— Ну вот, научил ребёнка плохому, шо теперь скажет твоя мама, — я наигранно вздохнул, за что получил щипок в бок от Сикорской, устроившейся на моём плече. — Но Марк прав, мы все молодцы. Каждый внёс свою лепту и знаете что? Я более чем уверен, что это лето станет для каждого из нас знаковым. Можно сказать переломным, между беззаботным детством и боевой юностью. Ведь все мы стали взрослее за время пока работали над фильмом. Да вы и сами это поняли.
— Ну да, — я не понял кто это сказал, да и, по сути, мне было всё равно. — Как тут не понять, когда кто-то третий Разряд взял. А ещё кто-то, не отлипающая от него, ранг повысила.
Ребята засмеялись, а я тяжело вздохнул, покосившись на слегка зардевшуюся Соню. Было такое. Наше весьма пикантное приключение не прошло бесследно для нас обоих. Надину я не убил. Тюкнул аккуратно в висок камнем, вырубая, но добивать не стал. Не хватало мне ещё с конторой объясняться, что да как. Поверят они в ментальные способности безумной девки или нет, бабушка на двое сказала. А так вон пусть берут и потрошат, спецов у них хватает.
Никольский примчался по первому же звонку, тут же наведя суету. Нас всех под конвоем доставили в административный корпус, благо мы с Соней догадались одеться. Впрочем, прелести Надины, так и оставшейся телешом никого из особистов не привлекли. Им явно было не до того, перспектива уехать охранять пингвинов серьёзно стимулировала рабочее рвение, а либидо, наоборот, заметно снижала.
Этой ночью спать нам не довелось. Допросы, допросы и ещё раз допросы. Кто, когда, как, с кем, зачем, почему, как, почему, зачем, с кем, кто. Вопросы повторялись, иногда меняясь в формулировках, но так как мы с Соней говорили правду, расхождений в наших показаниях не было. Я честно сказал, что давно заглядывался на Надину, но с её фигурой это не удивительно. Да и в нашем физическом контакте, назовём его так, не было ничего противозаконного. Возраст согласия есть, само согласие тоже. Вот с Соней уже сложнее, но тут уж я ничего поделать не мог. Понятно, что этот эпизод ляжет в папочку и его достанут при необходимости, как бы Сикорская не утверждала, что всё было по обоюдному согласию. Врать я не стал. А ментальное воздействие штука такая. Поди докажи, что оно было. С менталом вообще дела обстояли не очень.
Как объяснил вызванный в срочном порядке Стравинский эта область владения энергиями была наименее изучена и полна тёмных пятен. То же сатори в изучении возможностей менталистики помогало мало, либо, со слов профессора, мы ещё не нашли верного подхода. Поэтому за живую Надину он благодарил меня активно и многословно, поскольку это открывало обширнейшие перспективы. А уж если удастся найти её Наставницу… дальше распространяться Стравинский не стал, но я и так понял, что из женщины или кто там она выжмут всё что можно. И лучше бы ей сотрудничать добровольно.
Да, и насчёт того, была ли сама Надина человеком профессор затруднился ответить. С одной стороны, проведённая на скорую руку экспертиза физиологии подтвердила, что таки да, никаких отклонений от нормы нет. А сканирование Архонтом, даже такое, поверхностное, это, знаете ли, практически заключение экспертной комиссии. С другой стороны, имелась у неё некое отклонение в энергетике, которое Стравинский с ходу расколоть не смог. Да и не лез особо.
Зато в беседе со мной подтвердил, что таки да, были среди пришельцев из других миров, то бишь демонов, некие Ламии. Твари редкие, но полностью подходящие под случай Надины. Ментальные способности, энергетический вампиризм, змеиные черты и предпочтение в питании к лицам противоположного пола, за что, собственно, и получили такое имя. Ламия, проклятая Герой полуженщина полузмея, как известно из легенд, тоже любила задурить голову встреченному мужику и высосать его кровь. Так что вполне возможно, что Наставница девушки такое существо, ассимилировавшееся в нашем обществе. Честно говоря, от души надеялся, что её поймают. Чувствовать себя консервой «Завтрак туриста» мне категорически не понравилось.
А на следующий день приехал Сикорский. Уж не знаю, что думал Никольский, когда привёл его прямо в комнату, где меня допрашивали, но Игорь Игоревич первым делом принялся бить мне морду. Вот уж этого точно никто не ожидал, учитывая статус полковника как моего куратора. Справедливости ради я не сопротивлялся. Что поделать, заслужил. Сваливать вину на Надину, мол это она меня заставила, я посчитал низким. Да, по факту я себя не контролировал, но кому от этого легче. Так что принял заслуженное наказание в полной мере.
Но и Сикорскому стоит отдать должное, техниками он не пользовался. Только кулаками, ну и с ноги пару раз прописал. Не скажу, что мне стало от этого сильно легче, всё-таки Командор это тебе не бык поссал, он чисто на физухе способен дуло у танка узлом завязать. Утрирую, конечно, но не сильно. Хорошо ещё в Артеке нашлись хорошие и не болтливые врачи, собравшие меня потом в единое целое. Ну и Соне спасибо, она правильно среагировала на общий кипиш, поняв, что происходит и устроила папе истерику.
Билась за меня словно курица за цыплят, хоть это сравнение мне нифига не нравится. Но Софья сражалась прежде всего не за меня как такового, а за своё женское счастье, и, самое главное, за право самой определять свою судьбу. С кем гулять, кого любить и так далее. Что и высказала папане в прямой форме, хорошо ещё не матом. Игорь Игоревич дураком тоже не был и тут же свернул базар, утащив дочурку в тихий уголок. Понятно, что на этом ничего не закончилось, но на удивление, Соня умудрилась выбить себе право остаться в лагере до конца сезона, хотя Сикорский не мог не понимать, чем это чревато. И да, теперь мы с Соней вместе. Как это будет дома я пока не понимал, бросать остальных девчонок, а главное Лену, я не собирался, что озвучил сразу, но Сикорская не стала устраивать сцен. Что немного пугало, честно говоря.
Отдельной строкой стоило выделить наше с Соней повышение в ранге. Точнее, как именно оно произошло. Вообще так называемая парная культивация была довольно широко распространена на востоке, в частности в Китае и Индии, но, по сути, все эти техники являлись щадящими вариантами того, что с нами проделала Надина. А где-то и не особо щадящими, ходили слухи о сотнях девственниц, собираемых для вождей КПК, которых после никто не видел, а индусы так и вовсе особо не скрывались. И было бы ханжеством что Союз обошёл этот вопрос стороной.
Однако стоит отметить, что даже если кто-то где-то и практиковал подобные техники, в народ никакие слухи не просачивались. А Стравинский утверждал, что такие людоедские, по сути, методы, находятся под строгим запретом и грозят высшей мерой. Да и сама разработка техник «парного развития» была признана тупиковой и приостановлена, потому что, даже при тщательном подборе партнёров, равных по силам всё равно эффект был неоднозначным. Рано или поздно кто-то начинал доминировать, высасывая другого, что негативно сказывалось на развитии. А тут при крайне неравных условиях такой прогресс! Понятное дело Стравинский просто не мог пройти мимо.
От требования вот прямо сейчас, прямо тут продемонстрировать как это у нас получилось я отбивался как мог. В ход пошли все аргументы, начиная от того, что мы ещё несовершеннолетние, заканчивая «да вы в край охренели там что ли, со своими техниками?!!» Я вам скажу опыт посылания в пень Архонта очень бодрит. Даже не знаю, что попробовать следующим, пнуть по яйцам льва, покататься на большой белой акуле или залезть в пасть крокодилу. Итог всех этих действий примерно одинаков. Но к счастью, в отличии от животных Евдоким Капитонович оказался более разумным. И мстительным, поскольку вытребовал у меня как минимум три акта с разными партнёршами, которые профессор подберёт лично. А что делать, Соню надо было защищать. Она бы точно не оценила, если бы нам пришлось заниматься любовью под объективами камер и десятком наблюдателей вокруг. Зато Игорь Игоревич точно бы оценил. И исполнил бы своё обещание.
А ведь техника работала! Мы с Соней это потом проверили. Трижды! Эффект, конечно, не такой как в первый раз, но по моим ощущениям один акт любви выходил как дней десять ежедневных интенсивных занятий. Прогресс на лицо, как говориться. Будет это работать с другими или нет, я не знал, всё-таки по словам Стравинского, очень важно было настроиться на партнёршу. Не верить профессору оснований не было, но я пока решил не экспериментировать. Хватит! И так вон двое суток почти не вылазил с допросов. А потом от нас вдруг все отстали, словно и ничего и не было. Раз! И все разбежались. Особисты исчезли, утащив с собой Надину. Стравинский занялся своими делами. Сикорский улетел домой, писать отчёты, мол, какого хрена он бьёт морду подопечному и всё такое. А мы с Соней вернулись в свой отряд, ставший уже родным.
