– Нет, граф… Второй патент для мадемуазель де Л а Бом Леблан де Лавальер.

– Не знаю ее.

– Да, господин граф, ее мало знают в свете, – сказал Маликорн с улыбкой.

– Хорошо, я поговорю с принцем. Кстати, она дворянка?

– Да, из очень хорошего рода и фрейлина вдовствующей герцогини.

– Отлично. Не угодно ли проехать со мной к герцогу?

– Если вы мне окажете такую честь, охотно.

Смяв письмо Маникана, де Гиш сунул его в карман.

– Граф, – застенчиво сказал Маликорн, – мне кажется, вы прочли не все.

– Разве не все?

– Да, в конверте лежало два письма.

Граф снова открыл конверт.

– А, – протянул он, – верно.

И он развернул непрочитанную записку.

– Я так и думал! Еще просьба о месте при дворе герцога Орлеанского.

Ах, этот Маникан ненасытен! Злодей, он, должно быть, торгует должностями?

– Нет, господин граф, он хочет сделать подарок.

– Кому?

– Мне, граф.

– Почему вы мне не сказали этого сразу, господин де Мовезкорн?

– Маликорн.

– Простите, меня вечно путает латынь: ужасная привычка к этимологии.

И зачем, черт побери, заставляют дворян учиться латыни. Mala – mauvaise15 – дурная. Маликорн и Мовезкорн – выходит одно и тоже. Вы извините меня, господин де Маликорн.

– Ваша доброта меня трогает, сударь, и в то же время дает повод сообщить об одном обстоятельстве.

– О каком же?

– Я не дворянин. У меня есть сердце, немного ума, но мое имя Маликорн, без частицы «де».

– О, – воскликнул де Гиш, глядя в лукавое лицо своего собеседника, вы, право, очень приятный человек. Ваше лицо мне нравится, господин Маликорн, и, вероятно, вы полны достоинств, раз этот эгоист Маникан полюбил вас. Скажите откровенно: вы не святой, спустившийся на землю?

– Почему?

– Черт побери! Потому что Маникан делает вам подарки. Вы ведь сказали, что он желает в виде дара доставить вам место при дворе принца?

– Извините, господин граф, если я получу место, то не Маникан достанет мне его, а вы.

– И потом, может быть, он не совсем даром согласился хлопотать за вас?

– Господин граф…

– Постойте, в Орлеане живет некий Маликорн, – ну да, конечно, который ссужает деньгами принца Конде.

– Насколько мне известно, это мой отец.

– Ага! У принца – отец, у ненасытного де Маникана – сын. Сударь, берегитесь, я его знаю: черт побери, он обглодает вас до костей.

– Только я даю взаймы без процентов, господин граф, – с улыбкой заметил Маликорн.

– Я же говорил, что вы святой или нечто в этом роде, господин Маликорн. Вы получите место, или я не де Гиш.

– О господин граф, как я вам благодарен! – в восторге воскликнул Маликорн.

– Едем к принцу, дорогой господин Маликорн, едем.

И де Гиш направился к выходу, знаком приглашая Маликорна следовать за ним.

У самых ворот с ними столкнулся молодой человек.

Это был дворянин лет двадцати пяти, бледный, с тонкими губами, блестящими глазами, с темными волосами и бровями.

– А, здравствуйте, – начал он, заставив де Гиша вернуться обратно во двор.

– Ах, это вы, де Вард! Вы в сапогах, при шпорах, с хлыстом в руках!

– Я в таком виде, какой подобает иметь человеку, уезжающему в Гавр.

Завтра Париж совсем опустеет.

Затем пришедший церемонно приветствовал Маликорна, которому нарядный костюм придавал вид вельможи.

– Господин Маликорн, – сказал своему другу до Гиш. Де Вард поклонился.

– Виконт де Вард, – сказал де Гиш Маликорну.

Маликорн, в свою очередь, поклонился.

– Сообщите нам, де Вард, – продолжал де Гиш, – вы ведь знаете такие вещи: какие должности еще свободны при дворе или, вернее сказать, в доме принца?

– В доме принца? – повторил де Вард, стараясь вспомнить. – Погодите, кажется, обер-шталмейстера.

– О, – воскликнул Маликорн, – не будем говорить о таких вещах; мое честолюбие не заходит так далеко.

Де Вард был гораздо подозрительнее и проницательнее де Гиша: он тотчас же разгадал Маликорна.

– Дело в том, – произнес он, окидывая его взглядом с ног до головы, что занимать место обер-шталмейстера может только герцог и пэр.

– Я прошу лишь очень скромной должности, – проговорил Маликорн. – Я человек маленький и не такого высокого мнения о себе.

– Господин Маликорн, – повернулся граф к де Варду – очаровательный человек; одна беда – он не дворянин. Но ведь, вы знаете, я не особенно ценю человека, когда он только дворянин, и не больше.

– Верно, – согласился де Вард. – Но замечу вам, милый граф, что без титула нельзя надеяться поступить к герцогу.

– Правда, – вздохнул граф, – этикет весьма строг. Черт возьми, мы и не подумали об этом!

– Какое несчастье для меня, – слегка бледнея, заметил Маликорн.

– Надеюсь, горю можно помочь, – ответил де Гиш.

– Погодите, – воскликнул де Вард, – средство уже найдено! Вас сделают дворянином, дорогой господин Маликорн. Его святейшество кардинал Мазарини только и занимался этим с утра до вечера.

– Полно, полно, де Вард, – остановил друга граф, – бросьте неуместные шутки: мы не должны шутить на подобные темы. Правда, теперь можно купить патент на дворянство, но это несчастье, и мы, дворяне, не должны смеяться над этим даже в своем кругу.

– Ей богу, вы настоящий пуританин, как говорят англичане.

– Господин виконт де Бражелон, – доложил лакей, словно они находились не во дворе, а в гостиной.

– А, дорогой Рауль, иди скорей! Ты тоже в сапогах! При шпорах! Ты, значит, едешь?

Бражелон подошел к молодым людям и поздоровался с ними с той мягкой серьезностью, которая была его отличительной чертой. Его поклон главным образом относился к незнакомому ему де Варду, лицо которого приняло холодное выражение при виде Рауля.

– Друг мой, – сказал виконт де Гишу, – я явился за тобой; ведь мы едем в Гавр вместе!

– Тем лучше. Это будет великолепное путешествие!

Господин Маликорн, господин де Бражелон. Ах, де Вард, я тебя сейчас познакомлю.

Молодые люди обменялись сдержанными поклонами.

Казалось, эти два характера неминуемо должны были столкнуться. Де Вард был увертлив, хитер, скрытен. Рауль серьезен, прям, благороден.

– Примири нас с де Вардом, Рауль.