– Король? – в один голос воскликнули Луиза и Ора и невольно переглянулись, вспомнив только что прерванный разговор.

Рауль заметил эти взгляды, но они остались непонятны для него.

Вполне естественно, что он объяснил их участием к нему молодых девушек.

– Его величество, – начал он, – изволил вспомнить, что граф де Ла Фер пользуется благосклонностью короля Карла Второго. Сегодня, направляясь в церковь, король встретил меня и знаком подозвал к себе. Когда я подошел, он сказал: «Господин де Бражелон, ступайте к господину Фуке, у которого находятся мои письма к английскому королю; вы отвезете их». Я поклонился. «Да, – прибавил он, – перед отъездом побывайте у принцессы, она даст вам поручение к своему брату».

– Боже мой! – задумчиво прошептала глубоко взволнованная Луиза.

– Так скоро! Вам приказано уехать так скоро? – спросила Монтале, ошеломленная этим странным распоряжением.

– Чтобы повиноваться как следует тому, кого уважаешь, – сказал Рауль, – нужно повиноваться немедленно, Через десять минут после получения приказа я был готов. Предупрежденная принцесса пишет письмо, которое ей угодно поручить мне. А тем временем, узнав от мадемуазель де Тонне-Шарант, что вы в парке, я пришел сюда и застаю вас обеих.

– И обеих видите нездоровыми, – горько усмехнулась Монтале, приходя на помощь Луизе, лицо которой явно изменилось.

– Нездоровыми? – повторил Рауль, с нежным участием пожимая руку Луизы де Лавальер. – Да, действительно ваша рука холодна как лед.

– Это пустяки.

– Этот холод не достигает сердца, не правда ли, Луиза? – с нежной улыбкой проговорил молодой человек.

Луиза быстро подняла голову, точно предполагая, что этот вопрос был внушен подозрениями; ей стало не по себе.

– О, вы знаете, – произнесла она с усилием, – что мое сердце никогда не будет холодно для такого друга, как вы, господин де Бражелон.

– Благодарю вас, Луиза. Я знаю ваше сердце и вашу душу, и, конечно, не по теплу руки судят о таком чувстве, как ваше. Луиза, вы знаете, как я вас люблю и с какой беззаветностью отдам за вас свою жизнь; поэтому вы простите меня, не правда ли, если я буду говорить с вами немного по-детски?

– Говорите, Рауль, – сказала вся трепетавшая Луиза, – я вас слушаю.

– Я не могу расстаться с вами, увозя с собой муку, я знаю – нелепую, но которая все же терзает меня.

– Значит, вы уезжаете надолго? – спросила Лавальер подавленным голосом. Монтале отвернулась.

– Нет, ненадолго, вернусь, вероятно, недели через Две.

Лавальер прижала руку к забившемуся сердцу.

– Странно, – продолжал Рауль, печально глядя на девушку, – часто я расставался с вами, отправляясь в опасный путь, но уезжал всегда веселым, с спокойным сердцем, весь опьяненный надеждою на будущее счастье между тем как мне угрожали пули испанцев или тяжелые алебарды валлонов.

Сегодня мне не угрожает никакая опасность, мне предстоит самый приятный и спокойный путь, после которого меня ждет награда: взысканный королем, я, может быть, завоюю вас, ибо какую более драгоценную награду способен дать мне король? И все же, Луиза, не знаю, право, почему, все это счастье, все эти надежды разлетаются передо мной как дым, как несбыточная мечта, а там, в глубине моего сердца, большая грусть, какое-то угнетение, уныние. Я знаю, почему все это, Луиза: потому, что никогда я еще не любил вас, как в настоящую минуту. О боже мой, боже мой!

При этом последнем восклицании, вырвавшемся из разбитого сердца, Луиза залилась слезами и упала на руки Монтале. Хотя Монтале и не отличалась мягкосердечностью, все же глаза ее увлажнились и сердце тревожно сжалось.

Рауль увидел слезы своей невесты. Взгляд его не проник глубже, не попытался даже постичь, что кроется под этими слезами. Он преклонил перед ней колено и нежно поцеловал ее руку. Было видно, что в этот поцелуй он вложил всю свою любовь.

– Вставайте, вставайте! – приказала ему Монтале, тоже готовая расплакаться. – К нам идет Атенаис.

Рауль встал, еще раз улыбнулся Луизе, которая больше не смотрела на него, и, пожав руку Монтале, повернулся, чтобы поклониться мадемуазель де Тонне-Шарант, шелест шелкового платья которой уже доносился до них.

– Принцесса кончила письмо? – спросил он, когда прекрасная девушка подошла настолько близко, что могла слышать его голос.

– Да, виконт, письмо написано, запечатано, и ее высочество ждет вас.

Услышав эти слова, Рауль поклонился Атенаис, бросил последний взгляд на Луизу, сделал приветственный знак Монтале и удалился по направлению к замку.

Однако, уходя, он все время оборачивался. Безмолвные и неподвижные, три фрейлины провожали его глазами, пока он не скрылся из виду.

– Наконец-то, – сказала Атенаис, первая прерывая молчание, – наконец-то мы одни и можем на свободе поговорить о вчерашнем происшествии и решить, как нам следует вести себя дальше. И вот, если вам угодно уделить мне внимание, – продолжала она, оглядываясь по сторонам, – я вкратце выскажу свое мнение, прежде всего о том, как я смотрю на наши обязанности. А если вы не поймете меня с полуслова, я объявлю вам волю принцессы.

И мадемуазель де Тонне-Шарант энергично подчеркнула последние слова, чтобы у подруг ее не оставалось никакого сомнения насчет официального характера этих слов.

– Волю принцессы! – в один голос вскричали Монтале и Луиза.

– Ультиматум! – дипломатически отвечала мадемуазель де Тонне-Шарант.

– Боже мой! – прошептала Лавальер. – Значит, принцесса знает…

– Принцесса знает больше, чем мы ей сказали, – отчеканила Атенаис. Поэтому будем начеку.

– О да, – сказала Монтале. – И я буду внимательно слушать тебя. Говори, Атенаис.

– Боже мой, боже мой! – прошептала вся трепетавшая Луиза. – Переживу ли я эти ужасные события?

– О, не пугайтесь, – успокоила ее Атенаис, – у нас есть лекарство.

И, усевшись между двумя подругами, она взяла их за руки и приготовилась говорить. Однако не успела она открыть рот, как послышался стук копыт лошади, скакавшей галопом по мостовой за оградой замка.

По дороге в замок Бражелон встретил де Гиша. Но еще до этого де Гиш столкнулся с Маниканом, который, в свою очередь, повидал Маликорна. Как Маликорн встретился с Маниканом? Самым простым образом: он ждал его возвращения от обедни, куда тот пошел в сопровождении г-на де Сент-Эньяна. Они очень обрадовались встрече, и Маникан воспользовался этим случаем, чтобы спросить у друга, не осталось ли в его кармане нескольких экю.