Внезапно, когда от него до Шарни уже оставалось не более пятидесяти шагов, навстречу Друэ попались форейторы, которые возвращались верхом на распряженных лошадях. Друэ признал в них тех самых, что везли королевские кареты.

– А, это вы! – крикнул он. – Вы от Вердена, не так ли?

– Почему от Вердена? – удивились форейторы.

– Я имею в виду, – объяснил Друэ, – что кареты, которые вы сопровождали, поехали в Верден.

И с этими словами он, из последних сил погоняя коня, оставил их позади.

– Нет, – крикнули ему вслед форейторы, – мы по дороге, что из Варенна!

Друэ взревел от радости.

Он спасен, а король погиб!

Если бы король поехал по Верденской дороге, Друэ бы пришлось гнаться за королевской каретой по прямой, потому что дорога от Сент-Мену до Вердена представляет собой прямую линию.

Но король поехал из Клермона в Варенн, а дорога на Варенн отклоняется от основного пути почти под острым углом вправо.

Друэ устремился в Аргоннский лес, где ему был знаком каждый закоулок; срезав путь прямиком через лес, он выигрывал у короля четверть часа времени, а кроме того, темнота в лесу служила ему защитой.

Шарни, изучивший топографию всей округи немногим хуже Друэ, понял, что Друэ ушел от него из-под носа, и в свой черед испустил яростный вопль.

Почти одновременно с Друэ он пустил коня поперек узкой равнины, отделявшей дорогу от леса, и закричал:

– Стой! Стой!

Но Друэ и не думал отвечать; он пригнулся к шее своего коня, подгоняя его шпорами, хлыстом, голосом. Ему бы только добраться до леса, и он спасен!

И он доберется – но для этого ему надо проскочить в десяти шагах от Шарни.

Шарни вынимает один из пистолетов, целится в Друэ.

– Стой, – кричит он, – или я тебя убью!

Друэ еще ниже пригибается к шее своего коня и еще сильнее подгоняет его.

Шарни спускает курок, но в темноте лишь сверкают искры: это кремень стукнулся о затвор.

Шарни в ярости швыряет пистолетом в Друэ и, выхватив второй пистолет, бросается в лес в погоню за беглецом, замечает его в просвете между стволами и снова стреляет-опять осечка!

Тут-то он и вспомнил, что, когда он взял с места в карьер, г-н Дандуэн крикнул ему вслед какие-то слова, которых он не разобрал. «Вот оно что, – сказал себе граф, – я сел не на ту лошадь, и он наверняка кричал мне, что пистолеты не заряжены. Ничего, я догоню этого негодяя и, если понадобится, задушу его голыми руками!.»

И он вновь ринулся в погоню за тенью, еще видневшейся в потемках.

Однако едва он проскакал по незнакомому лесу сотню шагов, как конь его свалился в канаву; Шарни кубарем скатился на землю, встал, вновь вскочил в седло, но Друэ уже исчез.

Вот каким образом Друэ удалось ускользнуть от графа де Шарни; вот каким образом он явился на большой дороге, подобный грозному призраку, и скомандовал форейторам, сопровождавшим короля, стоять на месте.

Форейторы остановились: ведь Друэ приказывал именем нации, а это уже начинало звучать убедительней, чем приказы именем короля.

Едва Друэ углубился в улочки нижнего города, как взамен затихающего вдали галопа его коня вновь раздался цокот копыт; приближался другой конь.

На той самой улице, по которой ускакал Друэ, показался Изидор.

Он привез те же сведения, которые дал и г-н де Префонтен.

Лошади г-на де Шуазеля находятся на другом конце города, в гостинице «Великий монарх.; там же поджидают гг. де Буйе и де Режкур.

Третий офицер, г-н де Рориг, находится в казарме вместе с гусарами.

Эти сведения Изидору дал трактирный слуга, запиравший свое заведение; он ручался в их достоверности.

Но августейшие путешественники, вместо того чтобы обрадоваться этим новостям, были объяты непреодолимым ужасом.

Г-н де Префонтен изливался в жалобах; оба гвардейца сыпали угрозами.

Изидор прервал свой отчет.

– Что случилось, господа? – спросил он, – Вы видели на этой улице всадника, скакавшего галопом?

– Да, государь, – сказал Изидор.

– Так вот, это был Друэ, – сообщил король.

– Друэ! – с душераздирающим отчаянием вскричал Изидор. – Значит, мой брат погиб!

Королева со стоном закрыла лицо руками.

Невыразимое уныние охватило всех этих несчастных, которым грозила неведомая, но страшная опасность и которые принуждены были остановиться прямо посреди дороги.

Изидор первый взял себя в руки.

– Государь, – сказал он, – жив мой брат или умер, не будем больше о нем думать, подумаем о вашем величестве. Нельзя терять ни секунды, форейторы знают гостиницу «Великий монарх.» Скорее туда!

Но форейторы не двигались с места.

– Вы не слышали? – обратился к ним Изидор.

– Отчего же, слышали.

– Почему же мы не отправляемся?

– Потому что господин Друэ нам запретил.

– Как! Господин Друэ вам запретил? И если король приказывает вам, а господин Друэ запрещает, то вы повинуетесь господину Друэ?

– Мы повинуемся нации.

– Ну, господа, – сказал Изидор двум своим товарищам, – бывают минуты, когда жизнь человеческая ничего более не стоит: возьмите на себя каждый одного человека, а я беру на себя вот этого; мы поведем лошадей сами.

И он схватил за ворот того форейтора, который оказался к нему ближе, и приставил к его груди острие своего охотничьего ножа.

Королева увидела, как блеснули три лезвия, и вскрикнула.

– Господа, – взмолилась она, – господа, пощадите их! – Потом обратилась к форейторам:

– Друзья мои, – сказала она, – вы немедля получите на троих пятьдесят луидоров и пенсион в пятьсот франков каждому, только спасите короля!

Не то форейторов испугали явные намерения троих молодых людей, не то привлекли денежные посулы, но они все же пустили лошадей вскачь по дороге.

Г-н де Префонтен дрожа вернулся к себе и забаррикадировался.

Изидор галопом несся впереди кареты. Нужно было пересечь город и перебраться через мост; когда город и мост останутся позади, до гостиницы «Великий монарх. будет рукой подать.

Карета на всей скорости спустилась по склону, который вел в нижний город.

Но, подъехав к арке, расположенной в основании башни и ведущей на мост, путники обнаружили, что одна из створок ворот закрыта.