Честно говоря, я уже десять раз пожалел, что вкинул идею про фильм. Когда-то мы снимали рекламные ролики для моей компании, и я считал, что в целом немного разбираюсь, но оказалось, что в создании кино столько невидных постороннему нюансов, что волосы дыбом вставали. Но и бросить всё уже рука не поднималась, ребята пахали как проклятые, с неподдельным энтузиазмом, так что сказать, мол извините, я передумал, означало предать всех скопом и каждого из них лично. А я своих никогда не бросал.

— Фух, выбрались! — утёрла пот Полина, без сил падая на скамейку. — Семён, ответственно заявляю — ты сумасшедший! Чтобы я ещё хоть раз повелась на твои аферы⁈ Это где видано, чтобы прийти в отделение милиции и предложить сыграть жандармов?!!

— Ну так прокатило же, — я плюхнулся рядом. — зато теперь у нас будут и добровольные актёры, и яркие типажи. Что ещё нужно, чтобы снять хороший фильм?

— Если я сейчас начну перечислять, то к завтрашнему вечеру не закончу. — выдохнула вожатая. — Могли же просто поставить номер. Марк бы на саксофоне сыграл. Девочки станцевали бы что-нибудь и всё. Так нет же, нашёлся самый умный, который заявил, а давайте снимем кино!

— Зато ребята как рады, — я задумчиво улыбнулся. — Это же воспоминаний на всю жизнь!

— Это тоже да, — притихла девушка. — я уже сколько лет вожатой работаю, но никогда не видела такого единения. Ребята прям горят идеей. Каждому дело нашлось. Спасибо тебе за это.

— Да брось, ты же знаешь, что я это для себя делал, — отмахнулся я. — Не надо приписывать мне излишний альтруизм.

— Вот не понимаю я, зачем ты пытаешься показать себя эгоистичной сволочью, когда ты совсем не такой. — всплеснула руками Полина. — Наоборот, ты всегда всем помогаешь. Что бы не спроси — ты первый готов подставить плечо. Так почему? Зачем?

— Потому что сволочью жить легче, — я тяжело вздохнул, вспоминая прошлое и то, как мне пришлось выцарапывать место под солнцем. Друзей, которые кинули при первой возможности. Партнёров, вдруг решавших, что мой бизнес должен стать их. Подчинённых, которым вроде создал все условия, а они почему-то слили данные о проектах конкурентам. Причём за совершенно смешные деньги. — А может я просто устал. Надо сходить с Надиной погулять после отбоя. Проветрить голову. А то уже который день девчонку бортую. Нехорошо это.

— Семён! — нахмурилась вожатая, но потом махнула рукой. — Ну тебя. Ты же всё равно будешь делать что хочешь. Что толку тебе объяснять снова и снова. Ты как баран, увидел новые ворота и вперёд! И плевать что можешь всю жизнь испортить и себе и этой девочке!

— Нет уж, позвольте вам не позволить! — мне было весело смотреть на гнев вожатой. — Во-первых, она сама меня позвала гулять. Во-вторых, если бы я был как баран, то пошёл бы в первый же день, а не динамил уже неделю почти, потому что вечно занят и сплю по четыре часа в сутки. А в-третьих, есть у меня подозрение, что Надина сама кому хочешь что хочешь сломает. Уж слишком уж поведение у неё… опытное скажем так. Вот скажи, чтобы ты делала, если бы тебя парень неделю игнорировал.

— Не знаю, — пожала плечами Полина. — Поговорила бы с ним. Наверное.

— Или послала бы в пешее эротическое, так? — я подмигнул вожатой. — Ой, только не говори, что нет.

— Ну ладно, ладно, — та подняла руки, сдаваясь. — Да, послала бы! Зачем мне парень, который не хочет со мной гулять.

— Вот! — я наставительно поднял палец. — А Надина огорчается, дует губки, но продолжает меня звать гулять, когда я смогу. Типа она всё понимает и так далее. Но ты не напрягайся, отдохни лучше, завтра сходим. Идеальная женщина, скажи?

— Или ей от тебя что-то надо, — озвучила мои мысли Полина. — Только что? Были бы вы постарше, я могла бы несколько вариантов накидать, но сейчас, в вашем возрасте даже не представляю. И тем больше тебе надо от неё подальше держаться.

— Поль, ну чего ты в самом деле? — мне даже обидно стало. — Пройдёмся по набережной, воздухом подышим. Кажется, я уже доказал, что в голову мне ни жёлтая, ни белая жидкость не бьёт. Хоть с последней проблемы да. Дома то привык что всегда есть с кем баки стравливать, а тут…

— Семён! — возмущённо топнула ногой девушка. — Я мало того, что старше тебя, так ещё вожатая! А ты такие вещи говоришь! Как не стыдно!

— Ну если ты так хочешь, могу из себя тупого малолетку изобразить, — я равнодушно пожал плечами. — К чему этот цирк? Кажется, я уже доказал, что несмотря на возраст являюсь вполне себе сформировавшейся взрослой личностью.

— Даже если так, то не стоит говорить о таких вещах, тем более с девушкой! — осадила меня вожатая. — Это просто неприлично, неэтично и некультурно! Ты ведь комсомолец!

— А как по мне вот эти вот отсылки к комсомолу и партии попахивают ханжеством, — скривился я. — И приносят вреда гораздо больше, чем разговоры о сексе, хотя бы потому, что создают совершенно ложное представление о коммунистах, как о людях, которые не пьют, не трахаются и даже не гадят. Эдакие, мля, херувимы, порхающие с облака на облако, но не с арфой, а с кувалдой и серпом. А по факту всё далеко не так радужно, скорее даже совсем наоборот. И бухают, и девок щупают, только в путь.

— Именно поэтому мы должны с этим бороться, а не потакать такому поведению. — зло обожгла меня взглядом Полина. — Воспитывать нового человека! Настоящего коммуниста, человека труда! Который не будет разлагаться морально…

— Да брось, обязательно будет, — отмахнулся я. — потому что такова природа человека.

— И что ты предлагаешь? — уже откровенно бесилась вожатая. — Давайте все будем пить и сношаться⁈ Так ты хочешь⁈

— Я? — я от удивления даже глаза выпучил, показывая на себя пальцем. — Я такого никогда не говорил. Кстати, насчёт сношаться, это у нас уже было, вспомни двадцатые — тридцатые годы прошлого века и что тогда творилось. Именно коммунистами кстати. Но нет, я против таких перегибов. Моральная чистота молодёжи — это весьма важная и серьёзная проблема, но при этом важно не уйти в другую крайность. Пуританство, на мой взгляд, столь же опасно и вредно, как и развращённость. Я за умеренность во всём. Что надо молодёжи объяснять, чем чреваты беспорядочные связи, про опасность ранней беременности и всё такое, но при этом не делать из секса некий символ или эталон. Как и запретную тему. Хочешь встречаться с парнями? Бога ради, используй контрацептивы, требуй того же от партнёра и получайте удовольствие. Хочешь хранить девственность для мужа — тоже пожалуйста, никто не осудит. Чтобы выбор был одинаково правильным, понимаешь? Делать вид, что молодёжь только за ручки держатся это ханжество, а уж тем более считать, что при вступлении в комсомол первичные и вторичные половые функции блокируются.

— Иногда мне кажется, что ты, Семён, с какой-то другой планеты, — задумчиво уставилась на меня успокоившаяся вожатая. — Вроде наш, советский, но как что-нибудь ляпнешь. И не сказать, что антисоветчину какую, аргументы у тебя правильные, но без какого-либо уважения к авторитетам. Такое чувство, что тебе вообще на всех плевать, и даже на…

— Неправда, — оборвал я девушку, пока лишнего не наговорила. — Я с уважением к авторитетам отношусь, но без подобострастия или слепой веры. Потому что даже Ленин был обычным человеком. Точнее не так, даже если бы он был энергетом, Архонтом, это ничего бы не изменило. Так как они тоже люди, со своими слабостями. Поэтому я уважаю их всех, но это не отменяет логики, скептицизма и понимания человеческой природы. Особенно если вспомнить тридцатые годы и сколько ведущих партийных лидеров тогда оказались мягко скажем, не у дел.

— Ты это… — Полина воровато оглянулась вокруг, мог ли нас кто-то слышать, и понизила голос. — Семён, ты думай, что ты несёшь! А если кто-то тебя услышит? Ладно я, а будет посторонний или недоброжелатель? Мигом доложит куда следует.

— И пятое управление подошьёт к моему делу ещё один листок, — я горько усмехнулся. — Да, представляешь, на меня в конторе уже дело есть. Я правда сам его не видел, но уверен, что весьма пухлое. И когда стану не нужен, с него обязательно сдуют пыль.