С этими словами она ушла, светясь, как фонарь, рассекающий ночную тьму. Он смотрел на меня с болью. Я смотрела на него и не понимала, что чувствую.

– Амелия, мне…

Нет. Это выше меня. Улыбнувшись, я развернулась и, стараясь не срываться на бег, пошла в уборную. К счастью, приступ тошноты соизволил в этот раз подождать, пока я дойду до туалета, и не дал оконфузиться перед потенциальными партнерами моих работодателей. Поправив макияж и закинув в рот мятный леденец, я вышла из уборной и почти сразу же натолкнулась на Одри.

– Ты не поверишь, кто здесь! Пресса с ума сошла, вокруг этого такая шумиха поднялась! – с опаской, но в то же время восхищенно, поскольку для нее это сенсация, на которой можно заработать, оповестила подруга.

– Шарлин, – с вымученной улыбкой заметила я. Кажется, теперь при упоминании ее имени меня будет постоянно мутить.

– Как ты… Тебя что, снова рвало? Амелия, мне это не нравится. Тебе нужно показаться доктору!

– Это обычное отравление. Больше не буду заказывать роллы в Уми-ями. Отстой у них, а не кухня, – я постаралась взбодриться и отринуть ненужные мысли. Я заказала чашечку мятного чая, и только после этого почувствовала облегчение. Скорее бы позвали на обед. Впрочем, заметив на столике бармена соленые хлебные палочки, я воспользовалась тем, что мужчина отвернулся, и стащила их. Это самое настоящее спасение от тошноты! Расцеловать бы создателя этого кулинарного шедевра! Уплетая одну за другой, я нарвалась на неодобрительный взгляд Одри.

– Проголодалась, – пояснила я, едва прожевав. Мне не поверили. Кажется, она начинает о чем-то догадываться.

– Знаешь, мне нужно тебе кое-что рассказать. О Шарлин…

Я скривилась, сгрызая, словно хомячок, последнюю хлебную палочку.

– Пока ты была в уборной, я совершенно случайно подслушала один любопытный разговор, – заметив мою ироничную ухмылку, подруга повторила, – правда, совершенно случайно! Ну ладно. Не совсем случайно, но я явно не ожидала услышать, что Кристофер и Шарлин станут обсуждать Тринити.

Кусочек хлебной палочки встал поперек горла и, закашлявшись, я уставилась на подругу.

– Что может связывать Шарлин и Кристофера Аллена? – вспомнила слова Алисии. Может случиться так, что мать Генри права.

– Вот и мне интересно стало. Я услышала только что-то про какие-то долги. Будь осторожна с ней. Не ведись на ее ласковые речи. Мои коллеги говорят, она как лиса. Ласково улыбается, проникает в душу, а как только отвернешься – пол лица уже откусила. Говорят, шикарная чертовка!

– Да, она мне тоже не понравилась.

Мало мне было мистера Эллингтона, так еще одно несчастье решило свалиться на мою голову. В нашу сторону походкой хищника, почувствовавшего добычу, двинулся Джереми Питерсон – сын того самого Питерсона, который руководит компанией, где я теперь работаю. Нам не часто доводилось встречаться по службе, но этого хватило, чтобы составить его портрет: трусливый, недальновидный, вспыльчивый и слишком падкий до женщин. В его компании шествовал еще один экземпляр. Его я прежде не видела, но, стоит полагать, он немногим лучше своего компаньона. Упав духом окончательно, я развернулась к Одри, успев процедить сквозь зубы:

– Это никогда не закончится, – а затем, с дежурной улыбкой. – Одри, это Джереми Питерсон, мой коллега по работе.

– Одри Дакота Картер, – она протянула свою тонкую изящную ручку, которую Джереми с превеликим удовольствием облобызал. Меня даже передернуло от его плотоядной улыбки. Хищник – это слово характеризует его как нельзя лучше. Но не лев или тигр, а скорее гиена. С такой же коварной плотоядной улыбкой и бегающими глазками, которые так и ищут, какой лакомый кусочек плохо лежит, чтобы можно было его стащить. Уверена, от взора мужчины не ускользнула наша стычка с мистером Эллингтоном, поэтому, решив, что я легкая добыча, он и направился к нам. Неужели других претенденток согреть его постель на этот вечер не нашлось?

– Восхищен, – единственное, что положительно характеризовало моего непосредственного начальника – знание этикета, хотя применял он эти знания достаточно избирательно. – Позвольте представить – Дерек Форд.

– Предвосхищая ваш вопрос, дамы, да. Генри Форд и я… мы родственники.

– Да даже в мыслях не было… – хмыкнула я едва слышно, скучающе окидывая взором зал. В противоположном углу я заметила две карих звезды, недовольно глядящих в мою сторону. Пришлось вновь водрузить на лицо дежурную улыбку и сделать вид, словно получаю неимоверное удовольствие от компании своего нового руководителя и его пижонистого друга. Впрочем, эта игра заранее была обречена на провал. За все годы, что мы проработали вместе, не только я научилась узнавать все микровыражения мистера Эллингтона, но и он с легкостью отличал оттенки моих улыбок. Так что надежды, что в мою игру поверят, практически не было.

– И чего же вы добились, кроме того, что родились? – Одри как всегда была в своем репертуаре. Прямолинейная, жесткая, не знающая никаких ограничений.

Вопрос ничуть не смутил мужчину. Обнажив белоснежные зубы, он восхищенно протянул:

– Не только обворожительно прекрасна, но и остроумна. Опасное сочетание в женщине. Потанцуем?

– Пока я не услышала ничего, что бы дать вам положительный ответ, – скрестила руки на груди.

– Предпочитаю не говорить, а делать, – серьезно заявил он и протянул ей открытую ладонь. Одри изменилась в лице, удивленно улыбнулась и, кинув взгляд в мою сторону, вложила свою ладошку в большую руку Дерека Форда. Он начинал мне нравиться. И, судя по цветущим щекам подруги – ей тоже. Ответ не мальчика, но мужа. Посмотрим, каких дел он наделает с Одри. Моя подруга заслуживает счастья. Хотя бы на один вечер.

Проводив ее взглядом, я вновь скучающе и даже с некоторой опаской уставилась на Джереми. Вроде и симпатичный мужчина, чуть выше меня ростом, стройный, но как-то чересчур, с волосами цвета меди и такими же глазами, как светлый липовый мед. Гладко выбритый и втиснутый в дорогой костюм. Так и лоснится весь. Однако он вызывал у меня стойкую неприязнь. Я лихорадочно искала повод, чтобы уйти из его компании, но ничего приличного в голову не приходило, а грубость непосредственному начальнику еще никому не облегчала жизнь.

– Амелия, вы обворожительны. Даже не думал, насколько вы прекрасно смотритесь без вашей строгой рабочей униформы, – его взгляд застыл на моем декольте. Да и фраза какая-то двусмысленная. Рука зачесалась в непреодолимом желании дать пощечину. Но вместо этого я передернула плечами и сделала вид, что замерзла. Учитывая обнаженную спину, это было недалеко от правды.

– Мне нужно выпить что-нибудь, чтобы согреться, – я хотела было уйти, но мне не дали, мягко остановив за локоть. Мой прожигающий взгляд ничуть не смутил мужчину.

– Я хочу провести вечер с вами, – алчно сверкая глазами, нахально заявил он. От такой наглости меня даже в пот бросило.

– Не уверена, что понимаю, о чем вы! – сказано было слишком громко и на мою реплику обернулись стоящие рядом гости, которым пришлось мягко улыбнуться в ответ, чтобы показать, что все хорошо. Но ничего хорошего не было. Я уже проходила это, когда мужчина не понимает слова «нет».

– Вы же умная женщина, Амелия. Я говорю о свидании, – мой локоть по-прежнему крепко сжимала его горячая, потная ладонь. Потная от волнения или возбуждения – мне даже не хотелось этого знать. Было безумно неприятно. Я почувствовала себя грязной.

– Мистер Питерсон, – как можно более официально начала я, все же высвободив свой локоть и отступив на шаг назад. – У моего «нет» есть как минимум две причины, которые можно озвучить вслух. Первая – вы мой начальник, а нарушать субординацию я не собираюсь.

– Ему ты это позволяла, – нагло заявил мужчина, за что удостоился моего гневного взгляда и нервного ответа.

– А вторая…

– Стоит прямо за вами, следует полагать, – на этот раз нервная реплика принадлежала ему.

Джереми смотрел снизу вверх за мою спину, которая каждой клеточкой ощущала Его присутствие. Весь страх, все волнение сразу же прошли. Я почувствовала себя маленькой девочкой за надежной каменной стеной. Он был тем монолитом, спасательным плотом, который укроет от любых невзгод. Несмотря на то, что руки мистера Эллингтона находились в карманах брюк, наша поза находилась на грани приличия, ведь горячее дыхание мужчины обжигало мою обнаженную шею. Мне стоило неимоверных усилий не прижаться к нему всем телом или хотя бы не положить голову на его широкую сильную грудь, чтобы слышать, как размеренно бьется в груди его сердце. Но, вспомнив, с кем он здесь и по какой причине, я быстро взяла себя в руки и, даже не обернувшись, громко заявила.