– Государь, пока упавший поднимался, его противник успел зарядить пистолет. Но он очень волновался, и рука его дрожала.

– Откуда вы это знаете?

– Половина заряда просыпалась на землю, и он уронил шомпол, не успев засунуть его на место.

– Вы сообщаете мне удивительные вещи, господин д'Артаньян.

– Достаточно немного наблюдательности, государь, и любой разведчик был бы способен доставить вам эти сведения.

– Слушая вас, можно ясно представить себе всю картину.

– Я действительно мысленно восстановил ее, может быть, с самыми небольшими искажениями.

– Теперь вернемся к упавшему всаднику. Вы сказали, что он шел на своего противника в то время, как тот заряжал пистолет?

– Да, но в то мгновение, как он целился, его противник выстрелил.

– О! – перебил король – И выстрел?..

– Последствия его были ужасны, государь; спешившийся всадник упал ничком, сделав три неверных шага.

– Куда попала пуля?

– В два места; сначала в правую руку, затем в грудь.

– Как же вы могли догадаться об этом? – спросил восхищенный король.

– Очень просто: рукоятка пистолета была вся окровавлена, и на ней виднелся след пули и осколки разбитого кольца. По всей вероятности, раненый потерял два пальца: безымянный и мизинец.

– Относительно руки я согласен; но рана в грудь?

– Государь, на расстоянии двух с половиной футов друг от друга там были две лужи крови. Около одной из этих луж трава была вырвана судорожно сжатой рукой, около другой – только примята тяжестью тела.

– Бедный де Гиш! – воскликнул король.

– Так это был господин де Гиш? – спокойно сказал мушкетер. – У меня самого возникло такое предположение, но я не решался высказать его вашему величеству.

– Каким же образом оно возникло у вас?

– Я узнал герб Граммонов на сбруе убитой лошади.

– И вы считаете, что рана его тяжелая?

– Очень тяжелая, потому что он свалился сразу и долго лежал без движения; однако он имел силу уйти при поддержке двух друзей.

– Значит, вы встретили его, когда он возвращался?

– Нет; но я различил следы трех человек, человек, шедший справа, и человек, шедший слева, двигались свободно, легко, средний же тащился с трудом. К тому же на его следах кое-где видны пятна крови.

– Теперь, сударь, после того как вы так отчетливо восстановили всю картину поединка, скажите мне что-нибудь о противнике де Гиша.

– Государь, я его не знаю.

– Как не знаете, ведь вы так ясно видите все?

– Да, государь, – отвечал д'Артаньян, – я вижу все, но не говорю всего, что вижу, и раз этому бедняге удалось скрыться, то я прошу ваше величество разрешить мне сказать вам, что я его не выдам.

– Однако всякий дуэлянт – преступник, сударь.

– Не в моих глазах, ваше величество, – холодно поклонился д'Артаньян.

– Сударь, – вскричал король, – даете ли вы себе отчет в своих словах?

– Вполне, государь, но в моих глазах человек, который хорошо дерется, – человек порядочный. Таково мое мнение. Может быть, вы со мной не согласны; это естественно, вы – государь…

– Господин д'Артаньян, я, однако, приказал…

Д'Артаньян перебил короля почтительным жестом.

– Вы приказали мне разузнать все подробности относительно поединка, государь; они вам доставлены. Если вы прикажете мне арестовать противника господина де Гиша, я исполню приказание, но не требуйте, чтобы я донес на него, так как я откажусь исполнить это требование.

– В таком случае арестуйте его.

– Назовите мне его имя, государь.

Людовик топнул ногой. После минутного размышления он сказал:

– Вы правы, – десять, двадцать, сто раз правы.

– Я так думаю, государь, и счастлив, что ваше величество разделяете мое мнение.

– Еще одно слово… Кто оказал помощь де Гишу?

– Не знаю.

– Но вы говорили о двоих… Значит, был секундант?

– Секунданта не было. Больше того, когда господин де Гиш упал, его противник ускакал, не оказав ему помощи.

– Негодяй!

– Что делать, государь, – это следствие ваших распоряжений. Человек дрался честно, избежал смерти и хочет вторично избежать ее. Он невольно вспоминает господина де Бутвиля… Еще бы!

– И делается трусом?

– Нет, проявляет предусмотрительность.

– Итак, он ускакал?

– Да, во всю прыть.

– В каком направлении?

– К замку.

– А потом?

– Потом я уже имел честь сказать вашему величеству, что два человека пришли пешком и увели господина де Гиша.

– Как вы можете доказать, что эти люди пришли после поединка?

– Совершенно неопровержимо: во время поединка дождь перестал, но земля не успела высохнуть, и следы ног ясно отпечатывались на влажной почве. Но после дуэли, когда господин де Гиш лежал без чувств, подсохло, и следы отпечатывались не так отчетливо.

От восхищения Людовик всплеснул руками.

– Господин д'Артаньян, – сказал он, – вы поистине самый ловкий человек в королевстве.

– То же самое думал Ришелье и говорил Мазарини, государь.

– Теперь остается только проверить вашу проницательность.

– О государь, человеку свойственно ошибаться, – философски произнес мушкетер.

– В таком случае вы не человек, господин д'Артаньян, потому что, мне кажется, вы никогда не ошибаетесь.

– Ваше величество сказали, что мы это проверим.

– Да.

– Каким же образом?

– Я послал за господином де Маниканом, и господин де Маникан сейчас придет.

– Разве господин де Маникан знает тайну?

– У де Гиша нет тайн от господина де Маникана.

Д'Артаньян покачал головой.

– Повторяю, никто не присутствовал на поединке, и если только де Маникан не является одним из тех людей, которые вели графа…

– Тес! – прошептал король. – Вот он идет. Останьтесь здесь и слушайте.

– Хорошо, государь, – отвечал мушкетер.

В ту же минуту на пороге показались Маникан и де Сент-Эньян.

Король сделал знак мушкетеру, а затем де Сент-Эньяну.

Знак был повелительный, и смысл его был:

– Молчите, если дорожите жизнью.

Д'Артаньян, как солдат, отошел в угол. Де Сент-Эньян, как фаворит, прислонился к спинке королевского кресла.

Маникан, выставив вперед правую ногу, приятно улыбнувшись и грациозно протянув белую руку, сделал реверанс. Король ответил ему кивком.