В комнате полумрак, лишь мягкий свет торшера освещает пространство. В окнах напротив – темно. Но я знаю, что он смотрит. Пусть я его сейчас не вижу, но он видит меня. А чуть позже, он так же включит ночник, и я тоже смогу его рассмотреть.

Я чувствую его взгляд кожей: он проходится по моему обнаженному телу сверху вниз. Ласкает кожу. Вызывает мурашки. Заставляет сбиваться дыхание. Сквозь мое тело словно проходят электрические разряды, огоньками обжигая кожу. Только ты можешь смотреть так. Только твой взгляд настолько осязаем, словно ты находишься рядом, в этой комнате, на моей кровати.

Я медленно пропускаю пальцы сквозь волосы. Они шелковистым водопадом падают на плечи, касаются груди. Тебе бы хотелось поскорей убрать их за спину, чтоб они не закрывали обзор. Но я не тороплюсь. Мне нравится неспешность в нашей с тобой игре. Касаюсь шеи, ключиц. Скольжу вниз по упругой груди и сжимаю. Дааа…

Я знаю, тебе нравится. Ты хочешь преодолеть разделяющие нас метры, чтоб самому делать это. Сегодня ты был бы нежным: невесомо целовал бы мою шею, опускаясь вниз, оставляя огненную дорожку своими губами.

Подхожу ближе к окну, позволяя тебе рассмотреть меня лучше. Наши взгляды встречаются. Вижу, как ты сжимаешь челюсть и беззвучно шипишь сквозь зубы.

Посмотри на меня – произношу одними губами. Знаю, ты все понимаешь. Смотришь, обжигая взглядом кожу. Жесткий взгляд серых глаз и ухмылка, но меня это совсем не трогает. Я знаю, что это только твоя личина. Как бы ты ни пытался выглядеть безразличным, я могу считать твои настоящие чувства. В твоих глазах сейчас коктейль из жгучей ненависти, похоти, страсти, восхищения. Ты говоришь со мной без слов. Но мы понимаем друг друга всего лишь со взгляда.

Я улыбаюсь, медленно разворачиваясь. Вижу, что тебя злит это. Но мне нравится. Я люблю выводить тебя на эмоции. В такие часы – нам можно все. Это только наше время. Для двоих. Где весь внешний мир над нами не властен. Знаю, что это продлится недолго. Встретившись на улице или в любом другом месте, ты снова будешь делать вид, что тебе плевать на меня. А я буду делать вид, что мне не больно. Но это все потом. Сейчас мы только друг для друга.

Ложусь на кровать, касаясь разгорячённой кожей прохлады шелкового белья. Моя чувствительность обострена до предела.  Каждое прикосновение прохладной ткани – словно маленький разряд по нервным окончаниям. Знаю, что меня и сейчас прекрасно видишь, ведь свет падает на кровать, освещая мое обнаженное тело. На черном белье моя кожа словно светится. Сжимаю грудь, и с губ срывается стон. Жаль, что ты этого не слышишь. Но у тебя хорошее воображение, ты можешь представить, как я сейчас стону под тобой, для тебя…

Телефон вибрирует сообщением. Я намеренно игнорирую, зля тебя еще больше. Ты возбужден, и хочешь моего подчинения. Но эта игра по моим правилам. Ты можешь только смотреть. Будешь пытаться уговорить себя отвести взгляд, но не сможешь. Ты стал зависим от меня.

Сжимаю пальцами твердые как камушки соски и выгибаюсь, разводя ноги. Знаю, сейчас у тебя перехватывает дыхание, и ты с силой сжимаешь кулаки, потому что не можешь ничего сделать. Ты хочешь, но сам оказываешься от всего. Ты не хотел бы быть зависимым от меня, но я, словно наркотик, въелась под твою кожу. Ты столько раз давал себе обещание, что не будешь смотреть, но ни разу его не выполнил. Не можешь отказаться.

Поднимаюсь чуть выше, взбивая подушку, и принимая полу- сидячее положение. Ласкаю грудь, живот. Прохожусь пальцами по гладкой коже лобка и сгибаю ноги, разводя в стороны.

Знаю, что сейчас твое сердце отбивает бешеный ритм. Тебе жарко. Ты срываешь с себя футболку и избавляешься от боксеров. Подходишь вплотную к своему окну. Сжимаешь член до легкой боли. Представляя на месте своей руки мои пальцы, губы. Тебе бы хотелось сделать со мной много всего, но ты дал себе слово, что между нами никогда ничего не будет. А у нас все равно что-то есть. Наш маленький секрет, где я позволяю тебе смотреть на себя, а потом мы оба делаем вид, что ничего не было.

Упираешься горячим лбом в холодное стекло и не можешь отвести своего взгляда.

Я продолжаю дразнить тебя: опускаю палец в рот и смачиваю его слюной.  Касаюсь клитора, слегка надавливая. Поглаживаю складочки, растирая выступившую влагу. Представляю, что ты скользишь по ним языком. Мое дыхание срывается, я вся горю.

Но я знаю, как свести тебя с ума еще больше.

Переворачиваюсь на живот и выгибаюсь кошечкой, открывая тебе полный обзор на самое сокровенное. Смотри, это все могло быть твоим. Я разрешила бы тебе абсолютно все. Без рамок и ограничений.

Знаю, что ты тоже сейчас на грани. Ты сильно зол и возбужден. Тебе хочется уйти, но ты не можешь, потому что зависим от меня. Мое тело тебе недоступно. Ты сам отказался от меня. Все, что тебе остается – это смотреть.

Я ласкаю себя под твоим пристальным взглядом. Осторожно ввожу палец, неглубоко, до легкой боли. Я все еще девственница.  Мне хотелось бы, чтоб ты стал моим первым. Единственным. Чтоб от твоих прикосновений я срывала горло до хрипов. Чтоб только мои стоны слушали твои уши. Я хочу только тебя.

Оргазм уже так близко. Я не сдерживаюсь, продолжая ласкать себя, извиваясь на кровати. Пощипываю соски, растираю клитор. В голове плотный морок похоти. До финала остались считанные секунды. И я, наконец, отвечаю на твой звонок:

- Сучка… - хриплый голос, полный страсти.

- Дааа… - выдыхаю, и меня накрывает волной эйфории.

Наше шумное дыхание звучит в унисон. Мы разделили один оргазм на двоих, находясь на расстоянии друг с другом.

Я всё еще тебе противна, Ник? Ты ненавидишь меня? Можешь сколько угодно притворяться, что я тебе безразлична, но мы оба знаем, что это не так.

Аля.

С чего всё началось? Мне было десять лет, когда у нас появились новые соседи. До этого, дом простоял пустующим, год. Я с любопытством наблюдала за тем, как грузчики переносили вещи. Очень сильно надеялась на то, что у новых соседей будет ребенок.

«Хоть бы девочка, хоть бы девочка» - бормотала я себе под нос, словно заклинание, глядя на припарковавшуюся рядом машину. Мне очень хотелось завести себе подругу, ведь на нашем отрезке улицы у всех были сыновья. Нет, девочки тоже были, но совсем еще малышки. Самой старшей было два с половиной года, и нормально с ней поиграть или поделиться секретом, было невозможно. Школьные же подруги жили от меня далеко и мои родители не отпускали меня к ним в гости. Только очень редко. Обязательно под присмотром чьей – то матери или бабушки. Либо сами сопровождали. И на мои уговоры отпустить меня одну, никак не реагировали.

И вот стою я, в глубокой надежде увидеть новую подругу, как открывается дверь, и оттуда выходит мальчишка. Длинноногий и нескладный. Взгляд угрюмый и недовольный. Он явно меня старше. Но вряд ли намного. Дружить мы точно не будем. От разочарования я топаю ногой и слышу:

- Чё уставилась, мартышка? Домой вали, мы тебе не цирковые клоуны – надменно, с раздражением, бросает пацан. От обиды слезы наворачиваются на глаза. Я забегаю во двор и, прислонившись лбом к воротам, шумно дышу, пытаясь не разреветься. Наши участки разделяет забор. Жаль, что ничего не видно. Но зато я могу показать ему язык, все равно не увидит. Гримасничаю, и немного успокаиваюсь. Гадкий мальчишка.

Забегаю в дом и поднимаюсь в свою комнату: мое окно прямо напротив. Я теперь могу наблюдать за всем, что происходит у них во дворе. Старых хозяев это раздражало, они постоянно приходили ругаться с моими родителями, хотя у самих окна на втором этаже так же выходят на наш двор. Не знаю, может они тоже смотрели за нами, но раздражала их почему-то только я.

Стою, прижавшись лбом к стеклу. Наблюдаю, как грузчики заносят в дом мебель. Много разной мебели. Что-то разобранное, упакованное в коробки, что-то собранное. Ими командует высокий темноволосый мужчина. Иногда во двор выбегает миниатюрная женщина и постоянно ругается на рабочих.