Язычок у Лизаветы был острый, глаз меткий и, если уж назовёт она кого, так это прозвище прилипнет надолго.

Например, главного бухгалтера моего мужа, красавицу-брюнетку сорока пяти лет, женщину строгую и стильную, но жёсткую, словно стальной клинок, Лизавета окрестила Мизерикордия, так за ней и прикрепилось.

Оружие милосердия последнего удара.

Сегодня к мужу на работу в один из отделов устроилась очередная студентка-вечерница на должность подай-принеси.

Мой муж юрист. У него и его друга со времён службы в армии Бориса своё юридическое агентство. Они занимаются, в основном, экономическими делами. Редко попадается что-то по гражданскому праву.

В общем, людей, которые будут носить в суд бумаги и отслеживать их там движение, набирают с удовольствием. Идеально для этого подходят студенты юридических факультетов.

И практика, и деньги.

В этот раз приняли такую явно провинциальную девочку Оксану. Фигуристая и наглая. В короткой обтягивающей юбке и блузке, снятой с младшей сестры, судя по не сходящимся полочкам.

Вид, конечно, никак не вяжется с образом студентки юридического факультета.

– Глянь, какая лярвочка! – восхитилась Лизавета.

– Звезда секонд-хенда, – окрестила девчонку Лена из бухгалтерии.

– Чувствую, хлебнём мы с ней проблем, – поставила свой вердикт Оля из отдела кадров.

Вторая глава

Обычно девочки-студентки к третьему курсу уже достаточно «обтёсывались» в столице. Находили свой стиль. Во всяком случае, подростковое желание самовыражаться обретало более зрелый вид. Вырастало в возможность проявить себя в карьере.

Обычно эти первокурсницы, вырвавшись из-под опеки родителей, бросались во все тяжкие. Начинали эксперименты с одеждой, макияжем и со стрижками. Эпатировали цветом волос и длиной юбок.

Тем более странно и смешно выглядела эта Оксана, окончившая третий курс. Ну да фиг с ней. Проблемная девочка. Странно, что её взяли в агентство.

Меня сразу резануло, как хищно она смотрела на всех вокруг. Будто намечая цель.

Права Лизавета – лярвочка эта новенькая.

Пока я читала чатик, смакуя новости и улыбаясь реакциям девчонок, мне напечатали и подписали диплом. Можно было ехать за Манюней.

Машка с бабушкой резвились – строили из подушек и пледов под столом свой маленький дом, с парковкой для авто и верандой для чаепития.

Я застала их за вырезанием из бумаги ажурных салфеток маникюрными ножницами.

Всё вокруг было засыпано обрезками бумаги, а Манюня с восторгом показывала свои творения.

Мой диплом был одобрен.

Даму, что принимала мой экзамен, Наталья Вячеславовна заочно знала и уважала. То, что я не ударила в грязь лицом перед столь заслуженным специалистом, мою свекровь весьма впечатлило.

Мы с Натальей Вячеславовной никогда не ругались. Так повелось, что она очень тепло приняла меня в семью. Старалась помогать по возможности и никогда не лезла ко мне с критикой. Ни разу не упрекнула ни в чём.

Если ей не нравилось что-то в том, как я веду хозяйство, то она молчала, не донимая прямыми указаниями и советами.

Только могла невзначай рассказать историю, как она или её знакомые справляются с подобными проблемами.

Причём уже после я понимала, что это было рассказано мне как совет.

Часто в конфликтах между нами с Антоном Наталья Вячеславовна становилась на мою сторону. Потому что я тоже мать.

К примеру, при строительстве дачи я настаивала на том, что бассейн на территории участка нам не нужен. Я боялась за Манюню. С её любознательностью разлучить их с бассейном точно не удастся. А это травмоопасно. Антон же хотел выкопать эту яму и упёрся, словно баран. И мы не то, что ругались в пух и прах, но несколько напряжённых вечеров из-за этого пережили.

Разрулила ситуацию Наталья Вячеславовна. Просто спросила, как часто в Подмосковье достаточно солнечно для отдыха у бассейна? И стоит ли ради полутора десятка дней в году устраивать столько проблем.

Повезло мне со свекровью, это однозначно.

– Ты не хочешь поехать отдохнуть? – спросила Наталья Вячеславовна, наливая мне чай.

– С Машунькой? Одной мне сложно. А Антон взял какой-то новый интересный проект. Он вряд ли готов сейчас ехать. Если только с вами? – задумчиво произнесла я, вертя в руках чашку с рисунком в известную кобальтовую сетку.

У моей бабушки был такой чайный сервиз. И чаепитие из этих чашек всегда наполняет меня теплом.

– Давай, пока лето, и у меня есть возможность, я посижу с Машей, а вы с Антоном поезжайте на недельку? – предложила свекровь.

– Я поговорю с мужем, – согласилась я.

Вечером Антон приехал злой, как шершень. От него веяло таким напряжением, что Манюня не захотела его целовать при встрече.

Подбежала, подпрыгивая, встречая в коридоре. И тормознула, с разбегу впечатавшись всем телом. После набусилась и, надув свои губы, отошла от Антона в сторону.

– Случилось что? – спросила я, глядя, как он резкими и рваными движениями срывает галстук.

– Всё нормально! – неожиданно рявкнул мой обычно уравновешенный муж.

– Не расскажешь? – спросила я, принимая от него пиджак и часы.

– Нет! Извини, – коротко ответил он и скрылся в душе.

Вечер полетел своим ходом, и я не стала в этот раз говорить с ним об отпуске.

Видно же, что человек не в духе, и что-то произошло.

Уже после ужина, расслабленно сидя в кресле, Антон повернулся ко мне с виноватым выражением лица.

– Борька налажал, и приходится теперь подчищать за ним хвосты. Извини. Вспылил, – повинился он.

Борис Александрович – партнёр моего мужа и одновременно его армейский друг. Во многом успех агентства на первых порах зависел от связей и авторитета Бориного отца.

Но со временем работоспособность и бульдожья хватка Антона сделали своё дело. И теперь их контора вполне успешна сама по себе. Об агентстве знают, оно имеет известную и твёрдую деловую репутацию.

Беда в том, что Борис недавно развёлся и ударился во все тяжкие. Клубы, ночные гулянки, случайные знакомства.

Не в первый раз получается так, что после Бориного загула разгребать последствия приходится Антону. Но ни разу он ещё не упрекнул друга. Понимая его проблемы, сочувствуя ему.

А ещё Антон ревнует меня к Борису. После его развода весьма явно.

Ревнует безосновательно и давно.

Поэтому я не стану расспрашивать мужа о произошедших неприятностях. Зачем растравливать болезненную рану?

Я пошла на кухню и сделала любимый чай мужа. С чабрецом. Если не могу помочь ему разговором, то хотя бы так постараюсь развеять его печали.

– Спасибо, повезло мне с тобой, – сказал он с чувством, удерживая мои руки в своих ладонях.

Что это он вдруг?

Третья глава

В следующий раз я заглянула в чатик где-то через пару дней. От нечего делать и из любопытства.

В чатике царило недоумение.

Новенькая Оксана на каждом углу нахваливала моего мужа: Антон Александрович самый умный и самый лучший, и самый-самый специалист, и всё агентство только на нём и держится.

Причём громко, и как заметила Лизавета, нахваливает так, чтобы Антон это слышал. То перед открытой дверью в кабинет, то перед лифтом, видя Антона в поле зрения.

Метёт хвостом с усердием.

Смотрится дико. Натужно. Топорно.

Все сотрудники кривят нос. Стараются находиться подальше от придурочной.

Девчонки недоумевают. И задаются вопросом «А собственно, чем она занимается на работе?»

Я посмеялась на такую грубую лесть. Кем нужно быть, чтобы купиться на это?

И мы с чатиком дружно решили, что девочка хочет продвижения по работе…

Поговорить об отпуске с мужем всё-таки нужно. Несмотря на то, что Антон и в последующие дни приходил домой не в духе. Всё мрачнее и мрачнее.

Манюню-то за что мучить Москвой летом?