Макс распластался на полу. Над ним пронеслась сплошная чёрная масса. Низкий вибрирующий гул удалялся. Вокруг была кромешная тьма. Свет фонарика Димона пропал. Макс встал, нащупал рукой стену и осторожно двинулся вдоль неё. Не пройдя и пары шагов, он услышал леденящий кровь крик…

Старенькая Нива ползла по занесённой снегом дороге, оставляя позади деревню из десятка покосившихся домов с тёмными окнами без всяких признаков жизни.

– Ну и дубняк сегодня, – сказал молодой человек на переднем сиденье, растирая руки.

Он достал фляжку, сделал пару глотков и протянул её водителю. Тот помотал головой:

– Убери, Макс. Остановят и права отберут.

– Как знаешь, Димон.

Автомобиль выбрался на шоссе и взял курс на ближайший город. Мимо проносились спящие в сумерках поля.

– Опять ничего, – протянул Макс.

Хотя заброшенная деревня находилась на отшибе, вдали от магистрали, надежд она не оправдала. Димон был помешан на поиске клада. Он прошёл сотни километров с рюкзаком, лопатой и металлоискателем. Занимался «копом» на полях Второй мировой и в местах исчезнувших с лица Земли храмов. Затраченные усилия того не стоили – находки были незначительными. Потом он переключился на заброшки и привлёк к делу своего друга Макса. Ходить в такие места лучше вдвоём, мало ли на кого там можно нарваться. Пока результаты были плачевными. Вместо схороненного в печной кладке заветного горшочка с золотыми монетами, как назло, попадались только керосиновые лампы, остовы прялок, да старые швейные машинки. А вот видосы Макс снимать умел. Находил неожиданные ракурсы, использовал свет, и саспенс умел нагнетать. «Вот ведь Хичкок недоделанный. Недаром хотел на режиссёрский поступать», – думал Димон.

– Чтобы развивать канал, нам нужны крутые ролики, – начал Макс. – Надоело по деревенским избам рыскать. Нифига там нет. Только грязь, вонь и крысячьи трупы. Вот заброшенные замки – это я понимаю. Готика! Есть что поснимать, есть где развернуться. Я в сети видел фотки блогеров. Там мебели и всякой всячины навалом.

– У нас тоже есть заброшенные усадьбы, – не разделяя энтузиазма друга, ответил Димон.

– Да там, кроме стен, ничего нет! Что могло остаться, если раньше их использовали под склады и детские интернаты? Настенная живопись с пионерами на линейке? А в европейских замках – капсула времени. Атмосфера.

– Атмосферу ему подавай. Мистику. Будешь скакать в простыне и пугать народ, старик? – усмехнулся Димон. – Нам это просмотров не прибавит.

– Ты не прав. Зритель любит ужастики и всякую паранормальщину. Простыня – это грубо. Нужно уметь всё это подать.

– Снимать в Европе – дело затратное, – в голосе Димона звучало сомнение.

– Всё окупится. Подписчиков наберём. Будем зарабатывать на канале, – не сдавался Макс.

– Надо это обдумать, – ответил Димон, показывая, что не хочет продолжать разговор.

– Вот так всегда. Никакого полёта фантазии.

Макс отвернулся и стал смотреть на огни фар, выпрыгивающие из темноты и превращающиеся в размытые контуры машин.

Высокий худощавый молодой человек с большим рюкзаком, одетый в вытертые джинсы и светлую футболку, стоял у стойки регистрации аэропорта. Его тёмные волосы были стянуты в хвост на затылке, на лице проступала лёгкая небритость. Подняв татуированную от плеча до запястья руку, он посмотрел на часы. Димон опаздывал. Регистрация на рейс уже началась.

Максу все-таки удалось убедить Димона. Их ждали берега Луары, усыпанные старыми замками! Димон – тугодум, человек рациональный и основательный, даром, что кладоискатель. Ему нужно всё обмозговать, изучить детали, проложить маршрут. Нет в Димоне азарта и бесшабашности, порой толкавших его, Макса, на необдуманные поступки. Правда, надо признать, иной раз это заканчивалось самым непредсказуемым образом.

Наконец Макс заметил крепкую спортивную фигуру своего друга и его любимую бейсболку с логотипом футбольного клуба «Зенит», плывшую над головами спешащих пассажиров. Димон и красивая блондинка с длинными волосами бежали рысцой, лавируя между нагруженными вещами тележками. Димон нёс рюкзак и спортивную сумку, девушка волокла за собой серебристый чемодан на колёсиках.

Макс поёжился: «Сейчас и мне достанется».

Спланировав вояж, друзья осознали, что ни слова не понимают на французском. Маня, девушка Димона, училась на романо-германском отделении иняза и категорически не одобряла их увлечение заброшками. «Она никогда не согласится», – переживал Димон. «Не надо идти напролом, – посоветовал Макс. – Пригласи её прошвырнуться по музеям, Луврам всяким. Попрактиковаться в языке. Она будет в восторге».

– Опаздываете, – собрав всё своё обаяние, Макс приветствовал Маню широкой улыбкой. Затем он пожал руку Димона.

Маня просверлила Макса ледяным взглядом голубых глаз:

– А он что здесь делает?

– С нами поедет. Будет снимать для канала, – Димон нежно обнял её за плечи.

Маня сбросила его руку. А она-то думала, Димон пригласил её в романтическое путешествие! Мечтала, как они, взявшись за руки, будут бродить по музеям, гулять по Парижу, сидеть в летних кафешках, потягивая красное вино, и смотреть на фланирующих туристов. Вот дура!

И тут на глаза Мане попалась зачехлённая палатка.

– Что это такое? – указывая на палатку наманикюренным пальчиком, она гневно посмотрела на Димона.

Марусю затрясло от обиды. Серёжка в её ухе – висящий на колечке серебряный ключик – заплясала в локонах модного пепельно-розового оттенка.

– Он будет спать в палатке, – Димон махнул рукой в сторону напрягшегося Макса.

– А где буду спать я? – звенящим голосом осведомилась Маня.

Димон виновато посмотрел на неё:

– В гостинице. Или, в крайнем случае, в машине. Возьмем такую, где сиденья удобно раскладываются.

Пока они сдавали багаж, проходили досмотр и ждали посадки на рейс, Маня демонстративно хранила молчание.

– Думаешь, она отойдёт? – спросил друга Макс.

Димон снял бейсболку и привычным жестом провёл по коротко остриженным русым волосам:

– Подуется немного. Характер у неё взрывной, но по натуре она – авантюристка. Такая же, как мы.

Он бросил восхищенный взгляд на длинные ноги и стройную фигурку Маруси, грациозно вышагивающей вдоль витрин дьюти-фри.

Маня не разговаривала с Димоном и Максом до посадки самолета в аэропорту Шарль де Голль.

Ранним утром из французской деревушки выехал тёмно-синий Рено. Замок находился в нескольких километрах, на холме. Туда вела старая разбитая дорога. Димон сосредоточенно крутил руль – не хватало ещё на кочках убить арендованную машину. Некстати зарядивший мелкий дождик барабанил по стёклам.

– Хорошо, что посёлок далеко от замка. Может, вандалы не успели разграбить, – сказал Макс.

– Это не заброшка. Есть владелец. Он выставил замок на продажу, – ответил Димон.

– Так может, зря едем? Там охрана.

– Нет там никого. Я узнавал. Дом сторожа сгорел, только фасад торчит.

– А датчики движения и сигнализация?

– Проверим на месте. Если не спалимся, всё будет в порядке.

– Затемно нужно было выезжать. Лучшее время для проникновения в заброшки. Но мадемуазель долго одевалась, – проворчал Макс, бросив недовольный взгляд на дремавшую на заднем сиденье Маню.

Машина попала колесом в выбоину, и Димон выругался сквозь зубы. Маня сонно спросила:

– Уже приехали?

– Почти. Совсем немного осталось.

Скоро асфальтированная дорога закончилась, и Димон заглушил мотор.