– Верно. Но на вашем месте я не стал бы часто встречаться с Моррисом.

– Почему?

– Потому что я советую вам это. Для всех оказалось бы вполне достаточно моего слова.

– Может быть, но не для меня, – смело возразил Макмэрдо.

Глаза смуглого исполина гневно вспыхнули, однако в следующую секунду выражение его лица изменилось, и он громко засмеялся неискренним смехом.

– Я всегда говорил, что вы странная карта в игре. Ну, если вам нужны объяснения, извольте, я их вам дам. Разве Моррис не отзывался плохо о ложе?

– Нет.

– А обо мне?

– Тоже нет.

– Значит, он просто не доверяет вам. В душе же он неверный брат. Мы это знаем и ждем только случая наказать его. В нашем загоне нет места для паршивой овцы. А если вы будете вести знакомство с неверным человеком, подозрение в неверности падет и на вас. Понятно?

– Я не могу подружиться с ним, потому что этот человек мне не нравится, – ответил Макмэрдо. – Что же до моей неверности, так заговори о ней не вы, а кто-нибудь другой, ему бы не пришлось произнести следующую фразу.

– Хорошо, сказано достаточно, – заметил Макгинти. – Я пришел, чтобы вовремя предупредить вас, что и сделал.

– Но как вы узнали о моем свидании с Моррисом?

Макгинти засмеялся.

– Я должен знать все, что происходит в городе, – сказал он, – и советую помнить, что я все знаю. Ну, мне пора, я только добавлю, что…

Но он не успел закончить прощальную фразу: дверь распахнулась, и настороженные лица трех полицейских заглянули внутрь. Макмэрдо вскочил и вытащил было револьвер, однако тут же снова спрятал его в карман, увидев наведенные на себя дула винтовок. Четвертый человек, тоже в мундире, вошел в комнату, и Макмэрдо узнал в нем капитана Мервина из Чикаго. Капитан подошел к нему и покачал головой.

– Я так и думал, что нам еще предстоит встретиться. Одевайтесь и пошли.

– Вам придется за это ответить, – прогремел Макгинти. – Как вы смеете врываться в частный дом и оскорблять честных людей?

– Это вас не касается, советник, – ответил Мервин. – Мы пришли не за вами, а вот за этим молодчиком, и вы обязаны помогать полиции исполнять ее долг.

– Он мой друг, и я отвечаю за него.

– Смотрите, мистер Макгинти, как бы вам не пришлось отвечать за собственные дела. Ну а этот Макмэрдо был негодяем еще до приезда в Вермиссу, негодяем он остался и теперь… А ну-ка давайте сюда револьвер, молодчик.

– Вот он, – хладнокровно сказал Макмэрдо. – Будь мы с вами с глазу на глаз, капитан Мервин, вы бы разговаривали иначе.

– Где приказ об аресте? – спросил Макгинти. – Ей-богу, пока в полиции служат такие господа, как вы, в Вермиссе будет все хуже. Вы нас оскорбили и ответите за это.

– Исполняйте ваш долг, как вы его понимаете, советник, – сказал Мервин, – а мы будем исполнять свой.

– В чем меня обвиняют? – спросил Макмэрдо.

– В том, что вы участвовали в нападении на редактора Стейнджера в помещении «Гералда». Можете радоваться, что вас не обвиняют в убийстве.

Макгинти грубо рассмеялся.

– Если дело в этом, то советую вам бросить его: Макмэрдо был в Доме союза и до полуночи играл в покер. Человек двенадцать свидетелей подтвердят мои слова.

– Все выяснится на суде. А пока пошли, Макмэрдо. Отойдите, мистер Макгинти, в сторону: во время исполнения своих служебных обязанностей я сопротивления не допущу.

В голосе капитана прозвучала такая решительность, что Макмэрдо и Макгинти осталось только подчиниться. На прощание мастер успел шепнуть несколько слов арестованному.

– А как же?.. –он указал большим пальцем через плечо, и Макмэрдо понял, что он имеет в виду фальшивые доллары.

– Все в порядке, – шепотом ответил Макмэрдо: у него был тайник под полом в спальне.

– До свидания, – громко сказал Макгинти, пожимая ему руку. – Я поговорю с адвокатом Релаем и все издержки возьму на себя. Можете быть уверены: вас скоро освободят.

Капитан подозрительно посмотрел на них.

– Вы двое, – обратился он к полицейским, – сторожите арестованного и стреляйте, если он надумает бежать. А я обыщу дом.

Но обыск ничего не дал, и Макмэрдо повели в полицию. Стемнело, дул резкий ветер, поэтому людей на улицах было мало. Но встречавшиеся прохожие, ободренные темнотой и присутствием полиции, осыпали арестованного оскорблениями.

– Судите проклятого Чистильщика! – крикнул кто-то. – Линчуйте его!

После короткого допроса Макмэрдо поместили в общую камеру. Там он увидел Болдуина и других участников нападения.

Но длинная рука ложи дотянулась и сюда. Ночью какой-то полицейский вошел в камеру с охапкой соломы и вынул из нее две бутылки виски, еду и колоду карт. Арестованные провели ночь не скучно.

Утром стало ясно, что им действительно нечего опасаться. С одной стороны, свидетели нападения – метранпаж и наборщики – признали, что освещение было слабое, а они волновались и потому не могут теперь клятвенно удостоверить личности нападавших; к тому же ловкий адвокат, приглашенный Макгинти, совсем их запутал. Пострадавший, который дал показания в больнице, помнил лишь, что первый ударивший его человек был с усами. Стейнджер, правда, добавил, что убежден в причастности к нападению Чистильщиков, потому что из всех окрестных жителей только они одни его ненавидят и он уже не раз получал от них угрожающие письма. Но, с другой стороны, шестеро граждан, в том числе и муниципальный советник Макгинти, заявили, что все обвиняемые в момент нападения играли в карты в Доме союза и ушли очень поздно. В результате обвиняемых отпустили, сказав им несколько слов, похожих на извинение, а капитану Мервину и всей полиции сделали замечание за неуместное усердие.

Когда огласили решение, в зале раздались крики одобрения. Макмэрдо глянул и увидел много знакомых лиц. Братья ложи улыбались и махали шляпами. Остальные присутствующие, сжав губы и сдвинув брови, молча смотрели на оправданных, когда те выходили из суда. Только один рабочий с черной бородой крикнул им вслед:

– Проклятые убийцы!.. Мы все же засадим вас! 

Если что-либо и могло еще больше увеличить популярность Макмэрдо среди братьев Чистильщиков, то лишь этот происшедший арест и последовавшее оправдание. Он уже заслужил репутацию веселого гуляки, человека гордого и вспыльчивого, неспособного снести оскорбление ни от кого, даже от самого мастера ложи. Лишь некоторых старших братьев, в том числе и Болдуина, явно раздражало столь быстрое возвышение новичка. Но они держались осторожно, потому что Макмэрдо так же легко вступал в драку, как смеялся и шутил.