Но ему не оставалось ничего иного, как притаиться там, где он находился: малейший шорох мог его выдать.

Так прошло четверть часа; ничто не нарушало ночной покой. Питу тешил себя надеждой, что виконт задержится, а Бийо надоест ждать, и, усомнившись в том, что виконт вообще придет, фермер вернется домой.

Вдруг Питу, оказавшийся в силу обстоятельств прижатым к земле, услышал конский топот. Если он не ошибался и это был действительно конь, он, должно быть, скакал по той самой тропинке, которая вела из леса.

Вскоре у него не осталось сомнений, что это был конь. Он пересек дорогу футах в шестидесяти от пригорка, поросшего ивами, и копыта зацокали по щебенке, а когда конь наскочил подковой на большой камень, посыпались искры.

Питу увидел, как фермер пригнулся у него над головой, вглядываясь в темноту.

Однако ночь была настолько темная, что даже глаза Питу, привыкшие видеть в потемках, различили только тень, мотнувшуюся через дорогу и исчезнувшую за углом каменного забора фермы.

Питу ни на минуту не усомнился в том, что это Изидор, но он понадеялся на то, что виконт изберет другой путь, нежели окно, для того чтобы пробраться на ферму.

Бийо тоже было так подумал, потому что у него вырвалось ругательство.

Минут десять протекло в пугающей тишине.

Спустя десять минут Питу, приглядевшись, заметил на углу забора человеческую фигуру.

Привязав коня к дереву, всадник возвращался назад пешком.

Темнота была такая непроницаемая, что у Питу появилась надежда, что Бийо не заметит эту тень или увидит ее слишком поздно.

Он заблуждался: Бийо ее увидел; Питу услышал, как фермер дважды сухо щелкнул собачками, заряжая ружье.

Человек, пробиравшийся вдоль стены, тоже, несомненно, услышал этот звук, который не мог обмануть слух охотника. Он остановился, вглядываясь в ночную мглу, однако различить что-либо было невозможно.

В это мгновение Питу увидел, как Бийо поднял ружье; однако с такого расстояния фермер мог бы промахнуться или угодить не туда. Вскинув было ружье, Бийо опустил его.

Тень снова заскользила вдоль стены.

Она заметно приближалась к окну Катрин.

На сей раз Питу услышал, как забилось сердце Бийо.

Питу спрашивал себя, что он может сделать, как ему предупредить несчастного молодого человека, каким образом его спасти.

Но ничего не приходило ему на ум. От отчаяния он вцепился руками в волосы!

Он увидел, как ружье снова поднимается и опять опускается.

Жертва была пена слишком далеко.

Прошло не больше минуты. За это время молодой человек прошел двадцать футов, отделявших его от окна.

Подойдя к окошку, он тихонько стукнул три раза с равными промежутками.

На сей раз сомнений быть не могло: это был условный знак любовника.

Ружье поднялось в третий раз, а Катрин тем временем, услыхав условный стук, приотворила окно.

Питу, задыхаясь, скорее почувствовал, как сработала в ружье пружина. Раздался щелчок, это камень ударил по кресалу. Вспышка, похожая на молнию, осветила дорогу, однако выстрела не последовало.

Сгорела лишь затравка.

Молодой дворянин понял, какая опасность ему угрожала. Он рванулся было туда, откуда пытались стрелять, однако Катрин схватила его за руку и притянула к себе.

– Несчастный! – прошептала она. – Это же мой отец!,. Он все знает!.. Иди сюда!..

Она с нечеловеческой силой рванула его на себя, помогая перескочить через подоконник, и заперла ставень.

У фермера был еще один выстрел. Но юноша и девушка были, несомненно, так тесно прижаты друг к другу, что он боялся, выстрелив в Изидора, угодить в дочь.

– Пусть только выйдет! – прошептал он. – Уж тут-то я не промахнусь.

Не теряя времени даром, он буравчиком от пороховницы прочистил запал и насыпал новую затравку, чтобы не повторилось чудо, которому Изидор был обязан жизнью.

В течение пяти минут было совершенно тихо. Не было слышно дыхания Питу и фермера, даже сердца их словно перестали стучать.

Вдруг тишину разорвал лай собак, сидевших во дворе фермы на привязи.

Бийо топнул в сердцах, прислушался и снова топнул.

– А-а, она решила провести его через сад, – проговорил qh. – т-Это на него собаки лают.

Прыгнув через ров, в котором притаился Питу, он упал по другую его сторону и, несмотря на темноту, он, хорошо зная местность, скоро исчез за углом.

Он надеялся обогнуть ферму и перехватить Изидора.

Питу понял его маневр. Обладая прекрасным чутьем, он выпрыгнул из канавы, бросился через дорогу напрямик,: подбежал к окну Катрин, рванул на себя ставень, забрался в пустую комнату, вышел в освещенную лампой кухню, выскочил во двор, побежал по направлению к саду и, очутившись там, разглядел в темноте две тени; одна из них занесла над забором ногу, а другая стояла под забором, простирая вперед руки.

Прежде чем спрыгнуть по другую сторону забора, молодой человек обернулся в последний раз.

– До свидания, Катрин, – молвил он, – помни, что ты всегда со мной.

– Да, да, – отвечала девушка. – Беги же, беги!

– Да, бегите, бегите, господин Изидор! – прокричал Питу. – Бегите!

Стало слышно, как молодой человек спрыгнул на землю; потом заржал конь, узнавший хозяина; скоро раздался стук копыт подгоняемого всадником коня. Прогремел один выстрел, потом другой.

Заслышав первый выстрел, Катрин закричала и рванулась на помощь Изидору. Когда она услышала второй выстрел, она вздохнула, силы покинули ее и она упала на руки Питу.

Тот, вытянув шею, прислушивался к стуку копыт и вскоре убедился в том, что конь не замедлил бег.

– Ну вот, – рассудительно проговорил он, – есть надежда. Ночью хорошо не прицелишься, да и рука дрожит, когда стреляешь в человека, а не в волка или кабана.

Подняв Катрин на руки, он хотел отнести ее в дом. Собравшись с силами, она высвободилась из его объятий и соскользнула на землю, останавливая Питу жестом.

– Куда ты меня ведешь? – спросила она.

– Я хотел вас проводить в вашу комнату, мадмуазель! – изумившись ее вопросу, отвечал Питу.

– Питу! – проговорила Катрин. – У тебя есть такое место, где я могла бы укрыться?

– Если бы такого места у меня не было, я бы его нашел, мадмуазель, – молвил Питу.