– Теперь все в порядке, мисс Уэйнрайт. У вас кровь на платье… Вы сильно пострадали?

– Не знаю, – устало протянула я. – Чести и достоинства я уже давно лишилась, а всего остального Дон лишил меня еще в школе… Как вы нашли меня?

– Мы не теряли вас. Просто вмешаться пришлось впервые за четыре года. Корю себя, что не успели вовремя.

– Четыре года? – я не понимала, что происходит.

– Да, мисс Уэйнрайт. Я приставлен к вам уже на протяжении четырех лет.

– Но, почему? – скорчившись от боли, простонала я. сейчас лучше всего отвлечься, чем концентрироваться на ней, иначе умру, не от шока, так от стыда.

– А это вы лучше меня должны знать, – он улыбнулся, обернувшись на меня, и вновь устремил взгляд на дорогу. – В один вечер вы смогли пленить бедного мистера Эллингтона. Он вызвал меня к себе и дал четкие инструкции.

– Как же мне это удалось? Ничего не понимаю.

– Тот разговор, когда он спросил вас, что подарить женщине, которую он собирается оставить, чтобы не ранить ее. Вы помните, что ответили?

– Да, – растерялась я. – Я посоветовала подарить свою искренность. Глупой была.

– Ну, за искренность ему бы влепили пощечину и устроили скандал, – усмехнулся Бернард. – Я посоветовал ему совершенно другое. Дорогой подарок. Вы недооцениваете категорию женщин, с которыми ему приходится общаться. Но дело в другом. В этот вечер в нем что-то изменилось. Он приказал глаз с вас не спускать. Мне жаль, что пришлось обнаружить себя, но подонок зашел слишком далеко.

Только сейчас я осознала, что в действительности мне и моему ребенку только что спасли жизнь. Дон не остановился бы. Я слишком хорошо его знаю. Неуравновешенный, гневливый, со взрывным характером. А если ко всему этому добавить алкоголь… пить он не умел. Никогда не знаешь, чего ожидать от него в следующую минуту. В детстве я была очарована его мужественной сексуальностью, брутальной грубостью. Мне это нравилось. Ровно до того момента, как он впервые попытался меня изнасиловать.

– Благодарю вас, Бернард. Вы… я… – не удержавшись, я все же расплакалась.

– Амелия, какой у вас срок?

Внутри все оборвалось.

– Простите? – утирая слезы, я постаралась сделать невозмутимое лицо целомудренной девицы.

– Я отец троих детей. С беременной жены глаз не спускал. Я прекрасно знаю, как это выглядит со стороны. К тому же, вы разговаривали… – он смутился, затронув слишком личную тему – общение матери с ребенком в утробе.

– Я не… нет, что вы. Я не беременна, – глупая попытка солгать.

– А не отец – мистер Эллингтон? – плутоватый взгляд на меня. До чего же он проницателен! Ведь я и сама долгое время не могла распознать, что со мной.

– Мне неизвестно, кто отец, – все-таки решила соврать.

– Напомню, что мы глаз с вас не спускаем. Из тех, с кем вы общаетесь, отцом может быть только мистер Эллингтон.

– Много вы знаете! – иронично.

– Вы о мулате?

– Много знаете! – недовольно.

– Даже, если у вас и была с ним связь, он не может быть отцом. Не тот срок.

– Бернард! – возмутилась я.

– Простите, мисс Уэйнрайт. Я не хотел оскорбить вас. За все эти годы вы мне стали как дочь, и я желаю вам только добра. Надеюсь, вы не собираетесь избавляться от ребенка?

– Как вам могла прийти такая мысль? – это возмутительно. – Нет. Конечно, нет!

– Это хорошо. Если вы от него избавитесь – сможете построить карьеру, стать специалистом очень, очень высокого класса. У вас есть все для этого. Но внутри будет пустота. А если оставите – потеряете работу. Майк может быть и оставил бы вас, но Питерсон жестких принципов. Либо семья, либо работа. Зато обретете нечто самое ценное. Поверьте отцу, нет ничего более важного в этой жизни, чем улыбка собственного ребенка. Он станет для вас центром вселенной.

Слезы одна за другой покатились из глаз. Я накрыла живот рукой, и положила голову на сиденье. Объявлять на работе пока не буду, иначе об этом сразу же узнает мистер Эллингтон. А он не должен знать.

– Бернард, вы не должны говорить ему.

– Я не могу, – хотя бы честно сознался, что выдаст.

– Но это личное. Только между мной и им.

– Вы мне оба как дети, – сознался он. – И ведете себя соответственно. Один сглупил и не знает, как извиниться, а другая бегает от него и прячется, но при этом мучается. Вместо того чтобы сесть и поговорить обо всем.

– Не о чем говорить. Он женат и у него есть Шарлин. Которую он любит.

– Ну, если вы так в этом уверены, – улыбнулся он.

– Не любит? – с надеждой.

– Как вы верно заметили – это личное. Только между вами и мистером Эллингтоном. Дайте ему шанс, Амелия. Хотя бы из уважения ко мне. Я устал, прошу прощения, оттаскивать его от блядей.

– Что, простите?

– После того, как вы оставили его, он пустился во все тяжкие. Не зная, как заполнить пустоту внутри себя, взялся за старое. В последнее время, правда, остепенился. Что-то изменилось в нем.

– Имея под боком жену, ходит налево? – удивилась я. – У него что, вообще нет моральных принципов?

– У него появилась душа, мисс Уэйнрайт. И вы тому виной. А что делать с этой душой – он не знает.

– Душа, которая живет в штанах, – я насупилась.

– Не все является таковым, как выглядит.

– Вы говорите загадками, Бернард. Он сам определил нашу судьбу.

– А вы никогда не совершали ошибок? – мужчина остановил автомобиль и обернулся.

– Я не замужем и не скрывала своих чувств. А сейчас я слишком устала, чтобы вести этот разговор. Пожалуйста, помогите мне добраться до дома.

– Конечно, мисс Уэйнрайт.

Мужчина поднял меня, словно пушинку и донес до квартиры.

– Стоять можете? – аккуратно опуская мои ноги на пол, он придерживал меня за талию.

– Попробую, – держась за плечи Бернарда, я, закусив губу, превозмогала боль. Каким же засранцем оказался Дон. Ноги дрожали, но стояла я уверенно. Мужчина по-отечески погладил меня по щеке и помог подойти к дивану. Я осторожно села на мягкие подушки и откинулась на спинку. Больно. И унизительно.

– Поймите меня правильно. Если вы хотите, чтобы ублюдка наказали по всей строгости, нужно вызвать доктора и зафиксировать ваши повреждения.

– Я понимаю. Подайте, пожалуйста, мою сумочку.

Набрала номер доктора Ризерстоун. Никому другому столь деликатный вопрос доверить не могу. Она уже спала, но, узнав о произошедшем, обещался тот час же приехать, заверив, что нет ничего не удобного, и она обязательно мне поможет. Хотелось забраться в горячую ванну и забыть о произошедшем, но Бернард запретил даже платье сменить.

– Есть надежда, что мистер Эллингтон не узнает об этом? – я измученно глянула на своего спасителя, который устроился в кресле, неподалеку от меня. Он выглядел уставшим и обеспокоенным. Все же приятно знать, что за моей спиной стоят сильные люди. Если бы не он, сидела бы я здесь? А что было бы с горошинкой? Сколько еще пострадало бы девушек…

– Исключено. Это моя работа. С которой я не справился, – добавил он едва слышно, сдвинув челюсти. Мужчина явно корил себя, словно был виноват в произошедшем. Но разве он может винить себя? Это мне взбрело прогуляться и полюбоваться красотами сонного города. Ведь видела кровавую луну, научена опытом, но нет… все равно поперлась. Вот и поплатилась. Завтра же займусь вопросом автомобиля. В этом Генри прав. С личным транспортом будет спокойнее и подобных ситуаций не возникнет. На мою зарплату я вполне могу позволить взять кредит. Тем более что когда родится горошинка, без автомобиля я управляться с делами не смогу. Но будет ли он мне по карману тогда? Даже думать страшно о будущем.

– Вы ни в чем не виноваты, Бернард. Виновата лишь я. Что не могу дать достойный отпор.

– Мисс Уэйнрайт, вы все делали верно, заботились о ребенке. Всю боль приняли на себя. Это верный, хоть и жертвенный поступок. Убежать от него вам бы не удалось, – он стиснул зубы и сжал кулаки. – Жаль, что пришлось увозить вас. Если бы я остался там – убил бы подонка.

– Он уйдет?