Аня

-Тридцать девять и три, – произношу дрожащим голосом. Меня всю трясет. Безумно боюсь за свою девятимесячную дочку. Такая высокая температура у нее в первый раз.

– Жаропонижающее давали? – в динамике сотового раздается спокойный женский голос. Это говорит диспетчер службы спасения.

Она наверняка слышала слова страшнее, чем лихорадка у грудничка. Но для меня нет ничего ужаснее, чем несбиваемая температура у моей доченьки! Маленькая моя малышка…

–Да, конечно! – киваю головой, словно меня кто-то может увидеть. – Давала! – смотрю на висящие на стене часы. – Час назад, – озвучиваю время. – Но оно не помогает! – надрыв в голосе, паника переполняет. Кусаю кулак, пытаюсь задушить рвущиеся наружу рыдания.

–Адрес диктуйте, – эмоций у собеседницы практически нет. Ни грамма сочувствия!

Ааа! Как же мне плохо! Словами не передать!..

Кто бы помог… Поддержал… Хоть как-то бы обнадежил! Но увы и ах… Помощи нет.

–Чайковского, сорок пять. Квартира двести тринадцать, – отвечаю диспетчеру на автомате. Слезы прорываются наружу, не могу сдержать всхлип.

Эмоции сминают, скручивают внутренности в тугой жгут. Отчаяние переполняет… Нужно быть стойкой, но я уже не могу.

– Мамочка, успокойтесь! Истерикой своему ребенку вы не поможете! – назидательным тоном обращается ко мне женщина. – Бригада “Скорой помощи” выехала. Будет в течение десяти минут.

–Я… Вас… Поняла, – говорю, а у самой все расплывается перед глазами. Сдержать слезы больше не получается, они градом льются из глаз.

–Ожидайте! – все так же строго обращается ко мне женщина на том конце провода.

– Жду вас, – шепчу в трубке. Там уже давно звучат короткие гудки.

Врачи! Пожалуйста! Приезжайте скорее! Нам без вас не справиться! Совсем никак…

Подхожу ближе к детской кроватке, там лежит моя малышка. Беру ее на руки, ахаю.

Олечка огненная! Просто кошмар…

Капризничает, хныкает. Маленькая моя…

Заиньке плохо… А я ничем не могу ей помочь… Ужасное чувство! Худшее в мире! Душевная боль разрывает меня по частям.

Смотреть, как страдает твой любимый ребенок, и быть не в силах ему хоть чем-то помочь просто невыносимо! Лучше уж самой заболеть…

–Маленькая моя, – покрываю горячую головку любимой девочки легкими поцелуями. – Солнышко! – голос дрожит, тревога переполняет. Но я должна быть стойкой! Ради нее!

– Ты только держись! – молю девочку, плачу. Мне так страшно за Олечку, что просто писец!

Эмоции не удержать. Их слишком много. Душераздирающий страх становится сильнее меня.

Смотрю на малышку, вымученно ей улыбаюсь. Пытаюсь хоть немного успокоиться. Я мать!

Но не выходит… Слезы душат! Олечка такая маленькая еще… такая хрупкая… А что, если?.. Аааа! Не могу!

Дотрагиваюсь до пухлых ручек, они холодные. По позвоночнику от страха пробегает озноб. Нежная кожа на теле раскраснелась, Олечка слишком часто дышит. Делать-то что?! Как ей помочь?!

Мамочки!.. Ни помощи, ни поддержки!.. Был бы муж, сел за руль и отвёз бы нас в больницу. А я беспомощна сейчас! В таком состоянии, как сейчас, мыслить здраво не могу! Не то, что сесть за руль машины…

Спросить совета ни у кого не могу. Поздно очень, все спят. Гугл здесь не помощник, я уже пыталась узнать как можно сбить температуру, если лекарства не помогают. Начиталась такого! Лучше б не открывала.

Перед глазами все разбегается в разные стороны. Голова не соображает.

Смотрю на малышку, лихорадочно пытаюсь придумать что делать. В очередной раз жалею, что малышка оказалась кроме меня никому не нужна.

Отец Олечки заявил, что ему ребенок не нужен. Бросил меня и был таков. Он решил, что начать новую жизнь и заняться развитием бизнеса для него важнее, чем семья.

Илья Измайлов добился отличных успехов. Он стал богатым. Успешным. Весь из себя.

Я же осталась одна. В чужом городе, вдали от родительского дома. Беременная, с кредитом и вся в долгах.

Кое-как выбралась, смогла сохранить работу, остаться в большом городе, найти жилье. Правда, приходится много платить за аренду и за услуги няни… Но я не унываю! У нас с Олечкой все будет хорошо!

Лишь бы малышка поправилась!

Маме не позвонить, у нее сейчас два часа ночи. Но мне так необходима ее поддержка именно сейчас!

Не будить же. Ну в самом деле! Хотя… Мне так страшно, что и такие мысли уже проскальзывают.

Младшая сестра тоже не в силах помочь. Во-первых, она не мама и вряд ли сможет понять мое состояние. А во-вторых, Марина сама заболела.

У нее сессия на носу, а она сама слегла. Бедная… Мне ее искренне жалко.

Отчаяние переполняет. Я мечусь по съемной квартире. В голове сотни мыслей, одна страшнее другой. Тысячи диагнозов крутятся перед глазами. Да будь он неладен этот Гугл! Больше вреда от него, чем пользы!

Кладу малышку на свою кровать, раздеваю, снимаю подгузник, пусть голенькая полежит. Почему-то мне кажется, что так ей должно стать чуть легче.

Нежная кожа покрывается пупырышками, но девочка лежит и не жалуется. Даже улыбнулась слегка! Попыталась мой палец поймать и в рот утащить. Сердце переполнено нежностью. Улыбаюсь сквозь слезы.

–Зубки чешутся? Да, маленькая? – обращаюсь к ней. – Подожди! Сейчас я тебе дам игрушку, – тянусь в сторону комода, беру с него её любимую потрепанную разноцветную курицу. – Держи, – протягиваю дочке. Она с радостью берет игрушку.

У Олечки активно лезут зубки. Малышка все, что попадается тут же сует в рот. Вот и шуршащие крылья с силиконовыми накладками не избежали эту участь.

Надежда поселяется в сердце. Может все не так плохо, а я лишь накрутила себя?

Но тридцать девять и три… Блин! С этим не шутят! Вот "Скорая" сейчас приедет, посмотрит и сможет мне все рассказать!

Дыши, Аня! Дыши! Думай холодной головой! И делай то, что нужно.

Эмоции оставь на потом!

Вот только они сильнее меня. Гораздо! Никак не могу справиться с внутренней тревогой…

–Олечка, – целую ледяные ладошки, дую на них, пытаюсь согреть. Не помогает. – Ты лежи, – улыбаюсь сквозь подступающие слезы. – Я сейчас! – говорю маленькой девочке. – Одну минутку! Потерпи чуть-чуть!

Со всех ног бегу на кухню, набираю в детскую бутылочку теплой воды. Возвращаюсь. Сердце колотится слишком быстро. От волнения вот-вот выскочит из груди!

–Выпей немного водички, моя сладкая, – сажаю дочку, сую трубочку в рот. – Тебе нужно попить, – обращаюсь к ней ласково, нежно. Малышка не должна знать, что мама едва соображает от страха.

Олечка морщится, куксится, начинает плакать. Я не выдерживаю, обнимаю девочку, прижимаю к своей груди. Мы плачем вместе.

–Маленькая моя… Знаю, что тебе плохо, – глажу Олечку, пытаюсь успокоить то ли ее, то ли себя. – Сейчас приедут врачи. Посмотрят. Подскажут, что делать…

Нескончаемый поток моих слов прерывает дверной звонок.

Беру малышку на руки, одну ее все же опасно оставлять. Даже на минуту. Может упасть с кроватки и сильно удариться. Интернет кишит подобными случаями, я не хочу, чтобы мой ребенок был среди них.

Спешу в коридор, открываю дверь.

–"Скорую" вызывали? – на пороге стоят две женщины в синих костюмах, одна их них держит в руках оранжевый ящик.

–Вызывала! Заходите! – приглашаю бригаду в квартиру.

– Куда проходить?

Вопросы, ответы, снова вопросы, и мой нескончаемый, безудержный страх. Как не хватает рядом любящего мужчины! Который бы обнял, прижал к себе и заверил, что дочка поправится. Что все обязательно будет хорошо!

Но, увы, его нет. Он ушел полтора года назад как только узнал, что я беременна, и больше о моем существовании не вспоминает. Я все это время пытаюсь забыть о нем. Тщетно…

Как стереть из памяти человека, когда ты ежедневно смотришь в такие же глаза, как у него? Видишь знакомые черты в маленьком человечке? Наша дочка пошла в своего папу. Она безумно похожа на Илью.