Всеобщая декларация о геноме человека и правах человека (11.11.1997)54 предусматривает необходимость государствам регламентировать работу с геномом, а в своей статье 5 определяет, что исследования, лечение или диагностика, связанные с геномом, могут проводиться только с учетом всех предписаний, установленных национальным законодательством.
Так, в ФРГ по этому вопросу приняты следующие законодательные акты: «О защите эмбрионов» (1990), «О генетических исследованиях с участием людей» (или по-другому Закон «О генодиагностике» (2009)),
«О регулировании генно-инженерной деятельности» (1990)55.
В то же время профессор, адвокат Франциска Шпрехер в своей книге «Медицинское исследование с участием детей и подростков согласно швейцарскому, немецкому, европейскому и международному праву»56 критикует отсутствие союзного законодательства, таким образом, медицинские исследования с испытуемыми в Швейцарии приоритетно регулируются правом кантонов, который дополнен специальным законом Союза.
Исследования в области генной терапии являются наиболее перспективными и направлены на лечение тяжелых заболеваний (наследственных, онкологических, сердечно-сосудистых и инфекционных, аутоиммунных и других заболеваний). Сравнительный анализ различий между геномными профилями групп больных людей и контрольных групп здоровых пациентов позволяет выявлять гены, ответственные за развитие конкретной патологии. Знание генетических основ патологического процесса обеспечивает возможность определения генетических особенностей заболевания отдельного пациента (генодиагностика), на основании чего составляют рекомендации по проведению полноценного комплекса профилактических мер.
В этой связи очень интересным явилось дело, рассмотренное Европейским судом по правам человека (далее также ЕСПЧ) в 2012 году – Коста и Паван против Италии57.
Заявителями была итальянская пара, оба партнера в которой являются здоровыми носителями генетического заболевания кистозный фиброз. Они обнаружили это в 2006 году, когда у них родилась дочь с этим заболеванием. Вторая беременность заявительницы была прервана по медицинским показаниям в 2010 году по просьбе заявителей. Пренатальный анализ показал, что ребенок страдал кистозным фиброзом.
Заявительница хотела избежать передачи болезни своему ребенку. Однако, по законодательству Италии, использование технологии искусственного оплодотворения (далее по тексту – «ТИО») и предимплантационной генетической диагностики (далее по тексту – «ПГД»), позволяющей произвести генетический анализ эмбриона прежде, чем он будет использован для инициации беременности, возможно только для бесплодных или неспособных к деторождению пар, или для пар, в которых мужчина страдает вирусными заболеваниями, передающимися половым путем (такими как вирус ВИЧ или гепатит В и С). Опираясь на Статью 8 Европейской конвенции, заявители пожаловались на то, что единственной остававшейся у них возможностью было естественное зачатие, а затем прерывание беременности в случае положительного анализа плода на данное заболевание. Опираясь на статью 14 Европейской конвенции, они заявили, что являются жертвами дискриминации по сравнению с бесплодными или неспособными к деторождению парами или парами, в которых мужчина страдает вирусными заболеваниями, передающимися половым путем. Суд счел, что желание заявителей зачать ребенка, не страдающего указанным генетическим заболеванием, находится в русле Статьи 8 как одна из форм выражения их частной и семейной жизни. Законодательный запрет является законным средством ограничения, целью которого является защита морали, а также прав и свобод других лиц. При этом Суд решил, что данная мера в виде полного запрета ПГД является несоразмерной. Таким образом, жалоба заявителей была признана обоснованной, а решение вынесено в пользу заявителей58.
Еще одним не менее заметным примером в области научных исследованием с использованием генома стал спор Паррилло против Италии59.
Суть данного дела в следующем: заявительница, 1954 года рождения, прибегала к процедуре ЭКО совместно со своим партнером в 2002 году. Образовавшиеся в результате этого пять эмбрионов хранились в замороженном виде. Ее партнер умер в 2003 году. Заявительница передумала беременеть и попросила выдать ей эмбрионы с тем, чтобы она могла пожертвовать их для исследований в области стволовых клеток. Опираясь на запрет по Закону № 40, принятому в 2004 году, клиника отказалась выдать эмбрионы. Эмбрионы продолжали храниться в замороженном виде в банке генетических материалов. Заявительница в основном подавала жалобу, опираясь на Статью 8 Конвенции и Статью 1 Протокола № 1 о нормативном запрете.
Последняя жалоба была признана несообразной ratione materiae [лат. – «ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения»], по причине того, что, по смыслу данного положения, человеческие эмбрионы не могут рассматриваться только как «имущество». Впервые Суду предстояло принять решение о том, включает ли понятие «частная жизнь» право использовать эмбрионы, полученные с помощью процедуры ЭКО, для передачи их на научно-исследовательские цели, в отличие от предыдущих случаев, когда эмбрионы предназначались для имплантации. Суд постановил, что Статья 8 применима к данному случаю в ее аспекте, касающемся «частной жизни. Аспект Статьи 8, касающийся «семейной жизни», в данном случае неприменим, поскольку г-жа Паррилло не намеревалась заводить семью и имплантировать себе данные эмбрионы. Суд солидаризировался с мнением сторон о том, что законодательный запрет передачи эмбрионов на научные цели представляет собой ограничение права заявительницы на уважение ее частной жизни. Суд согласился с тем, что «защита возможности жизни для эмбриона», на которую ссылалось правительство-ответчик, может быть связана с законными целями защиты морали, а также защиты прав и свобод других. Суд подчеркнул, что тем самым он не занимает какую-либо позицию в отношении того, распространяется ли значение слова «других» также и на человеческие эмбрионы. Принимая во внимание то, что пожертвование эмбрионов на цели научных исследований не является одним из основных прав, защищаемых Статьей 8, Суд постановил, что Италии должна быть предоставлена широкая свобода усмотрения по этим «деликатным моральным и этическим вопросам». По данному вопросу отсутствует европейский консенсус, и итальянское правительство не вышло здесь за рамки своей широкой свободы усмотрения. Придя к этому заключению, Суд признал важность имевшей место парламентской дискуссии и внимательного изучения данного законодательного ограничения. Он отметил, что при этом были приняты во внимание различные интересы, в частности, интересы государства по защите эмбрионов и интересы лиц, желающих осуществить свое право на самоопределение в форме пожертвования своих эмбрионов на исследовательские цели. И, наконец, одним из основных аргументов заявительницы было то, что указанный запрет является несообразным, так как закон при этом не запрещал итальянским исследователям использовать клеточные линии, полученные от эмбрионов, которые были уничтожены в других странах. Суд счел, что данное обстоятельство напрямую не затрагивает заявительницу60.
В настоящее время принято и действует большое количество международных правовых актов, нацеленных на регулирование и определение основных принципов и ценностей современного мира в области медицины и науки.
Это примеры того, как государство, в данном случае Италия, регламентирует право на проведение генодиагностики и возможность осуществления научных исследований.
Безусловно, каждое право имеет границы. Речь может идти как о морально-этических границах, так и о границах прав других людей.
Статья 4 Декларации прав человека и гражданина61 от 26.08.1789, являющейся частью действующей Конституции Франции, гласит, что «свобода состоит в возможности делать все, что не приносит вреда другому. Таким образом, осуществление естественных прав каждого человека встречает лишь те границы, которые обеспечивают прочим членам общества пользование теми же самыми правами. Границы эти могут быть определены только законом».
