Annotation
1942 год. Железнодорожная станция на выступе линии фронта подвергается частым налетам. Девушка—сирота убирает в школе в селе рядом и слышит за печкой морзянку.
Глава 1
"Морзянка" в поповском доме или Спасительное яблоко
Глава 1
Содержание:
Неожиданные гости
Опоздание
«Морзянка» за печкой
Налет
Вырвалась
Хлеб от врагов?
Быстрее к своим
Обстановка на станции Верховье Орловской области в 1942 году
Дашка у своих
Начальник станции
Нам всем нужна одна Победа
У контрразведчиков
Школа со станции видна
Рассказ девушки
Догадка
Окружение
Замечены
Спасла смекалка
Благодарность. И предложение
Жизнь продолжается и на войне
Вклад в Победу
Благодарность
Всё было не зря
Рассказ основан на реальных фактах. Но присутствует и доля художественного вымысла. Решайте сами, читатель, что правда, а что нет.
Неожиданные гости
— Бабушка, кажется едут! — обернула от окна восхищенное лицо худенькая девушка. В стрижке "каре" по золотистым волосам плясали солнечные лучики.
Седая женщина взглянула в окно. Во двор въезжали 3 машины. Отложила вязание. встала и вышла. Внуки и дети за ней.
У крыльца остановился черный "мерседес" и две "аудио", серебристый и синий. Из последней выскочил юноша, подбежал к "Мерседесу" и распахнул заднюю дверцу. С сиденья выбрался пожилой человек. Зажмурился от яркого солнца. Протянул руку в салон. Оттуда подали трость. Старичок был явно в годах. Но когда пошел, стало очевидно, что палка ему нужна только для форса. Потому, что опирался слегка.
Остановился в нескольких шагах от пожилой, но все ещё стройной женщины с забранными в пучок седыми волосами.
Подбежавший молодой человек встал рядом. Из машин выбирались, напряженно осматриваясь, другие мужчины и женщины. Молодые и старые. Мальчики и девочки. Довольно много.
Старик "пролаял" что-то по-немецки. Молодой человек весьма прилично перевел:
— Простите, Вас зовут Дашка?
Женщина недоуменно приподняла брови, потом в знак согласия склонила голову и подтвердила: — Дашка. Только так меня давно уже никто не зовет.
Гость также согласно кивнул. И спросил ещё что—то. Переводчик, косясь на него, будто в сомнении правильно ли он понял,выдавил:
— Галичье, школа, яблоком в ухо немцу.
Брови у дамы полезли на лоб:
— Так это Вы? —всплеснула руками.
Этот возглас старик понял и без перевода.
— Да, да. Это я, тот самый немец.
Обернулся к приехавшим с ним и что—то повелительно приказал. И произошло нечто неожиданное.
Отбросил трость и грохнулся на колени в пыль подле крыльца. На котором позади бабушки сгрудилось её семейство, с любопытством оглядывая приехавших. Последние все как один нестройно сделали то же самое.
— Что такое он сказал? — спросила изумленная старушка у переводчика. — Он сказал, что этой женщине я обязан жизнью. А значит и все вы, мои дети и внуки. Делайте как я.
Она первой опомнилась и решительно шагнула к странному гостю.
Так заканчивалась эта история. А началась она в далеком 1942 году...
Опоздание
... Девушка опаздывала. И поэтому побежала через кладбище. Которого она боялась, хотя днем ничего страшного тут не было. Никаких оградок, только малоприметные холмики могилок да кусты. Неуютно ей было здесь. Выскочила к двухэтажному, когда—то поповскому дому в саду. До войны это была школа. И сейчас в нем жили директор с женой. А девушка бегала из соседней деревни Среднее убираться у них.
Быстро проскочила внутрь, никого не встретила, что её несколько удивило. Но работу свою она знала и поэтому сразу пошла за печку.
«Морзянка» за печкой
Едва протянула руку за веником, как замерла, услышав писк. Прислушалась, и сердце ухнуло в пятки. Обмерла: узнала морзянку.
Мысли лихорадочно заклубились. Сразу подумала, что это могут быть только враги. Птичкой выпорхнула из дома. Остановилась лишь в кустах, метрах в 30 от крыльца. Чтобы перевести дух и немножко успокоиться.
Налет
"Что же это такое? Что же это получается? Что же теперь делать?" крутилось в голове. Отвлек гул самолетов, к которому здесь уже привыкли. Немецкие бомбардировщики делали очередной налет на станцию Верховье в полутора километрах.
Чтобы не вскрикнуть девушка прикрыла рот кончиком русой, с бесовским рыжеватым отливом косы. Тут морзянка — там налет... Это значит... Что же это значит? И что же теперь делать? Если побежать рассказать нашим, то здесь могут переполошиться, я ведь не пришла убирать.
Мельком бросила взгляд на порог. Нет, следов не оставила. Она всегда хорошенько вытирала о траву босые ноги, чтобы не наследить — самой ведь потом убирать! И, когда услышала шум в доме, решение созрело мгновенно.
Как ни в чем не бывало, негромко напевая, как делала почти всегда и, намерено шурша кустами пошла к дому. Хозяйка, Марта Карловна, вышла на порог. "Чего так долго, Даша?" — девушка извиняющимся тоном рассказала, что услышала самолеты, страшно перепугалась и спряталась в кусты. Вон там, за оврагом. Ей показалось, что они летели прямо на неё. Она сейчас все быстро уберет, пусть Марта Карловна не беспокоится.
И прошмыгнула мимо тощей и худющей как палка женщины.
Вырвалась
Быстро и сноровисто подмела, помыла полы, протерла тряпкой пыль. Хозяйка неотступно следовала за нею, чего никогда не было. Девушка почуяла неладное. И когда закончила, попросила: "Марта Карловна, извините, пожалуйста. Понимаю, что до следующей платы не скоро. Но у меня братишки дома совсем голодные. Я им обещала, что попрошу у Вас немножко хлеба для них. Нет ли у Вас? Они меня будут ждать.
Дама недовольно поджала губы. Что—то пробурчала под нос. Но пошла и принесла горбушку хлеба. Отчитала уборщицу. И сомнение читалось в её лице.
Стараясь казаться озабоченной только судьбой младших братьев, девушка прижала к груди еду, быстро выбежала из дома и поспешила обычной, вдоль улицы, брусчатой дорогой. Вслед ей хозяйка крикнула, что завтра и послезавтра приходить не надо. Потому, что они с мужем на это время собираются уезжать. Там, где её уже не было видно, девушка подхватила юбки и припустила во всю прыть домой.
Хлеб от врагов?
Сердце бешено колотилось. Ноги несли бегунью, не чуя почвы. Пробежав полпути, Дашка остановилась. И с ненавистью посмотрела на кусок хлеба. Который ей дали враги. Замахнулась, чтобы выкинуть. Но устыдилась такого порыва, её с детства учили бережно относиться к хлебу. "Но хлеб—то тут ни причем", — сказала она себе, и поспешила дальше.
Быстрее к своим
Дома усадила малышей кушать, а сама достала единственное свое богатство — брезентовые тапки и сказала, что ей надо сходить на станцию. Дело это было обычное, иногда она подрабатывала и там. Стирала бойцам. Порой её подкармливали сердобольные солдаты и так.
Обстановка на станции Верховье Орловской области в 1942 году
Фашисты неудержимо перли на Москву. И Верховский район походя оккупировали в ноябре 1941—го. Воевать они умели пока лучше.
