– Я тут у тебя осмотрюсь, ты же не против?

Прозвучало не как вопрос. Он просто ставил в известность и плевать хотел на ответ.

– Вы меня в чём-то подозреваете? – уже в спину ему бросил Густав. – В чём?

Тот промолчал. Объяснять он тоже ничего не собирался.

Хлопнула дверь ведущая в сенник и сразу же – уличная. Я бросилась к окну, замерла, прячась за шторкой, пытаясь разглядеть мужчину, но увидела лишь высокую фигуру в яркой спортивной куртке. Алая с жёлтыми полосами. Кричащая, дерзкая. Опасная.

Сердце моё выпрыгивало. Его лихорадочное биение отдавалось болью в виски и тупой пульсацией в низ живота.

Снова хлопнула дверь и на улицу выскочил Густав. Без шапки, фуфайка нараспашку. Длинные, всегда аккуратно зачёсанные волосы тут же взметнулись на ветру, упали на глаза, но он лишь придержал их рукой и поспешил за мужчиной.

– Послушайте, если вы ищете что-то конкретное, может, я смогу вам помочь? Здесь, на пару километров в округе, точно никого больше не найдёте!

Приезжий остановился. Но не потому, что решил поговорить с Густавом – просто от калитки к нему шёл второй мужчина. Я хорошо видела его лицо, но не узнавала. Хотя, что это в моём случае меняет, да? Гораздо важнее, что оно меня не волновало, не задевало. В отличие от первого мужчины, в котором меня убивал даже звук его шагов.

Напряглась, комкая шторку в кулаке – обернись, ну же! Обернись!.. Но мужчина в спортивной куртке стоял ко мне полубоком, почти спиной. Я видела лишь его широкие плечи, лежащий на них капюшон с густой меховой опушкой и часть коротко стриженого затылка.

– Обернись!

Не услышал, не почувствовал. Не обращая внимания на расстилающегося перед ним Густава, обвёл взглядом двор, кивнул на дальний сарай под навесом. Туда все трое и пошли.

Когда они скрылись из виду, я без сил опустилась на диван. Потряхивало, даже в ушах шумело. Тупой полупрозрачной болью толкнулось в самый пах и тут же по диагонали вверх, под рёбра. Я положила ладонь на живот, ловя беспокойное шевеление малыша. Он тоже боялся вместе со мной. И тоже не понимал, чего именно.

Под оконцем мелькнула тень, я бросилась к стене, прижалась, прячась, снова видя не лицо, а лишь силуэт, заглядывающий в комнату с улицы. Потом он пошёл дальше, а я, совершенно уже не соображая, что делаю, кинулась из комнаты – через весь дом, в сарай, пристроенный к его задней стене.

Сарай был совсем старый, дощатый. Сквозь частые щели полосато пробивался уличный свет и задувало снежинки. Холодно, почти как снаружи.  Но я всё равно стояла и, едва дыша, ждала. И он пришёл.

Бесцеремонным ударом ноги распахнул дверь и остановился на пороге. Я прижалась к простенку, замерла. Пара мгновений – и он пошел дальше. Внутрь. В мою сторону.

Голова кружилась, сердце колотилось в горле. Началось удушье. Всё-таки это было очень глупо – идти сюда. Это то, о чём всегда предупреждал Густав – паталогическая зависимость от своих страхов. Ну что ж, я зависимая, да. И, похоже, ещё пара минут – и умру от разрыва сердца. Но счастливая.

Мужчина медленно шел вдоль моего простенка, и я отчётливо слышала, как сухо скрипит налипший на его ботинки снег, как клубящимся паром срывается с его губ дыхание. Он был похож на зверя, выслеживающего добычу. А добычей была я.

Как нарочно остановился прямо напротив меня, тоже прислушался. Теперь нас разделяли лишь несчастные полтора сантиметра полугнилых досок. И чёртова бездна моего ужаса, какого-то первобытного, непонятного и нелогичного.

Сделал ещё пару скрипучих шагов – я за ним, осторожно ведя застывшими пальцами по щели, в которую так близко видела теперь и мех на его капюшоне, и даже яркие отстрочки плечевых швов куртки. Но не лицо.

– Я тебя всё равно найду! – с дикой яростью врезал вдруг он кулаком в стену прямо у моего лица. Я отшатнулась, в ужасе зажимая рот руками. – Найду, найду, найду!

Удары сыпались один за другим, потом всё резко затихло. В каком-то дурмане мне почудился голос второго мужчины. Пара коротких фраз, и они оба ушли, а меня заколотило. Ноги резко ослабели, стены покачнулись…

– Марина! – подхватил меня кто-то под руки, не дал упасть. – Ну что ты делаешь, ну зачем? Зачем, родная? Ну я же просил… Ну что же ты!

– Это он? – вяло схватила я Густава за грудки. – Это был он? Он что, нашёл нас?!

Чуть больше полугода назад. Август 2018г.

– В целом, конечно, заманчиво, но… – Горовец поболтал подтаявший лёд в бокале и лениво вытянул ноги. – Душно сегодня, да? Не люблю жару.

Эта его манера соскакивать с темы откровенно подбешивала, но кто из нас «Железяка», в конце-то концов? Я отзеркалил его ленивую позу, демонстративно чиркнув кроссовкой по лакированному носу пижонской туфли, оттесняя его ноги из своего личного пространства под столиком.

– Ты немного не понял, Юр. Я у тебя не прошу, а приглашаю в долю. В хорошую, жирную долю. Но ты в моём списке кандидатов не единственный, так что… – Раскинув руки по спинке дивана, рассмотрел ссадину на правом кулаке. Опять раскровилась, зараза.

Горовец менжевался, я это видел. Он был не настолько смел, чтобы рисковать личным капиталом и не настолько умён, чтобы рисковать деньгами отца. Да и к чёрту бы его, вот только и у меня на самом-то деле не было никакого списка, и сейчас я нуждался в Горовце и его инвестициях, как домна в кислороде.

– Нужно ещё раз всё обмозговать, Дань. Такое предложение, это… – Снова загадочно умолк.

– Не вопрос, погнали в офис. Как раз пока доедем, мои подготовят для тебя мини-презентаху.

– Не. Давай, я всё-таки сам наберу тебя на неделе.

– Два дня. Дольше не могу, серьёзно, Юр. Я и так тебе первому предложил.

Случайно глянул на телефон в руке и чуть по лбу себя не шлёпнул – сквозь беззвучный режим упрямо пробивался Кирей.

– Братан, ну к тебе как в Кремль, честное слово! – вместо «здрасти» сходу радостно наехал он. – Оставь надежду всяк сюда звонящий! Где ты, позволь спросить, шляешься, большой деловой человек?

– Здорово, Кирюх! Извини, срочные дела всплыли, закружился совсем. Ты всё, багаж уже получил? Я сейчас подскочу за тобой, подожди ещё немного.

– Даныч, не хочу тебя расстраивать, но я прилетел пару часов назад и уже минут десять, как стою у тебя под воротами.

– Серьёзно? Тогда погоди, сейчас Нину наберу. Она просто в отсутствие хозяев не открывает никому…

– Ещё как открывает. Вот прямо сейчас. Наконец-то.

– Кто? – не поверил я своим ушам. – Домработница? Быть того не может.

– Ну-у-у… – после театральной паузы наконец выдавил Кирей, – если она у тебя теперь в домработницах, то-о-о…

– А-бал-деть! – с неподдельным изумлением выдохнул где-то на фоне голос моей жены. – Какие люди! Я сплю?! Ущипните меня кто-нибудь!

– Ну всё, Даныч, я, короче, уже у вас, – быстрой скороговоркой закончил Кирей, но, прежде чем связь дала отбой, я услышал его приглушённое, сказанное уже не в трубку: – Да я бы, конечно, пощипал, но…

И всё, звонок завершился. В груди шевельнулось что-то такое мерзкое, давным-давно забытое, но, как оказалось, очень даже живое. Я глянул на часы. Это было непростительно, но дела вдруг отошли на задний план. В голове звучал только голос жены. Вернее интонация. Такая… Свежая, живая. Полная неподдельной радости. Жены, которая вообще-то говорила, что её весь день не будет дома.

– Ладно, Юр, мне надо гнать. Давай я своих человечков состыкую с твоими, они там перетрут по цифрам, а мы с тобой по факту уже стрелканёмся на неделе и…

– Да пошёл ты! – взвизгнуло за углом террасы. – Гад! Руки убрал, я сказала!

И оттуда выскочил мой водила, специально приехавший на второй тачке, чтобы рвануть со мной в аэропорт, забирать багаж Кирея, потому что в мою новенькую Ferrari Superfast кроме двух пассажиров помещалась разве что бутылка минералки. И то с трудом. Но сейчас Пашка волок за собой вовсе не багаж, а визжащую девицу.