– Яна, а вы что тут делаете? Вы брата не видели?

– Алан, я бежала к тебе, так как подумала, что ты снова проспал. Мы же хотели тут сегодня погулять, ты совсем забыл? Но я встретила Лана, он как раз заходил внутрь Собора и помахал мне, увидев. Я направилась дальше, но меня догнал смотритель и попросил срочно привести твою маму с работы.

Мы подошли к дверям Собора, но внутрь пропустили лишь маму. Мы с Янкой, расстроенные, уселись возле фонтана и ждали почти что до ночи. Часы на Соборе пробили одиннадцать вечера, когда мы увидели мою маму, идущую к нам одну и в слезах. Она молча подошла к нам.

– Лан прошёл Испытание… – сказала она дрожащим голосом. – Но мы его не увидим, они сейчас направляются на север к лифту.

– Ты его встретила? – спросил я её.

– Нет, они нам велели забыть о Лане… сказали, что мы его больше не увидим. Что это для нас… – рыдала она, – большая честь, только в чём же она заключается?! В том, чтобы потерять сына?! Алан, я тебе запрещаю, слышишь меня, я вам с Яной запрещаю проходить Испытание!

– Но мам, а как же Золотой город? Говорят, что люди там счастливы?!

– Люди счастливы, когда они вместе, спроси у Яны, она тебе всё расскажет! Яна уже понимает… в отличие от тебя… Пойдёмте домой!

Возвращаясь, мы обернулись на шум вдалеке, идущий от северного квартала. Там на шахте огромного лифта мигали огни, убегая за своды пещер – вверх на свободу…

«Мой единственный брат покидает нас, уезжая в Золотой город», – с горечью подумал я, почувствовав, как крепко сжалась ладошка Яны в моей руке.

***

«У Яны этой зимой день рождения, какой бы подарок ей сделать? – обдумывал я ранним осенним утром, таща её за собой в школу. – Хотелось бы, чтобы он стал действительно памятным!»

Я чувствовал, что она становится мне всё дороже и ближе с каждым прожитым днём, ещё мне хотелось отблагодарить Яну за великолепный подарок, который она сама смастерила в этом году для меня. Я шёл, вспоминая:

«Этим летом, на мой день рождения, Яна подарила сделанный ею большой деревянный меч. А началось всё с того, что я с моими товарищами – Антоном и Николаем, записались зимой в школьный кружок фехтования и стали принимать участия в сражениях на мечах, в роли которых выступали деревянные тренировочные палки. Но за месяц-другой друзья вырезали себе крепкие мечи из обрезков доски, что даже поощрялось нашими правилами, если оружие укладывалось в требуемые длину и ширину, а я стал проигрывать им с обычной тренировочной палкой. Яна всегда была внимательной и активной болельщицей во время всех наших поединков и страшно расстроилась моему поражению на последнем из них.

Я же проводил все вечера с Янкой – мне с трудом давалась математика, и Яна подтягивала меня. А также я много работал на Станции и совсем не имел свободного времени, чтобы вырезать для себя хорошее оружие к поединкам. Но, приходя в «Солнышко» к Яне, я стал замечать то белые деревянные стружки в её чёрных, цвета вороного крыла волосах, то мелкую щепу у порога её комнаты, а иногда порезы и ссадины у неё на руках – всё это слишком не походило на мою всегда аккуратную подружку, а она лишь отшучивалась в ответ на все мои вопросы. Как потом оказалось, она сама научилась строгать и пилить и, пока я работал на Станции, она мастерила большой деревянный меч и подарила его мне в день рождения. Благодаря Яниному подарку я выиграл тот школьный турнир, и счастливая Янка стала первой, кто поздравил меня».

Воспоминания эти проносились в моей голове и я, кажется, свернул в другой переулок, ведущий мимо школы.

– Алан, ты теперь будешь спать не только во время уроков? – засмеялась она.

– Что? А-а-а, извини, я просто задумался по дороге, ха-ха! Всё нормально, правда! Пойдём, вернёмся назад, а то нас математичка сожрёт с потрохами. Слушай, Ян, скажи, а о чём ты мечтаешь?

– Ты точно хочешь это знать? Ладно, не напрягайся ты так. Я бы хотела встретить начало нового года вместе с вашей семьёй. Ой, извини…

– Ничего… брат он… давно уехал, мама потихоньку смирилась уже. Я уверен, она будет рада тебе, ну и я конечно же. Я зайду за тобой. Жаль, что праздник ещё не скоро.

– Зайдёшь и притащишь, как в школу? Почему ты возишься со мной ежедневно, как с маленькой?

– Ну, во-первых, я обещал… извини… твоей маме. И потом, я не хочу, чтобы кто-нибудь тебя обидел, ведь ты с самого детства мой самый лучший друг… подружка…

– Вот в этом то и есть вся загвоздка, Алан! – сказала Янка с горечью, вырвала руку из моей и быстро убежала вперёд.

– Постой, Яна! – но она уже вбегала по школьным ступеням. – Я не хотел обидеть тебя!

Весь день Яна дулась на меня и совсем не разговаривала, затем в первый раз убежала до «Солнышка» назад без меня. Но я всё равно шёл следом за ней и только убедившись, что она благополучно вернулась назад, направился в сторону дома. Оглянувшись, я успел заметить Яну у окна её комнаты, но при этом она сразу же отошла назад.

Что-то незримо изменилось в наших с ней отношениях, я всё также ежедневно ходил встречать и провожать её, но часто мы шли порознь или она убегала вперёд одна. На все мои вопросы Яна или отвечала невпопад, или отворачивалась, смахивая слёзы.

Однажды ранним утром, ожидая, пока Яна спуститься с комнаты, я спросил бабу Веру, воспитательницу «Солнышка», не знает ли она, о чём мечтает Янка и что бы ей подарить. Баба Вера с улыбкой ответила, что лучший подарок для Яны – мои ежедневные встречи с ней.

Но я вдруг вспомнил, как когда-то давно, ещё в первом классе, Яна сказала, что всегда хотела научиться кататься на коньках, побывать в Первом городе, на ледяном катке. Поначалу я понятия не имел, что это такое. Я провёл в тайне от Янки много часов в городской библиотеке, пытаясь найти эскизы коньков. Вскоре я обнаружил в одном старом мятом журнале фотографии людей, скользящих по льду на металлических лезвиях, и статью о фигурном катании. Текст статьи я переписал в тетрадь и зарисовал рисунки фигур, исполняемых при танце на льду.

Сперва я наивно пытался вырезать коньки из кусков древесины, а они сломались в процессе, но к счастью мне повезло, и я нашел древние, ржавые, но прочные стальные коньки у старьёвщика. Потом я несколько месяцев копил, чтобы выкупить их у него, работал на Станции как проклятый, и Янка даже начала незаметно, как она думала, следить за мной, где я стал пропадать. Затем две долгие недели механик со Станции помогал мне починить эти коньки. Мы отчистили их от ржавчины струёй песка и заточили на шлифовальном камне, а после долго ломали с ним голову, как и к какой обуви их прикрепить. Я выбрал и приобрёл ботинки из толстой прочной кожи на завязках, нашёл мастеров, перекрасивших обувь почти в белый цвет, и мы прибили лезвия коньков к деревянным вкладышам и приладили их к подошве этой обувки. Коньки получились не столь симпатичными, по сравнению с увиденными мной на картинках, но очень прочными и легкими.

Тем временем новый год был уже на носу, а на его празднование Яна убежала к подругам в общагу, что в центре города. Я с трудом и по наводке бабы Веры нашёл это здание и даже номер, где они уже начали отмечать. Открыв дверь, я едва не задохнулся от запахов, наполняющих комнату. В углу я заметил кучу пустых бутылок и грязи. С десяток девчонок, намного старше Яны, сидели за большим грязным столом, также я заметил незнакомых парней, один из которых вальяжно обнимал пьяную Янку за голые плечи, сидевшую грустно с отсутствующим потухшим видом на лице. Одна из девиц поманила меня, когда я подходил к Яне, чтобы забрать её.

– Малец, шёл бы ты, пока цел, – процедил сидевший рядом с Яной паренёк.

– Я сам решу, что мне делать, так что – отвали!

Тогда Янкин ухажер встал, сжимая кулаки.

– Алан, не надо, он побьёт тебя… Иди… прости меня, – пролепетала заплетающимся языком Янка.

– Это мы сейчас посмотрим, – отвечаю я, и хватаю бутылку со стола.

Незнакомец взревел и схватил стул. Он разламывает его руками и бросает в меня отломанной половиной. Я уклоняюсь, вспоминая наши тренировки на деревянных мечах. В какой-то момент мне кажется, что я начинаю наблюдать как будто со стороны за нашей яростной схваткой… Перехватываю летящий в меня кусок стула…