– Вперед!

Япония. Это же время

Ракетчики торопились. Уж кто-кто, а они хорошо понимали: времени осталось совсем мало. Практически все войска, имеющиеся на острове, имели в качестве основной задачи защиту их объекта. И сегодня их боеспособность катастрофически просела. Неудивительно, что приказ на залп, с которым командование тянуло до последнего, оказался логичен и вполне ожидаем. А раз так, его любой ценой необходимо было исполнить.

Появление на дороге трех танков было воспринято без энтузиазма, но и без удивления. Нашлись малодушные, отступившие с поля боя. Что же, бывает. Если бы их прислали усилить внутреннюю линию обороны, то предупредили бы. Но и без того, сейчас эти танки остановят и вновь поставят в строй. Какова вина дезертиров, разберутся позже, сейчас же это старье вполне пригодится.

В принципе, именно поэтому охрана подпустила визитеров на несчастные триста метров. И только потом, убедившись, что те не реагируют на сигналы, один из японских танков дал предупредительный выстрел. И понеслось!

Танк Сергея шел головным. И он первым вступил в бой. С такой дистанции сложно промахнуться. А еще сложнее нанести новейшему вражескому танку серьезный ущерб, особенно с учетом того, что вместо не раз испытанного в бою отечественного орудия у него под рукой имелась куда менее мощная, хотя и, как уже выяснилось, довольно точная японская система. Тем не менее выбора все равно не оставалось. Автомат заряжания сработал штатно. Ну все, понеслась!

Три выстрела – три попадания. Все без пробития брони. Однако кто сказал, что это так уж необходимо? Заклиненная башня, порванная гусеница… Все, танк становится фактически небоеспособным. И, практически мгновенно перенеся огонь, Сергей поразил второй танк. На сей раз удачно, в борт. Конечно, японские инженеры честно старались защитить машину со всех ракурсов и за счет толщины брони, и с помощью нового, специально разработанного сорта стали, да и дополнительные навесные модули кое-чего стоят. Плюс динамическая защита… Все так, но прыгнуть выше головы невозможно. Бортовая броня, даже с дополнительными экранами, заметно слабей «лба», и выпущенному практически в упор снаряду хватило энергии, чтобы, продравшись через нее, остановиться только в массивном дизеле.

Надо признать, детище японских инженеров не взорвалось, а вспыхнувшее было топливо система пожаротушения загасила практически мгновенно. Однако не зря в знаменитом советском фильме один танкист говорит другому: «Лучше всего, если болванка попадет в двигатель». Танку хана, а экипаж цел. Именно это сейчас и произошло, воевать на подбитой машине было уже невозможно.

Сурок работал грамотнее, выбрав себе противников по силам. Проще говоря, взял за жабры истребители танков, чья броня рассчитана была на противостояние тридцатимиллиметровым снарядам, а не полноценному танковому орудию. Четырьмя выстрелами Сурок уничтожил три такие машины, причем две загорелись, а третья просто развалилась на части, еще раз подтвердив старую истину: колесные машины, при всех их достоинствах, в открытом бою не могут равноценно противостоять гусеничным.

Леночка тем временем отработала по пехоте, разумно предположив, что, учитывая количество и вооружение неприятельских солдат, оставлять их без внимания чревато неприятными последствиями. Вряд ли японцы оценили любезность, но в панику они не впали, после первых же выстрелов прибегнув к грамотному и тактически обоснованному маневру. Проще говоря, порскнули во все стороны, как тараканы из-под тапка.

К этому моменту японцы оправились от шока и начали реагировать. Медленно, очень – судя по всему, если среди них и были обстрелянные бойцы, успевшие повоевать на континенте, то имелись они в ничтожно малом количестве. А сидя в тылу нужных рефлексов не наработать, даже если учили тебя качественно. Однако на их стороне был колоссальный численный перевес, да и техника, чего уж там, на поколение более современная. В общем-то, это и предрешило исход схватки. И первой, что было ожидаемо, замер и окутался густым дымом идущий последним и отставший более чем на сотню метров танк Леночки.

Схватка завершилась менее чем за минуту. Японцы тупо завалили атакующих снарядами, причем они-то устаревшую броню и без того не самых мощных танков пробивали насквозь, как бумажную. Не обращая более внимания на затянутый дымом отставший танк, они сконцентрировали огонь на все еще ведущих бой и получили закономерный результат. Сурок подбил еще одну колесную машину, Поляков без особых успехов (сорванные блоки динамической защиты не в счет) отстрелялся по ближайшему «японцу», и на том, собственно, все. Вместо одного столба дыма над дорогой поднимались теперь три.

– Все, – Сергей рывком содрал с головы шлем с разом погасшим экраном и едва удержался от того, чтобы отбросить его в сторону. Но – все же удержался, японская техника все же, неизвестно, как она отреагирует на грубое обращение. А заменить на отечественный аналог вряд ли получится. Во всяком случае, не сразу. И что? Потребуется – а нет под рукой жизненно важного девайса. Так что лег шлем на стол аккуратно. можно сказать, нежно. И через секунду столь же аккуратно лег рядом шлем Сурка. Леночка по-прежнему сидела в своем, напряженная, словно натянутая струна.

– Тебя подменить?

– Сама.

– Принято, – Сергей откинулся в кресле и вперился глазами в экран, на который транслировалось подернутое завесой из дымовых шашек, сработавших на машине Леночки, изображение с ее экрана. Хуже нет, чем ждать, не имея возможности сделать хоть что-то, но деваться некуда. Сейчас все зависело от Леночки. Это ее бой, ее решение, и помочь Сергей мог лишь одним – не лезть под руку. Ко всем остальным это тоже относилось, и даже Кузнецов с Полтавцом замерли и молчали. Даже, кажется, дышали через раз.

Пять минут, десять, пятнадцать… Сергей сгрыз ногти до мяса, а Леночке кажется, хоть бы хны. Женщины терпеливы…

На экране видно, как мельтешат и суетятся японцы. А потом вдруг резко уходит в стороны техника, разбегаются по укрытиям солдаты, и в пламени холодного старта поднимается над шахтой длинное и белое, как мраморная колонна, тело ракеты с намалеванным японским флагом. И в этот момент кажущийся мертвым танк вдруг выплевывает один-единственный снаряд. Видно, как у зависшей на миг ракеты сминается бок, из него выплескивается струя огня, и через секунду все это безобразие рушится на землю, накрывая соседние шахты и заливая все вокруг горящим топливом. Затем могучая вспышка – и экран гаснет.

– Вроде бы все, – как-то очень спокойно сказала Леночка и стянула с головы шлем. Волосы ее были темными от пота. – Что смогла – то сделала.

Поляков быстро шагнул к ней и обнял жену. Через секунду к нему присоединился Сурок, а потом и все присутствующие. Даже те, кто их троицу на дух не переносил – сейчас это было неважно. То, что было до этой минуты, осталось в прошлом. А сейчас народ славил победительницу!

Позже выяснилось, что две ракеты все же смогли взлететь из огненного ада. Одна, видимо, получила повреждения и упала в Тихий океан, где и взорвалась на большой глубине. Хорошо взорвалась, килотонн на полтораста. Глушеной рыбы и вареных кальмаров хватило бы на неделю работы средних размеров рыбозавода. Вторую удалось сбить над Сибирью. Обошлось без взрывов. А пока народ радостно вопил и прыгал, и только Кузнецов, несколько раз глубоко вздохнув, кинул под язык таблетку валидола и, повернувшись к полковнику, негромко сказал:

– Что-то мне подсказывает, что сегодня было наше последнее выступление.

Городской парк. Два месяца спустя

Они стояли, разглядывали покрытые толстым, почти сантиметровым слоем инея ветви деревьев и ели мороженое. Зрелище было великолепное, особенно сейчас, когда солнце подсвечивало всю эту красоту, и казалось, что ветки сверкают из-за идущего изнутри сияния. Солнце переливалось на ледяных кристалликах и дробилось в мелкую сеточку радуги. Не той, что рисуют на флагах извращенцы, а самой настоящей, живой, дарящей настроение.