Кикаха повис на карнизе и начал спускаться вниз. Пот заливал глаза. Немилосердно палило взошедшее над горой солнце. Но Кикаха потел в основном не от жары, а от мысли о возможном возвращении людей Рыжего Орка.
Когда они одолели треть пути, внизу появилась первая полицейская машина. На черно-белом корпусе виднелись большие звезды. Двое полицейских приступили к осмотру места происшествия. Судя по форме, насколько Кикаха помнил ее по жизни на Среднем Западе, они представляли собой полицию штата.
Через несколько минут подъехал патрульный автомобиль, а за ним — машина скорой помощи. Рядом остановились два проезжавших мимо грузовика. Не прошло и получаса, как на месте крушения скопилось более десятка машин.
Кикаха отыскал тропу, которая вела под углом к правой части склона. Какое-то время он и Анана оставались невидимыми для людей, собравшихся у дороги. Они договорились не останавливаться, даже если их заметят. Полиция могла броситься следом, но вряд ли погоня по скалам и крутому склону увенчалась бы успехом.
Когда появился еще один летательный аппарат, Кикаха немного порастерял свою уверенность. Странная машина с горизонтальным пропеллером облетала территорию, разыскивая, очевидно, тела погибших пассажиров или тех, кто мог оказаться свидетелем катастрофы. Кикаха и Анана спрятались за большим камнем и дождались момента, когда воздушный аппарат приземлился около дороги. После чего вновь продолжили спуск по склону и без происшествий вышли на шоссе.
Устроив небольшой привал, они выпили немного воды и позавтракали продуктами, которые захватили с собой из другого мира. Кикаха сказал, что им предстоит спуститься в долину. Но он предполагал, что люди Орка постараются отыскать их и будут курсировать по дороге на нескольких машинах.
— Тогда почему бы нам не спрятаться до наступления ночи? — спросила Анана.
— Потому что днем я могу определить, какая машина принадлежит Орку, а какая — нет. Было бы здорово добраться до Лос-Анджелеса на попутке. Но если я узнаю людей Орка и они попытаются что-нибудь сделать, мы будем наготове и воспользуемся излучателями. Ночью же все наши преимущества исчезнут и ты уже не разберешь, кто и зачем остановился рядом с тобой. Конечно, можно избегать дорог и идти через леса и рощи, но такое путешествие будет слишком долгим. А я не хочу, чтобы Вольф и Хрисеида ушли от нас далеко.
— А как мы узнаем, что они не пошли другим путем? — спросила Анана. — Или что их не поймал Рыжий Орк?
— Этого мы пока не узнаем, — ответил Кикаха. — Но я готов поспорить, что дорога ведет в Лос-Анджелес. Она идет под уклон, на запад. А значит, Вольф и Звонарь выбрали именно это направление. Впрочем, я могу ошибаться… Но мне не хотелось бы стоять здесь вечно и гадать о том, что Могло произойти. Вперед, Анана!
Они отправились в путь. Воздух казался сладким, как мед, и чистым, как слеза. Вокруг пели птицы. По ветке полузасохшей сосны пробежала белка и, замерев на месте, уставилась на них блестящими глазами-бусинками. По дороге все чаще попадались засохшие и умиравшие сосны. Очевидно, их поразила какая-то болезнь. По склону горы тянулись скелеты электрических и ретрансляционных вышек с натянутыми алюминиевыми проводами — единственный признак человеческой деятельности в этих диких местах. Кикаха объяснил Анане их назначение. Теперь ему приходилось объяснять многие вещи, но он не роптал. Это давало Анане возможность выучить английский язык, а он вспоминал забытые слова.
Сзади к ним приближалась машина. Услышав звук мотора, Кикаха и Анана отступили на обочину, готовые при необходимости активировать излучатели или спрыгнуть вниз на пологий склон. В машине сидели мужчина, женщина и двое детей. Кикаха поднял руку и жестом попросил подвезти, но автомобиль даже не притормозил. Через минуту мимо них промчался большой грузовик с прицепным фургоном. Водитель сбросил скорость и вроде бы хотел остановиться, но потом, видимо, передумал.
— О, эти машины! — воскликнула Анана. — Они такие примитивные! А сколько шума! Сколько вони!
— Да, но мы уже додумались до атомной энергии, — похвастался Кикаха.
— По крайней мере, у нас есть атомное оружие. И я думаю, что к настоящему времени они создали машины на ядерном топливе — ведь с моего отъезда прошло целое поколение.
Мимо проехал многоместный автомобиль кремового цвета. Скользнув взглядом по мужчине, женщине и двум подросткам, Кикаха удивленно уставился на юношу. Волосы у парня были гораздо длиннее, чем у него, и казались менее ухоженными. Желтые локоны девчонки плавно ниспадали на худенькие плечи, а лицо покрывал толстый слой косметики. Как у проститутки, подумал он. Но разве шлюхи в его время красили веки в зеленый цвет?
Родители, лет по пятьдесят, выглядели вполне обычно. Прическа мамаши заметно отличалась от стиля 1946 года. Несмотря на возраст, она тоже пользовалась косметикой, хотя и не так щедро, как ее дочь.
Кикахе не удалось определить марку ни одной из увиденных машин. Некоторые из них имели эмблему «GM» <»Дженерал Моторс».>, но она оказалась единственным знакомым знаком. Впрочем, этого следовало ожидать. Его немного насторожила следующая машина — тот самый «жучок», который он видел с карниза пещеры. Во всяком случае, машина выглядела точь-в-точь как та первая. VW <»Фольксваген».>? Что бы это могло означать?
Он предвидел множество перемен, часть которых не будет поддаваться объяснению. Но Кикаха не мог понять, зачем кому-то понадобилось создавать такую безобразную и узкую машину, как эта VW, ведь он помнил маленький и юркий «виллис» своей юности. Кикаха пожал плечами. Выяснение подобных вопросов потребовало бы слишком много времени и сил, и он не мог себе этого позволить. Он должен сконцентрироваться на единственно важной и насущной проблеме — выжить, то есть убраться подальше от наемников Орка… если только они действительно работают на него.
Кикаха и Анана немного расслабились. В их движениях появилась раскованность и легкость. Анана начинала проявлять интерес к красоте окружающей природы. Внезапно она улыбнулась и, сжав руками его ладонь, сказала:
— Я тебя люблю.
Он поцеловал ее в щеку и ответил:
— Я тоже тебя люблю.
Она все больше походила на земную женщину. От напыщенной и надменной властительницы почти не осталось следа.
Услышав шум, Кикаха оглянулся и в четверти мили увидел черно-белый патрульный автомобиль, который выехал из-за поворота. В машине сидели двое полицейских в позолоченных шлемах. Ничем не выдавая своей тревоги, Кикаха шепнул:
— Когда машина остановится, веди себя спокойно. Это полиция. Я все беру на себя. Но если увидишь, что я поднял два пальца, беги и прыгай вниз на склон горы. Хотя нет! Я передумал… Слушай, а давай поедем с ними? Они довезут нас до города или до его окраины. Там мы оглушим их небольшими разрядами излучателей и завладеем машиной. Как тебе мой план?
Однако машина промчалась мимо, даже не притормозив. Кикаха облегченно вздохнул:
— Наверное, мы выглядим не так подозрительно, как я ожидал.
Они пошли дальше и, пройдя полмили, услышали позади себя слабый рев.
Звук нарастал, и на лице Кикахи расползлась умиротворенная улыбка.
— Мотоциклы, — сказал он. — Много мотоциклов!
Рев стал оглушительным. Они обернулись и увидели около двадцати больших мотоциклов, которые, выскочив из-за поворота, неслись по дороге подобно черному облаку. Кикаха застыл в изумлении. Он никогда не видел, чтобы мужчины и женщины одевались в такие наряды. Вид кое-кого из них пробуждал воспоминания, которые он старался забыть после объявления мира в 1945 году. Его рука поползла к рукоятке ножа, а быстрый взгляд оценил глубину кювета, через который можно было перепрыгнуть.
На троих мотоциклистах были серые, похожие на ведра, немецкие каски с черной свастикой. У других он увидел железные кресты и металлические свастики на длинных цепочках.
Почти все они носили темные очки, и это делало их похожими на насекомых. Впечатление усиливали бороды, баки, вислые усы мужчин и яркая густая косметика женщин. Одежда в основном состояла из черных кожаных штанов и курток, лишь несколько мужчин носили грязные тенниски, имевшие некогда белый цвет. Многие были обуты в высокие армейские ботинки. Одна женщина вырядилась в кепи и ярко-красный френч с желтыми галунами. Черные куртки и тенниски пестрели черепами и скрещенными костями, нарисованными наподобие фаллосов. Каждую куртку украшала надпись: «ХАМЫ ЛЮЦИФЕРА».
