– Отравить друга!., дру-р-руга!..

– Это в самом деле отвратительно, – поддакнул оружейник.

– Отвратительно!.. – пролепетал Гамен.

– Подло! – продолжал первый.

– Подло! – повторил другой.

– К счастью, – заметил оружейник, – я оказался рядом и дал вам противоядие.

– Да, к счастью, – пробормотал Гамен.

– Но одной дозы при таком сильном отравлении не хватит, – продолжал незнакомец, – вот, выпейте-ка еще.

Он добавил из флакона в стакан с водой пять или шесть капель жидкости, представлявшей собой не что иное, как нашатырный спирт, и поднес его к губам Гамена.

– Ага! – пролепетал тот. – Это нужно выпить… Лучше уж пить, чем нюхать!

И он с жадностью опрокинул стакан.

Однако едва он проглотил дьявольскую смесь, как глаза у него полезли на лоб. Он стал чихать и, улучив минуту, заорал:

– Ах ты, разбойник! Ты что мне дал?! Тьфу! Тьфу!

– Дорогой мой! – отвечал незнакомец. – Я дал вам напиток, который спасет вас от смерти.

– А-а, ну раз это пойло спасет меня от смерти, стало быть, вы правы. Но вы зря называете это напитком.

Он опять чихнул, скривив рот и вытаращив глаза, словно маска в античной трагедии.

Незнакомец воспользовался этой минутной пантомимой, чтобы запереть не только окно, – но и притворить ставни.

Гамен не без пользы для себя во второй или в третий раз раскрыл глаза. В этом судорожном движении век, как бы ни было оно мимолетно, мэтр Гамен успел оглядеться и с чувством глубокого почтения, которое испытывают все пьяницы к стенам кабака, он узнал, где находится.

Место в самом деле было ему хорошо известно; будучи ремесленником, он частенько бывал в городе и почти всегда заходил в кабачок у Севрского моста. В определенном смысле остановки в кабачке можно было бы счесть даже необходимыми, потому что вышеозначенный кабачок находился как раз на полпути к дому.

Это почтение возымело свое действие: прежде всего оно вселило в слесаря веру в то, что он находится в дружественном лагере.

– Эге! Отлично! – молвил он. – Похоже, я уже проделал половину пути.

– Да, благодаря мне, – заметил оружейник.

– Как это благодаря вам? – пролепетал Гамен, перегодя взгляд с предметов неодушевленных на предмет одушевленный. – Благодаря вам? А кто вы, собственно, такой?

– Дорогой мой господин Гамен! – проговорил незнакомец. – Этот вопрос показывает, что у вас короткая память.

Гамен взглянул на собеседника с еще большим вниманием, чем в первый раз.

– Погодите, погодите… – сказал он, – мне и впрямь кажется, что я вас где-то уже видел.

– Неужто? Как удачно!

– Да, да, да! Но когда и где? Вот в чем вопрос.

– Вы спрашиваете, где? Оглянитесь. Может быть, вам попадется на глаза какая-нибудь вещь, которая поможет вам вспомнить… Когда? Это другое дело. Возможно, нам придется выдать вам новую порцию противоядия, чтобы вы могли ответить на этот вопрос.

– Нет, спасибо, – возразил Гамен, выбросив вперед руку, – не желаю я больше вашего противоядия. Кажется, я почти спасен, вот я на этом и остановлюсь… Так где же я вас мог видеть.., где я вас видел?.. Да здесь и видел!

– Ну, слава Богу, вспомнили!

– Когда же я вас видел? Погодите-ка, ну да! Это было в тот день, когда я возвращался из Парижа после.., секретной работы… Можно подумать, я подрядился делать секретные замки, – со смехом прибавил Гамен.

– Отлично! А теперь скажите, кто я такой.

– Кто вы такой? Вы – тот самый человек, который угостил меня вином, и значит, человек порядочный. Вашу руку!

– Мне это тем более приятно, – отвечал незнакомец, – что между слесарем и оружейником не такая уж большая разница: достаточно лишь протянуть руку…

– А-а, да, да, да, теперь припоминаю. Да, это было Шестого октября, в тот день, когда король возвращался в Париж; мы с вами тогда немножко о нем посудачили.

– И мне было чрезвычайно интересно с вами разговаривать, мэтр Гамен; вот почему я, пользуясь тем, что к вам вернулась память, хочу продлить это удовольствие. Я хочу вас спросить, если, конечно, вы не сочтете это нескромностью, что вы делали час тому назад, лежа поперек дороги в двадцати шагах от повозки, которая уже готова была переехать вас надвое, не вмешайся я в эту минуту. Уж не горе ли какое-нибудь у вас, мэтр Гамен? Может, вы приняли роковое решение покончить счеты с жизнью?

– Покончить счеты с жизнью? Могу поклясться, нет! Что я делал, лежа посреди мостовой?.. Вы точно знаете, что это был я?

– Еще бы, черт подери! Вы только посмотрите на себя! Гамен осмотрел одежду.

– Ого! – воскликнул он. – Достанется мне от госпожи Гамен! Она еще вчера мне говорила: «Не надевай но-вый сюртук, надень старую куртку: для Тюильри и так сойдет».

– Как?! Для Тюильри? – переспросил незнакомец. – Так вы возвращались из Тюильри, когда я вас встретил?

Гамен почесал в затылке, пытаясь привести в порядок; свои воспоминания.

– Да, да, верно, – молвил он, – разумеется, я возвращался из Тюильри. Ну и что? В том, что я учил господина Вето слесарному мастерству, нет никакой тайны.

– Кто такой господин Вето? Кого вы называете господином Вето?

– Вы что, не знаете разве, что так называют короля? Вы что, с Луны свалились?

– В этом нет ничего удивительного! Я делаю свое дело и не занимаюсь политикой.

– Хорошо вам! А я, к несчастью, занимаюсь, вернее сказать, вынужден заниматься. Это меня и погубит. Гамен поднял к небу глаза и вздохнул.

– Ба! Так вас вызвали в Париж для такой же работы, как в тот раз, когда я вас впервые встретил? – спросил незнакомец.

– Вот именно! Только тогда я не знал, куда иду, потому что у меня была на глазах повязка, а в этот раз я знал, так как никто мне глаза не завязывал.

– Вам, стало быть, не пришлось догадываться, находитесь ли вы в Тюильри или еще где?

– В Тюильри? – переспросил Гамен. – А кто вам сказал, что я был в Тюильри?

– Да вы сами, черт побери! Как же я узнал бы, что вы были в Тюильри, если бы вы сами мне об этом только что не сказали?

«Верно, – подумал Гамен, – откуда же еще он мог это узнать, если я сам ему об этом не сказал?» – Я, может, совершил оплошность, – проговорил он, обращаясь к незнакомцу, – ну, тем хуже! Раз уж я вам об этом сказал, не буду отнекиваться: да, я был в Тюильри.