«Демографический переход в развивающихся странах – «догоняющий», он идет ускоренными темпами, благодаря «эффекту лыжни», опирается на заимствование готовых технологий и социальных образцов, столетиями вырабатывавшихся в европейских странах. Все признают значение европейского опыта, когда речь идет о снижении смертности. Но этот опыт не менее важен и тогда, когда в мировую повестку дня входит необходимость снижения рождаемости… Положение изменилось только во второй половине XX в., когда – в странах «догоняющего» демографического перехода – заинтересованность в снижении рождаемости проявили правительства, а иногда и религиозные авторитеты, и инициатива в «планировании семьи» перешла к ним», – Вишневский, 2019 год (21).
Далее, 6 мая 2022 года, собирая материал для обзора антинаталистской деятельности клана Рокфеллеров, наткнулся на любопытную публикацию аналитического центра Рэнд от 1998 года, думаю, у «демографов» не должно возникать сомнений в авторитетности и влиятельности этой структуры. В докладе «Планирование семьи в развивающихся странах. Незавершенная история успеха» рэндовцы вмешиваются в дискуссию о том, что якобы «демографический взрыв остановился, и рост населения больше не является важной политической проблемой». Они приходят к такому выводу: заявления об окончании демографического взрыва преждевременны, время сокращать поддержку программ «планирования семьи» в развивающихся странах ещё не пришло (29).
В Рэнд предостерегают, что «ослабление программ планирования семьи может замедлить дальнейшее снижение рождаемости». А падение мирового СКР свидетельствует об «успешности планирования семьи и соответствующих усилий, направленных на повышение уровня образования женщин». Кроме того, в деле снижения рождаемости программы «планирования семьи» и экономический рост совместно дают «синергетический эффект».
За три года до опубликования доклада Рэнд, в 1995 году, заместитель президента и научный сотрудник Совета по народонаселению Джон Бонгартс подсчитал, что в период с 1965 по 1990 год рождаемость в «развивающихся странах» упала с 6 до 4 ребёнка на женщину, и почти половина (43%) этого есть заслуга программ «планирования семьи» (30). Ярким примером может послужить Иран, где за 10 лет государственного насаждения контрацепции и стерилизации рождаемость обрушили с 5 в 1990 до 2 в 2000 году. Таких блестящих результатов не показывал, пожалуй, никто в мире.
Доступ к противозачаточным средствам нужно расширять даже в странах с очень низкой рождаемостью, указывают рэндовцы, и приводят в пример Россию, где СКР на то время составлял 1,2 ребёнка на женщину. Здесь они прикрываются благовидной целью снижения числа абортов. Действительно, аргумент сильный, против него бороться очень сложно, тем более, если в кресле сидит человек, прикормленный мальтузианцами и фармацевтической мафией.
В Рэнд отмечают, что успех программ «планирования семьи» – это прежде всего заслуга стран Запада: США, Германия, Британия, Япония и другие члены ОЭСР. Они выделяют «развивающимся» деньги и оказывают всевозможную техническую помощь. Например, в 1995 году только правительство США потратило на сокращение населения в неугодных странах 542 млн долл., а есть ещё ООН, частные фонды, специализированные НПО и другие западные государства.
Большинству граждан множества стран, в особенности вымирающих, даже в голову не приходит мысль о том, что в демографической катастрофе государствообразующего народа виновато нечто управляемое. Но на проблему вымирания нужно смотреть, оттолкнувшись от местечкового сознания. У нас есть только одна закрытая страна – это КНДР, весь остальной мир совершенно открыт и находится под давлением глобальных агентов УСН. Они беспрепятственно продвигают свои вредоносные идеи и программы, используя при этом единое информационное пространство, личные контакты и международные организации.
Трудно заподозрить правительство России в осознанном продвижении политики депопуляции, наоборот, власти пытаются поощрять рождаемость. Однако главнейшие факторы снижения действуют, а в ряде случаев государство продвигает их на уровне стратегий, например, Национальная стратегия действий в интересах женщин продвигает феминизм. Поэтому существующие меры поддержки обречены на провал. Напротив, население Японии, Индии, Китая, Ирана, Бангладеш, Индонезии, Шри-Ланки, Пуэрто-Рико, Сингапура и остальных стан, где была задействована радикальная государственная политика снижения рождаемости или демографические репрессии, живёт или жило в условиях УСН, для них это обыденность. Сегодня о государственном вмешательстве говорят в Египте и Нигерии.
Многие демографы, мыслящие в гипотезе «демографического перехода», полагают, что «за поддержание равновесия населения ответственно правительство» (31), но это ведь и есть УСН или государственный натализм. С 1960 по 1996 год число стран с официальной государственной политикой поддержки программ «планирования семьи» выросло с 2 до 115. Результат впечатляющий – СКР в «развивающихся» странах рухнул с 6 в 60-х до менее 4-х в 80-х. Повторюсь, согласно расчётам крупных демографов, почти половина данного снижения – это следствие распространения «планирования семьи».
Учёные, конечно же, признают роль трансформации семьи, программ «планирования семьи», индивидуализма, смещения системы ценностей, контрацепции, абортов и «достижений» в расширении прав женщин, но не понимают, что всё это носит управляемый характер, а соответствующие процессы были запущены сокращателями с понятной целью. Таким образом, они относят указанное к «объективному» и могут обвинить меня в «конспирологии» или «невежестве». Однако и я могу сделать то же самое. Задача настоящего исследования как раз и состоит в раскрытии управляемости уже признанных факторов «демографического перехода». Саму эту модель нужно пересматривать, что очень тяжело для научной и политической плесени. А в ряде случаев российские демографы сидят на довольствии у западных антинаталистов и по меркантильным соображениям не могут открыто признать мои доказательства.
Наконец. Если мальтусовская идея «все беды от перенаселения» весьма выгодна политикам, то предложение борьбы с основным фактором УСН вызовет только отторжение. Сложно представить себе правительство или выборных кандидатов, которые заявят, что для повышения рождаемости нужно ограничить права женщин или обязать их рождать как минимум двух детей. Получается, что поддержка феминизма – это вопрос нахождения у власти, вопрос политический.
При общем рассмотрении большую партию сокращателей населения можно разбить на фракции и классифицировать: по побуждению – искренне верующие в мальтузианство; сторонники концепции «один миллиард»; «правозащитное» и феминистическое движение; агрессор, ведущий депопуляционную войну против неугодных стран; извлечение прибыли.
По форме: частный сектор («частники»), международные организации, правительства стран, частно-государственное партнёрство. Частный сектор в мальтузианстве очень сложен, весьма многообразен и взаимосвязан, это отдельные лица, финансирующие фонды, организации «планирования семьи» и средства формирования общественного мнения (СФОМ)9. Частники в совокупности оказывают определяющее давление на правительства, ООН, ВОЗ и иные международные организации.
У каждой силы своя «философия»: мальтузианцы разного спектра, евгеники, феминистки, экологисты, западные империалисты и глобалисты, русофобы, расисты и ксенофобы, субкультуры бездетности, гедонисты, соответствующий крупный капитал, который наживается на средствах контроля рождаемости и другие. Ещё есть неосознанные сокращатели – системы, где основные факторы УСН присутствуют, с ними не борются или вводятся программы, не способные дать требуемого результата на рост рождаемости.
Дам некоторое пояснение по феминисткам и западным империалистам. Первое. Современное феминистическое движение – это проект антинаталистов, но часто феминистки действовали самостоятельно, выступая отдельной силой со своими целями, как правило, это улучшение положения женщин и борьба с «бедностью», по их мнению, для этого нужно уничтожить патриархат и передать решение о деторождении только женщине, наделив её средствами контроля фертильности. Второе. Рост населения на Глобальном Юге рассматривался американскими и британскими колонизаторами как угроза собственной гегемонии и безопасности.
