Андрей смеялся. Он видел уже нашумевший фильм, но не спешил делиться со мной рассказом о сюжетной линии, отвечая на мои расспросы односложной фразой: «Фильм про любовь, что еще говорить».

На улице становилось прохладно. Андрей прижал меня ближе к себе и ускорил шаг. Я, стараясь попасть с ним в ногу, быстрее засеменила рядом, всю дорогу до дома думая о его странном предложении купить мне туфли и о любви, еще не представляя, как в скором времени расширится мой кругозор на эту тему.

***

Что это такое – любовь? Про что она? И как понять, что это именно она?

Может, это про выложенные в твое имя камушки на берегу местной речушки, незаметно разбросанные при твоем приближении?

Или про самый вкусный кусочек, незаметно положенный тебе в тарелку во время дружеских посиделок?

Про нахождение в кармане сумки записочки со словами «Не грусти» с завернутой в нее твоей любимой конфетой?

Или это про желание ежеминутно держать тебя за руку даже в овощном магазине?

Про разговоры о планах на будущее с употреблением слов «мы» и «нам»?

Про посиделки вечером на балконе под тишину засыпающего города?

Может, это про то, как, проснувшись утром, понимаешь, насколько тихо вставал спящий рядом с тобой человек, стараясь не разбудить сборами на работу в утреннюю шахтерскую смену, прогуляв с тобой до первых петухов и успевая не только собрать «тормозок»21, но и оставить для тебя рядом с приготовленным завтраком записку на кухонном столе?

Или это про то, как ты, неожиданно простыв, сваливаешься с температурой, а он, чтобы не смущать тебя и не оставлять одну в квартире с родителями, берет отгулы и сидит рядом у постели, заботливо дуя на поднесенную к тебе ложечку с чаем?

Что такое эта любовь? Для меня она тогда вырисовывалась из этих моментов, встраивалась в мою модель первых отношений с мужчиной, трансформируясь в такие понятия, как «забота», «хорошо вместе», «хочется быстрее поделиться прошедшим днем и обязательно узнать, как прошел день у другого», не представляя, как могут вообще проходить дни друг без друга.

Вот что такое любовь, а не все эти розовые хрюшки с ванильных плакатиков, – думала тогда я.

***

Андрей вошел в мою жизнь с такой непоколебимой, естественной уверенностью, как будто был рядом всегда, не оставив ни малейшего шанса на сомнения и раздумья. Я потянулась к нему всей своей детской истосковавшейся душой, обретя в этих отношениях то чувство спокойствия и защищенности, которого так не хватало все эти годы.

C удовольствием, словно новую галактику, я разглядывала его семью и отношения в ней, все время сравнивая их со сложившимися стереотипами своего детства. Удивительным было для меня все – не только полное принятие жизни и поступков сына, но и радушное отношение ко всем входящим в дом этой семьи, казавшейся мне тогда такой дружной. Вечерняя лепка пельменей, сопровождающаяся веселыми байками из прошлого, к которым теперь прибавилась история Андрея про мои «супермодные» туфли. На шутливые расспросы родителей, почему он выбрал именно меня, он неизменно отвечал: «Ну, ее мыльницы решающими были! Просто улет! Как тут устоишь!»

В выходные вся семья собиралась за большим столом и под ароматный запах свежеиспеченных пирогов обсуждала, как прошел день у каждого. Мама Андрея варила удивительное варенье из морошки, которую они вместе с отцом собирали недалеко от выделенной им дачи.

Северное лето в тот год выдалось особенно жарким, и даже надоедливая мошкара, облепляющая в вечернее время жителей злобным роем, отступала перед палящим июльским северным солнцем, давая возможность горожанам спокойно отдыхать в тени дворовых аллей.

Пока родители Андрея проводили жаркий июльский сезон на даче, мы, предоставленные сами себе, одни в большой трехкомнатной квартире, с удовольствием собирали компании друзей. Слушали музыку, болтали о перспективах и намечающихся изменениях в стране, спорили о политическом прошлом и делились мечтами о новом будущем. Время от времени выбирались на берег местной речки, не забыв прихватить с собой сопутствующие пикнику символические спиртные напитки.

Уткнувшись в теплое плечо Андрея, завернувшись в заботливо прихваченный им плед, я слушала тихие неспешные беседы у костра и рассматривала звездное небо. Тишина, треск сухих веток в огне, запах печеной картошки, жареного хлеба, аромат травяного чая… Вот Андрей берет в руки гитару, чтобы спеть традиционную песню, завершающую все наши посиделки и известную всему старшему поколению покорителей Севера:

– подхватывали все хором, в завершение еще одного проведенного

вместе дня.

***

Москва – Брянск, август, 1989 год

Отец не сразу заметил мое отсутствие. Спохватившись, нырнул в роль заботливого родителя, клятвенно пообещав мне бросить пить и начать ковать из меня человека. Процесс перековки, разумеется, предполагал получение высшего образования. Правда, для этого требовалось сделать перерыв в ежедневных сборах участников «кружка единомышленников», прекратив ударно отмечать долгожданный отпуск.

Оторвав на кухонном календаре последний июльский лист, отец срочно решил исправлять ситуацию. Несмотря на то что большинство московских вузов уже прекратили прием абитуриентов, при некоторых открылись дополнительные коммерческие отделения, куда мы с отцом и направились.

Всю дорогу отец восторженно разглагольствовал о финансовых инвестициях в мое будущее образование и о планах скорейшего оформления документов для проживания в нашей московской квартире. Но как только мы сошли на перрон Ярославского вокзала, он неожиданно изменил наш маршрут, решив срочно поехать в Брянск и немедленно показать меня маме. Что мы и сделали.

– Я на минутку, сигареты купить, – отец скрылся в пивной, и это не предвещало ничего хорошего.

История повторялась как под копирку. Ровно год назад прозвенел мой выпускной звонок. Ожидания новой взрослой жизни исполнились для меня буквально. Тогда, едва мы сели в поезд «Воркута – Москва», повезший выпускников северных школ покорять столицу, пополняя ряды студентов, как отец сразу пропал в вагоне-ресторане. Все мои робкие попытки вырулить из создавшейся ситуации были безуспешны. Добравшись до Москвы, отец не раздумывая изменил наш маршрут, отправившись на Киевский вокзал, в сторону родительского дома, находившегося в полутора часах езды от Брянска. Для резкого изменения маршрута нашлось сразу несколько уважительных причин: посетить могилу деда, умершего пять лет назад, срочно погоревать с выпускницей на могиле ее матери, и самое главное – «отметить» известие о возможном разводе с мачехой, которая, будучи директором школы, где я училась, дотянув до моего выпускного, словно до рубежа остановки под названием «Порядочность», объявила о своем возможном решении накануне нашего с отцом отъезда.

Все эти события отягощались моей финансовой несамостоятельностью и, как следствие, явились причиной опоздания к началу вступительных экзаменов. Мои жалкие попытки подать документы в оставшиеся вузы заканчивались одной и той же фразой из популярного советского фильма: «Приходите завтра».

К сожалению, в отличие от Фроси Бурлаковой, героини фильма, опоздавшей с подачей документов в вуз, случайно проходящий мимо участливый профессор мне не попался. Вместо него меня встречали

довольно нервные сотрудники приемной комиссии, не желающие входить в чье-то положение.