Нажав на ручку, я неожиданно обнаружила, что дверь не заперта. По спине пробежали мурашки: неужели утром я забыла ее закрыть? Со мной такого никогда не случалось, разве что Вика могла впопыхах оставить квартиру открытой, но та почти год как умерла. Я аккуратно, стараясь не шуметь и ожидая увидеть у себя дома как минимум последствия ограбления, заглянула внутрь. За те доли секунды я уже в красках представила, как буду звонить в полицию, пару дней рыдать и жить, ожидая, что кто-то вновь может явиться ко мне в дом. Ведь на моем банковском счету был глубокий минус, и о смене замков я могла даже не мечтать. Но внутри было темно и тихо. Голосовой помощник любезно включил свет, и я смогла увидеть почти все пространство мелкой студии, кроме ванной. Неизменный вид зоны спальни, – матраса на полу, – и кухни, которая отражалась в окне, меня успокоили, но я все еще с легкой дрожью заглянула в санузел. Там также ничего пугающего не оказалось, кроме растущей плесени на стене. Я плотно закрыла за собой дверь на два замка, будто это могло бы восполнить то, что я оставила квартиру открытой на целый день.

Те несколько часов до сна я внимательно вслушивалась и словно наблюдала за обстановкой. Было бы глупо предположить, что некий очень маленький человек прятался в шкафу под раковиной или за унитазом, однако еще глупее было думать, что это дух моей безвременно ушедшей подруги решил о себе напомнить. Религиозность, как и магическое мышление, мне не свойственны, но я лишь недавно смогла в полной мере осознать и частично смириться со смертью Вики, не заливаясь слезами от одного вида ее куртки, что так и висела в гардеробе.

Я всегда куда-то торопилась, даже в делах, касающихся собственных эмоций. Я быстро переживала многие невзгоды: когда мою мать, укатившую к закату пятнадцать лет назад вслед за мужиком, сначала признали пропавшей без вести, а затем погибшей, я недолго плакала. А потому считала, что столь же скоро свыкнусь с потерей лучшей подруги, однако не учла, что мамаша мне была не близка, а Вика стала важнее кровных родственников.

Я давала себе от трех до шести месяцев на то, чтобы пережить ее гибель, но в сроки не уложилась.

Звучит цинично, но, опять же, я старалась придерживаться реалистичного взгляда, а потому смирение казалось мне важным этапом на пути к относительно нормальной жизни. Как раньше не получилось, конечно, становилось день ото дня только хуже. Спустя год я возвращалась в пустую квартиру после работы, где так и не смогла подружиться с коллегами. Затем несколько часов лежала под звуки драки соседей, засыпала, а на следующий день снова шла на работу, где меня принципиально игнорировали. Порочный круг, из которого я не могла вырваться.

На следующее утро я как обычно собиралась наперегонки со временем, но перед выходом остановилась у двери и почти беззвучно проговорила свои действия:

– Закрываю дверь на нижний замок, – он в ответ щелкнул и я, кивнув ему на прощание, ушла.

Очередной день, наполненный мыслями о кариесе на передних зубах, ведь поговорить о чем-то ином мне было не с кем, пролетел. Вернее, в процессе он был мучительно долгим, но стоило мне выйти на улицу, как он показался одним мгновением. Впрочем, дорога домой отличалась немногим: я продолжала размышлять о крайней необходимости посетить стоматолога, подсчитыванием финансов и решением, от чего бы еще я могла отказаться ради зубов? От нового зимнего пальто? Я от него отказалась уже давно, потому что оно не вписывалось в бюджет. От обуви? Я всегда ходила в кроссовках – и зимой, и летом. Осталась только еда. По крайней мере, утренний кофе из крайне бюджетной кофейни точно отправлялся в список запрещенного. Других способов наскрести денег на анестезию, обработку кариозной полости и "восстановление коронковой части зуба фотокомпозитными материалами 2-ей степени сложности" я не могла придумать. Думала даже о том, чтобы попробовать отказаться от анестезии. Лечение одного зуба стоило около 5 тысяч рублей, а требовалось залатать не меньше четырех. Это могло бы показаться небольшой суммой, но когда в совокупности долгов набралось около 155 тысяч – она становилась почти невозможной. Особенно, при зарплате в четыре раза меньше.

В этих мыслях я добрела до своей новостройки, поднялась на пятый этаж и с некоторым опасением сначала нажала на ручку двери – заперта. Отперев верхний замок, я спокойно вошла внутрь и попросила голосовой помощник включить музыку, чтобы создать иллюзию чужого присутствия. Заиграла песня "путь обратно домой" и, хотя я ранее утверждала, что смирилась с утратой, но на мои глаза невольно навернулись слезы. Когда-то давно Вика монтировала видео под эту песню для социальных сетей, и мне захотелось пересмотреть ту публикацию. Там я, она и наши общие друзья на разных кадрах хорошо проводили время: танцевали в зале магазина, где мы работали, бегали по Большой Покровской ночью, я стояла на коленях у машины парня Вики в ее день рождения. А подпись гласила "спасибо за эти моменты". Никакого магического мышления, но мне показалось это посланием сквозь время вопреки жизни и смерти, будто перед годиной моя дорогая подруга решила вспомнить со мной лучшие дни нашей жизни, поблагодарить за былое и навсегда покинуть бренную Землю… и навсегда оставить меня одну в холодной квартире. Жить с призраком, наверное, не так страшно, как жить вот так.

Песня закончилась, а следующая не включилась – помощница сообщила об отсутствии подключения к интернету. Такое часто случалось, у нашего провайдера: в новом жилом комплексе не было никакой конкуренции и, как следствие, была большая нагрузка. А потому сеть работала перебойно, плохо и никто ничего с эти не мог поделать. Служба поддержки советовала только ждать и бесконечно перезагружать роутер.

В одиночестве мало хорошего, – размышляла я, – но, например, мой любимый пудинг не мог съесть никто кроме ме… странно, но десерта не оказалось там, где он оставался этим утром. Я села рядом с холодильником – его высота равнялась моему росту в сидячем положении. Снова почесала затылок. До полудня он определенно стоял там – крайне редко я не пропускала завтрак, впрочем, как и обед – в целях экономии, конечно.

Разочарованная и голодная, не получив порции белка, – я покупала пудинг для спортсменов и им пыталась хоть как-то восполнить дыру в своем питании, – я легла на кровать. Может, мои зубы приходят в негодность из-за того, что я плохо питаюсь? – вот о чем я думала, лежа в темноте. Получался порочный круг: я не ела, чтобы сэкономить деньги на лечение, но из-за плохого питания мои зубы портились еще больше. Но начни я есть, то у меня бы не было денег на решение уже существующих проблем и… мой взгляд, находящийся на 15 сантиметров выше уровня пола, наткнулся на яркую полосу света под дверью. Я знала об ее существовании, ведь моя квартира могла выставляться в музее под названием "скупой платит дважды", так как строитель-ремонтник-сантехник Дамир мог бы быть экспонатом по соседству, как яркий пример тому, что каждый второй "универсальный мастер" не имеет и половины заявленного функционала.

Смутило меня другое обстоятельство: при всей своей яркости на фоне ночи, брешь была не такой выделяющейся в темноте, как раньше. И, действительно, в тамбуре на четыре квартиры был установлен датчик движения, который включал второй источник света, когда улавливал чье-либо присутствие. Значило ли это, что каждый раз, когда я обращала на полосу внимание, за моей дверью кто-то стоял? Если бы я жила в заселенном старом доме, то в нем бы и датчика движения уже не было, и ничего удивительного в том, что кто-то ходит в тамбуре не нашлось. Но это новостройка, да к тому же, ее сдали едва ли не в один день с наступлением кризиса, из-за чего моими соседями еще долгие годы будут голые бетонные стены. Я накинула на голову одеяло, чтобы отгородиться от тревожных мыслей, что лезли в голову. Кажется, из них меня вырвала невыносимая трель будильника в 8 часов утра. Вот он настоящий кошмар – работа 5 дней в неделю по 10 часов и дорога домой еще по полтора часа сверху. Довольная тем, что впервые за долгое время приблизилась к норме сна, но не менее разбитая и уставшая, я снова наперегонки собралась и выскочила за дверь.