– Где у Вас аппарат?
– В нижней столешнице.
Юля послушно прошла к кухонному белому шкафчику, громоздко затесавшемуся между холодильником и плиткой. Сначала она открыла не ту столешницу, и перед её взглядом предстало обилие упаковок от лекарств. И от боли, и от кашля, и, несомненно, от высокого давления. Затем открыла другой и увидела тонометр – старый, механический, который надо было качать рукой. Таким она уже тысячу лет не пользовалась.
– Закатывайте рукав.
Маргарита Львовна, одетая в фиолетовую кофту, украшенную нелепой брошью на груди, принялась выполнять команду, обнажая худую белую руку, пронзённую тонкими нитями вен и изгрызанную морщинами. Юля аккуратно натянула манжету и застегнула её. Принялась качать.
«Таблетки от давления пить вредно, – вспомнилась ей какая-то лекция, на которую она наткнулась в интернете. – Это приводит к инсульту. Знаете, почему?! Потому что организм, повышая давление в критические моменты, отправляет в мозг кислород. А таблетки против высокого давления запрещают ему это делать. И получается, что мозг остаётся без кислорода. Понимаете?! А в перспективе – чем это грозит? Чем?»
Тонометр зашипел и показал значение ещё побольше ста семидесяти.
– Ужас, очень высокое, – покачала головой Юлия Викторовна. – Я вроде бы Вам прописывала «Эналаприл». Пьёте?
– Пью, – кивнула пенсионерка и хрипло вздохнула, даже с каким-то отчаянием. – Только не поможет мне это.
Юля взяла её за руку – за сухие и истощённые временем пальцы.
– Почему?
– Я переживаю за Стёпу. Ему и так несладко. А тут ещё эта… Припадочная заявилась. Она ему жизни не даст.
– Надо звонить участковому… – мягко напомнила Юля и посмотрела пенсионерке прямо в карие глаза, наполненные надеждой и слезами. Часы продолжали мерно тикать, а холодильник – гудеть. Даже Степан Котов продолжал шуршать на лестничной площадке, вероятно, оттирая краску. Или пытаясь это сделать.
– Я знаю Корякинцева. Сколько тут живу, столько и знаю. Ну, придёт, скажет «пишите заявление». А у меня сердце… И нервы.
Юля помолчала.
– Так Вы хотите с ней… Полюбовно договориться?
Пенсионерка скривилась, будто ей дали съесть целый лимон. Или сырую картошку.
– Я просто хочу, чтобы она от нас отстала. Пусть он поговорит с ней.
Терапевт посмотрела по сторонам, понимая, к чему идёт этот диалог.
– А почему Вы сами не можете? Или не хотите?
– Да было дело… Ругались мы с Корякинцевым одно время. Ну, я… И просить у него помощи теперь… Не поможет он мне. Во всяком случае, если я попрошу.
Юля выдохнула.
– Ну, мне кажется, Вы преувеличиваете. Не будет же он таким… Злопамятным.
Очередь выдыхать настала для Маргариты Львовны.
– Конечно, я всё понимаю. Зачем тебе мои проблемы. У тебя, наверное, своих хватает.
Она попыталась подняться со стула, её резко качнуло, она ойкнула.
– Осторожно! – воскликнула Юля и вцепилась ей в руку.
Степан Котов появился внезапно – чуть ли не за три секунды. Лицо его ожило – необычайное волнение выплеснулось на нём румянцем.
– Хорошо, Маргарита Львовна. Только ради вас со Стёпой… Знаете номер его?
Корякинцев, к большому удивлению, воспринял всё с интересом и пообещал, что вечером обязательно заедет для воспитательной беседы с этой оторвой. Он передавал привет Маргарите Львовне и желал ей крепкого здоровья, а кроме этого, ещё и самому Степану Александровичу, потому что только на таких мужиках всё и…
Юля, спускаясь к себе, никак не могла понять, как она оказалась невольной участницей этого конфликта.
«Надеюсь, эта полудурочная не подкараулит меня на улице и не пырнёт отвёрткой…»
Или не ударит молотком.
Холодный пот опять выступил у неё на лбу. Открыв дверь своей квартиры, она почти что физически ощутила, что за ней кто-то наблюдает, сжимая в руках большой молоток. И только ждёт, чтобы пустить его в ход.
К счастью, это состояние длилось не так и долго, и она нашла в себе силы пойти готовить обед – скоро должен был вернуться из школы её боец. Кровиночка, отпочковавшаяся от неё тринадцать лет назад, всё больше напоминавшая её бывшего мужа. Оставалось надеяться, что сегодня обойдётся без мордобоя.
Успев забацать порошковый суп, она принялась рыться в интернете в поисках развлекательного контента… Но, как назло, ничего хорошего там не попадалось – напротив, попалась статья про мигранта-строителя, который преследовал хорошенькую врачиху, а потом убил её. Кувалдой.
Сразу же в голову ей полезла квартира Котовых с кричащей красной ручкой тяжеленной кувалды, покоившейся в углу. Но сильно испугаться она не успела – позвонил Артём, чтобы сказать кое-что Саше.
– Его ещё нет, – сказала она. – Ты на работе?
– Да… Разгадываю кроссворд, – ответил он серьёзно. – Какое слово означает и воинское звание и географический термин?
– Понятия не имею, – сморщилась она. – Ты тоже нашёл, у кого спросить.
– Ладно, я просто хотел сказать Саше, чтобы он держал голову в холоде…
– Да, а ноги в тепле. Эту поговорку я знаю. Её Кутузов говорил, – с гордостью заявила она.
– Вообще-то, это был Суворов, – поправил он её. – Но это не важно… Чем занимаешься ты?
– Да читаю ужасную историю. Про строителя, который кувалдой убил врача, – при произнесении этой фразы у неё внутри всё похолодело. Оставалось лишь представить, как разлетались её мозги. В духе арбузной мякоти из видеороликов из интернета, по которым лупили кувалдами «пранкеры», одетые в костюмы клоунов. Ну и жуть!
– Да… Но ты не переживай. У тебя ж знакомых строителей нет.
– Зато у меня есть сосед, который прикупил себе здоровенную кувалду. С красной ручкой. Будто она уже в крови! – выпалила Юля. – И вообще он сам какой-то странный. Большой и молчаливый. Хотя всё время заикается.
– У, Юля Викторовна, – протянул Артём. – Да Вы совсем перенервничали. Приезжайте ко мне, что ли. Я Вам «валерьянки» накапаю.
– Нет, – отозвалась она. – Мне надо Сашу ждать. И кормить.
– Ну, привет ему там. Скажи, чтобы надо бить только два раза: один раз в челюсть, а второй – по крышке гроба.
– Тьфу на тебя, Тёма, – фыркнула Юля и сбросила вызов, не дав похихикать как следует своему дружочку.
Саша пришёл где-то через полчаса, и сегодня он не был избит, что уже её порадовало.
– Как дела в школе? – спросила она.
– Нормально, – вежливо и коротко ответил он.
Так и поговорили. И вскоре настало время снова посетить соседку и её сына, потому что пришёл участковый.
Корякинцев был мужчиной низким, крепко сбитым. Лицо его, с опухшими веками, выдавало в нём человека, который мало спит. Виски его уже тронула седина. На правой руке поблёскивало обручальное кольцо, а в левой он держал потёртую некогда чёрную папку. Он оглядывал квартиру Маргариты Львовны без особого внимания, казалось, слушая вполуха. Возможно, он даже думал о чём-то своём: надо менять обои или проверить дневник у дочери, а то она будто совсем забросила учёбу. Да ещё и стучит что-то под капотом у его «короллы».
– Я Вас понял, Юлия Викторовна, – сказал он, когда она объяснила всю ситуацию, развернувшуюся вокруг квартиры Котовых. – Что же, Маргарита Львовна, пойдёмте до вашей соседки. Посмотрим, что там за фрукт. Или фруктесса. Вроде теперь так их надо называть. С суффиксами. Вы понимаете, о чём я пытаюсь сказать?
Юля медленно кивнула.
Сначала дверь никто не открывал. Но шум оттуда слышался, да и музыка бунчала. Хозяйка точно была дома. Маргарита Львовна очень нервничала и смотрела на Юлю с какой-то безумной надеждой.
– Мдаааа-а, – протянул многозначительно Корякинцев. – Поселилась же она мне на голову. Тьфу ты, прорва! Жили же тут раньше такие милые люди… Открывайте! Участковый Вас беспокоит!
Он переключился с звонка и принялся стучать кулаком по двери. Удары гулко отдавались эхом в подъезд. Но музыка затихла – наверняка услышала. И действительно: немного позже замок в двери захрустел, и дверь открылась.