– Сюрприз?

– Да. Канал, идущий отсюда к морю, славится своими утками, чирками и бекасами; это любимая дичь Портоса. Он привезет нам на завтрак дюжину вкусных птиц.

– Вы думаете? – засомневался д'Артаньян.

– Вполне уверен. Куда бы мог он иначе уехать?

Я уверен, что он взял с собой ружье.

– Возможно, – проговорил д'Артаньян.

– Знаете что, дорогой друг? Садитесь на коня и догоните его.

– Хорошо, – сказал д'Артаньян. – Сейчас поеду.

Арамис позвонил и велел вошедшему лакею распорядиться, чтобы оседлали лошадь, которую выберет господин д'Артаньян.

Подле дверей лакей отошел в сторону, чтобы пропустить вперед мушкетера.

В это время глаза лакея встретились с глазами его господина. Легкое движение бровей показало умному соглядатаю, что ему надо делать.

Д'Артаньян вскочил в седло. Арамис услышал стук подков о камни.

Через мгновение слуга вернулся.

– Что? – спросил его епископ.

– Монсеньер, он едет вдоль канала к морю, – ответил слуга.

– Хорошо, – отпустил его Арамис.

Действительно, мушкетер, отбросив все подозрения, ехал к океану в надежде увидеть среди дюн или на отмели исполинскую фигуру Портоса.

Два часа д'Артаньян отыскивал Портоса; наконец он вернулся домой.

«Мы, верно, разминулись, – думал он, – и сейчас оба мои товарища, должно быть, ждут моего возвращения».

Д'Артаньян ошибся. Он не нашел Портоса в епископском доме, так же как и на берегу канала.

На верху лестницы его ждал Арамис с опечаленным лицом.

– Вас не догнали, дорогой д'Артаньян? – еще издали крикнул он.

– Нет. А вы за мной посылали?

– Я в отчаянии, дорогой друг, в отчаянии, что заставил вас проехаться напрасно. В семь часов пришел священник из Сен-Патерна. На дороге он встретил дю Валлона, который, не желая никого будить, уехал тайком; ему же Портос поручил сказать, что он боится, как бы Жетар в его отсутствие не напортил чего-нибудь, а потому решил, воспользовавшись приливом, отправиться в Бель-Иль.

– Но ведь Голиаф не мог проскакать четыре лье по морю?

– Там добрые шесть, – поправил его Арамис.

– Тем более.

– Поэтому-то, милый друг, – с кроткой улыбкой заметил прелат, – Голиаф стоит в конюшне и, кажется, очень доволен, что на его спине нет Портоса.

Действительно, лошадь привели обратно с того места, где исполин сел на свежего коня. Таково было распоряжение прелата, от внимания которого не ускользала ни одна мелочь.

Мушкетер сделал вид, что вполне поверил этому объяснению.

Он начал притворяться под влиянием все более и более усиливавшихся в нем подозрений.

За завтраком он сидел между иезуитом и Арамисом и улыбался сидевшему напротив него доминиканцу, жирная физиономия которого была ему порядком противна.

Роскошный завтрак сильно затянулся. Великолепные испанские вина, прекрасные морбиганские устрицы, отборная рыба из устья Луары, исполинские пенбефские креветки, нежная полевая дичь украшали стол. Д'Артаньян много ел и мало пил, Арамис не пил совсем или, по крайней мере, пил только воду.

После завтрака Д'Артаньян сказал:

– Дайте мне ружье.

– Вы хотите пойти на охоту?

– Я думаю, что в ожидании Портоса мне лучше всего будет этим заняться.

– Возьмите любое со стены.

– Вы не отправитесь со мною?

– Ах, дорогой друг, очень бы хотел, но епископам охота запрещена.

– А! – ответил Д'Артаньян. – Я этого не знал.

– Кроме того, – добавил Арамис, – до двенадцати у меня дела.

– Значит, мне придется идти одному? – спросил д'Артаньян.

– Да, к сожалению. Но, главное, возвращайтесь к обеду.

– Право, у вас кормят так хорошо, что я не могу не вернуться.

Д'Артаньян встал из-за стола, поклонился своим сотрапезникам, взял ружье, но вместо того, чтобы отправиться на охоту, быстро направился в маленький ваннский порт.

Он несколько раз оглядывался, желая узнать, идут ли за ним: никого и ничего не было видно.

За двадцать пять ливров он нанял маленький рыбачий баркас и в половине двенадцатого отчалил, вполне уверенный, что его не выследили. И правда, за ним никто не ехал. Только иезуит, с утра стоявший на высокой колокольне своей церкви, не пропустил ни одного его шага, следя за ним в сильную подзорную трубу.

Без четверти двенадцать Арамис узнал, что лодка д'Артаньяна направилась к Бель-Илю.

Лодка шла быстро; сильный северо-западный ветер нес ее к острову.

По мере того как Д'Артаньян приближался к цели, он все пристальнее вглядывался в берег. Он искал глазами в толпе или среди укреплений яркий костюм Портоса и его массивную фигуру.

Поиски д'Артаньяна были напрасны: он высадился, никого не встретив, и первый же солдат, к которому он обратился, сказал ему, что господин барон еще не вернулся из Ванна.

Не теряя ни минуты, Д'Артаньян приказал рулевому держать курс на мыс Сарзо.

Несмотря на быстроту переправы, д'Артаньяна мучили нетерпение и досада, о которых могла бы рассказать только палуба баркаса: он без устали ходил по ней взад и вперед в течение трех часов.

От набережной, к которой пристал его баркас, д'Артаньян мигом добрался до епископского дворца.

Своим быстрым возвращением он думал смутить Арамиса. Ему хотелось упрекнуть Арамиса в лукавстве, сделав это сдержанно, но достаточно тонко, чтобы заставить Арамиса почувствовать все последствия такого поведения и вырвать у него хоть часть тайны. Он, наконец, надеялся словесной атакой, как штыковым ударом, разрушить таинственность, окружавшую Арамиса, и заставить его открыть свои карты.

Но в передней он встретил камердинера, который, глупо улыбаясь, преградил ему дорогу.

– К его преосвященству! – крикнул Д'Артаньян, стараясь рукою отстранить камердинера.

– К его преосвященству?

– Ну да, конечно. Разве ты не узнаешь меня, дурак?

– Конечно, вы шевалье Д'Артаньян. Но его преосвященства нет дома.

– Как? Его преосвященства нет дома? Где же он?

– Уехал.

– Куда?

– Не знаю, но, может быть, его преосвященство сообщает это вам в письме, которое он поручил мне отдать вашей милости.

И камердинер вынул из кармана письмо.

– Давай скорей, чучело! – вскричал Д'Артаньян, вырывая письмо из рук слуги. – Да, да, – прибавил он, пробежав глазами первые строки, – О, я понимаю!