– Но у нас сейчас тренировка!

– Поэтому я должен тебя жалеть? – поднял одну бровь Эверлинг и снова хотел ударить ногой, но Джейлей успел вовремя отползти назад.

– Хоть бы какое-нибудь послабление дал! Мы же друзья! – Он вскочил на ноги и замахнулся кулаком.

Эверлинг быстро увернулся, когда Джейлей решился нанести удар, перехватил его руку, дернув на себя, и локтем саданул по спине.

– Послабления будешь просить у Ирмтона, если он вообще станет тебя слушать.

Джейлей шикнул, но на ногах удержался.

Один стражник с трудом сдерживал смех, смотря на Джейлея и его тщетные попытки задеть Эверлинга хотя бы раз. Оба неистово злились, но сдерживались.

Чуть поодаль девушка лет двадцати, имени которой они не знали, била по прицепленной к потолку боксерской груше. Костяшки пальцев у нее уже были стерты, но она упорно продолжала. Эверлинг знал наизусть ее движения, он тоже любил тренироваться в этом месте, когда Ирмтон только приволок его в «Небесный берег».

Эверлингу тогда было семь. На улице стояла зима, как в тот день, когда он впервые отобрал жизнь. В городских газетах иногда выходили статьи о неизвестном маньяке, о страшных преступлениях, в частности – об убийствах, совершенных с нечеловеческой жестокостью. Жертв не связывало ничего: они были из разных сословий, никогда не встречались друг с другом, мужчины и женщины, иногда дети. Они занимались разными делами, вели разную жизнь. Разве что способ убийства был один – жертв просто разрывало на части. Были случаи, когда от их внутренних органов мало что оставалось.

Ирмтон Пини нашел его сидящим около многоэтажного жилого дома неподалеку от театра. Маленький Эверлинг кутался в дырявое, выброшенное покрывало и старался согреться, но, увидев подошедшего Ирмтона, насторожился и вскочил на ноги. Глаза у него горели ненавистью. Ирмтон оценивал внешний вид маленького Эверлинга непозволительно долго, но потом сказал:

– Не смей этого делать.

Маленький Эверлинг удивился, но плечи опустил, потом нахмурился и уже хотел пустить в ход магию, пользоваться которой едва ли умел. Ирмтон Пини вскинул руку, словно мог его остановить.

– Мальчик, я сказал, не смей этого делать. Я пришел не для того, чтобы навредить тебе, а для того, чтобы спасти.

В эту ложь Эверлинг верил не один год.

Он понял правду, когда уже было слишком поздно и Ирмтон Пини защелкнул на нем удушаюшую ловушку ошейника, вытолкнул на поле боя и заставил убивать, сделав пленником «Небесного берега».

– Я могу вас убить, – без сомнений ответил маленький Эверлинг.

– Знаю, – улыбнулся Ирмтон. – И именно поэтому я здесь. Давай я объясню, как будет. Сейчас ты пойдешь со мной. Я приведу тебя в место, которое станет твоим домом. У тебя будет крыша над головой, еда и безопасность. Взамен ты должен будешь научиться пользоваться силой, данной тебе при рождении, и использовать ее по назначению в специально отведенном для этого месте, а не на улицах Партума, где можешь навредить невинным прохожим.

Что тогда побудило Эверлинга согласиться, он не знал даже сейчас. Спустя много лет он убеждал себя, что тогда вовсе не согласился, а сдался – на милость судьбе или на милость Ирмтона. А может быть, Ирмтон Пини и был его судьбой.

Оказавшись запертым в «Небесном берегу», маленький Эверлинг не испугался – тогда его поглощало любопытство. На следующий день незнакомый мужчина в форме притащил его за шиворот на тренировочную арену, кинул к ногам другого человека и ушел.

Инструктор, одетый в белую форму, пнул его под дых. Эверлинг дернулся, обхватил руками себя, но через секунду выпрямился и выставил руки перед собой, забыв об ошейнике. Мужчина засмеялся и повалил маленького Эверлинга на пол, сильно приложив его спиной о пол, и надавил предплечьем на шею.

– Запомни, щенок, теперь ты будешь подчиняться мне.

Впоследствии Эверлинг убил его. Но в тот день жадно хватал ртом воздух в попытке не задохнуться, а светловолосый мужчина в белой форме наслаждался его беспомощностью. Эверлинг ненавидел это чувство по сей день.

– Кивни, если ты понял меня. Ты подчиняешься мне. Выполняешь все, что я скажу, даже если я прикажу тебе вылизывать пол. Ясно?

Маленький Эверлинг умудрился кивнуть, и инструктор отпустил его. Кашель раздирал горло, пока мужчина стоял и смотрел, как он пытался выровнять сбившееся дыхание.

В его первый день на тренировочную арену народу пришло больше обычного.

Детей обучали такие же люди в белой форме. Все они для Эверлинга выглядели одинаково. Плач и стоны слышались с разных сторон, но Эверлинг не сразу понял, где оказался. Он думал, что попал в долгожданный дом, а на самом деле попал в ад.

Первый раз его хлестнули плетью, когда он снова поднялся на ноги – ни за что, просто так, «для профилактики, чтобы не забывал свое место», как сказал инструктор. Удары обычно были недостаточно сильными, чтобы оставить шрамы. У Эверлинга шрамов почти не было – только несколько тонких полосок. У Эванжелины спина была идеально ровная, без единой отметины. У двойняшек кожа испещрялась рубцами разных размеров. У Герсия… Эверлинг никогда не видел спину Герсия, потому что он никогда не снимал одежду при людях.

– Атакуй, щенок, – приказал инструктор.

Маленький Эверлинг напал.

Эверлинг моргнул. Он стоял на ринге тренировочной арены, и перед ним маячило разозленное лицо друга.

Стиснув зубы, Джейлей бездумно накинулся на Эверлинга настолько быстро, насколько мог, но безуспешно. Он снова пропустил удар, потом еще один и еще. Охранник бесстыдно рассмеялся в голос.

– Думается мне, скоро настанет твой последний бой!

Другой охранник, тоже стоящий рядом, усмехнулся в знак согласия.

Эверлинг бросил на них презрительный взгляд. Джейлей остановился, смотря в пол и пытаясь совладать с гневом. Он мог сколько угодно делать вид, что ему весело, что его не задевает смех стражников, что ему все равно на собственные поражения, но никому не нравится, когда о нем так пренебрежительно отзываются те, кто вряд ли когда-то вступал в смертельные битвы.

– Так и будешь позволять им издеваться над собой? – спросил Эверлинг.

Он знал, куда, как и когда давить. Знал, как разозлить даже таких добродушных людей, как Джейлей. И знал, как страшна их злость.

Джейлей скрипнул зубами. Глаза у него словно потемнели, зрачки сузились. Эверлинг ухмыльнулся: они наконец начнут нормальную тренировку. Движения Джейлея стали увереннее, быстрее, резче. Он все еще не мог победить Эверлинга, но пару раз сумел задеть. Один раз Эверлинг специально позволил себя ударить, чтобы дерзкие охранники прекратили раздражающе смеяться.

Они прекратили.

Джейлей нападал без остановок. Развернулся, замахнулся, рванул вперед. Его кулак уперся в ладонь Эверлинга у самого лица.

– Уже лучше.

Джейлей сплюнул кровь.

– И когда я услышу от тебя похвалу? – с насмешкой спросил он, уже зная ответ наперед.

– Никогда.

– Да брось, я не так плох, как ты говоришь, – начал спорить Джейлей.

Улыбка вновь заиграла на его лице, он перестал злиться и забыл об охранниках.

– Верно. Ты еще хуже, – не унимался Эверлинг.

В какой-нибудь уличной потасовке у Джейлея был шанс на победу, с парой-тройкой царапин, может, с ножевым ранением. Но против магов, если они не были совсем слабаками, он выстоять уже не мог. Эверлинга этот факт злил и расстраивал. Внутри что-то сжималось и ныло от мысли, что следующий бой для Джейлея может стать последним. Поэтому он согласился сделать хоть что-нибудь, лишь бы увеличить шансы на победу.

– Ну начинается!

Они продолжили, пока еще у обоих оставались силы.

В зал ввалился довольный и уставший Джейлей. Следом за ним появился Эверлинг. Оба уставились на Эванжелину: один – радостно, второй – выжидающе.

– Победила, – просто сказала она.