоматического творчества проскопического типа, обусловленные универсальностью символической функции сознания. Именно в этом направлении принято обсуждать ретроспекцию при употреблении галлюциногенов или в условиях сенсорной депривации, когда возможно погружение в «глубины бессознательного» (Krippner, Dilard, 1991).
Е. Ю. Артемьева рассказывала мне, что результаты некоторых экспериментов, частично описанных в ее докторской диссертации, было невозможно объяснить системой классической психологии, но они прекрасно описывались межмодальными бессознательными переносами. В частности, она демонстрировала испытуемым фотографию церкви, частично реконструирован ной после пожара в XVI веке, и просила их (испытуемые понятия не имели об истории архитектуры), описать, по возможности, некие события, связанные с данной церковью. Большая часть испытуемых достаточно точно описывала исторический фон вплоть до некоторых деталей пожара. Именно явления переносов срабатывают тогда, когда за музыкой мы видим пейзаж, говорим, что это дело «плохо пахнет» или архитектуру называем застывшей музыкой.
Теоретическое обоснование экспериментов по ЭСП обычно сводится к постулированию существования «биологической энергии», «тонкой энергии». Одну из первых метапсихологических теорий, общую теорию экстрасенсорной перцепции пытался создать W. Reich (1949). Будучи профессиональным психоаналитиком и марксистом, он выдвинул идею «Оргона» как концептуальной энергии, родственной либидонозной, но связывающей все объекты живой и неживой природы. В сущности, он просто вернулся к Платону, для которого либидо было также всеобщей энергией. По его мнению, естественное излучение и поглощение Оргона семью центрами (близкими чакрам) позволяет организму адаптивно функционировать в окружающем Космосе. По W. Reich, Оргон вечен и неуничтожим; им даже были изобретены аккумуляторы Оргона, сильно напоминающие ящики Хупкоса, якобы способные накапливать и удерживать энергию пространства и направленно отдавать ее центрам тела.
Психотехника W. Reich, следующая только из теории, все же оказалась эффективна при лечении невро зов и до настоящего времени применяется в психотерапии. Идеи W. Reich были проверены только В. Grad (1963,1967) в опытах по стимуляции роста растений, что в дальнейшем проявилось в интересе к стимулирующему воздействию мануальной терапии. Следует, правда, сказать, что аналогичные стимулирующие эффекты роста растений заметны у тех из них, которые находятся вблизи холодильников, телевизоров, линий электропередач. А именно эти возмущающие сигналы при проверке гипотез Оргона не учитывались. В психотронике, изучающей психокинез в физических системах, большой популярностью пользовалась теория В. Неймана (1983), который на основе пространственно-временной иерархии физических полей выделил «каналы для мироощущения экстрасенсов». Поиск стержневого канала сводится к первоначальному выделению биолокационного эффекта, а затем остальных перцептивных эффектов. Он свято верил в то, что возможно экстрасенсорное влияние на физические процессы и даже термоядерный синтез.
Конечно, в результатах исследования экстрасенсорной перцепции не учитывается фактор вероятности совпадения в связи с тем, что мы относимся всё же к одному виду, живём в одно время и окружены примерно одинаковым фоном внешних факторов. Известный шутливый эксперимент на телепатию, в частности, состоит в том, что вы уверяете, что читаете мысли и просите собеседника написать фамилию великого русского писателя и название любого фрукта. Ваш реципиент оказывается весьма удивлён, когда обнаруживает, что вы «прочитали его мысли»: «Пушкин» и «яблоко». Но сможем ли мы в этом эксперименте «прочитать мысли» бушмена?
Скорее всего парапсихологические феномены лежат в сфере общей конструкции бессознательных психических процессов, которая выявляется в форме архетипа и функционирует благодаря символической функции сознания. Поскольку существует ограниченное число судеб, мифологем, бихевиорем и архетипов, высока вероятность их совпадения. Тексты бессознательного, представленные как ЭСП-феномены, реализуются в определенные критические периоды, обусловленные информационной неоднородностью среды, и возникают под воздействием конкретных стимулов, или, как говорят в этологии, ключевых знаков среды — релизеров, при условии чувствительности к ним индивидуумов. То есть в некий момент X при воздействии стимула Y возможно совпадение событий у индуктора и реципиента, если их бессознательные процессы акцентированы на конкретный архетип (фено- или генотип). Действительно, синхронизация многих массовых событий, в частности, числа самоубийств, психозов, дорожно-траспортных происшествий, означает вовсе не присутствие некой психической энергии, а воздействие конкретных глобальных экологических стимулов в конкретный момент времени, что приводит к отбору конкретных генов.
Множество накопленных фактов свидетельствует о том, что мышление исследователей, занимавшихся проб лемами ЭСП, впрочем, как научное мышление вообще, подвержено влиянию концептуальных рамок или, как говорил Т. Kuhn (1970), — парадигмально. Он указывал, что результативное научное мышление приводит к успеху не потому, что действует в соответствии с некими формальными абстрактными правилами обращения с фактами, а потому, что при решении стоящей проблемы ученый поневоле руководствуется правилами и методами, которые выработались годами практики соответствующей узкой области науки. Однако подобные парадигмальные методы не всегда оказываются надежными при изучении других явлений и могут привести к ошибочному заключению. Отсюда компетентность в естественнонаучной или гуманитарной дисциплине не является барьером против выдвижения ошибочных взглядов, поэтому правилом хорошего тона в новейших исследованиях является указание парадигмы (концепции), в рамках которой проводится исследование.
