Солнце, прошедшее Полный Круг, погружается в себя как в Единственный и Вечный Источник. Я закончил Игру, я замкнул Круг, я познал часть в целом как целое в части, преодолев Время я потерял границы. Ничто не изменится, так будет всегда .

Бог стал Движением Желания и спрятался за всем живым, размножившись и расплодясь по всему миру. Он потерялся за лицами в толпе, он укрылся в мыслях людей, он погрузился на самое Дно их снов и видений. Чем больше людей, тем меньше свободной памяти о Боге. Этому Принципу необходима Пульсирующая Система, чтобы, накопив энергию, высвободить её одним мощным толчком. Так возникли образы Апокалипсиса, последней битвы, финального жертвенного огня. Бог растворяется, чтобы вдруг проснуться и стать. Единым целым в сверхвспышке своего существования.

А пока он спрятан во всём живом, лучше всего проявляясь в человеческом восприятии и осознании. Однако во все времена находились люди, ощущавшие Бога за ширмой своей жизни и называвшие себя им, и чувствующие себя Богом, становясь на этом пути из части – целым, раскрывая своё осознание сверх границ мира, воспринимая себя во всём живом по всему миру, в каждом теле, лице, в каждой мысли, тени, в каждом чувстве, видении, сне, в каждой букве каждого слова. Бог осознаёт и воспринимает себя именно так, пока Система Бытия Пульсирует в Бесконечности, и каждое Желание движется к своей Цели.

…Все люди, всё живое, вся жизнь с её чувством, осознанием, разумом предстаёт единым целым, дробящимся лишь по необходимости работы Пульса Мира, этих вечных циклов, вибраций, порождающих в организмах Земли как иллюзию, так и откровение. Осознаю, что мой отец – это я сам, зачавший себя для новой дальнейшей жизни; зачатие через мою мать, которая есть весь мир и одно с отцом; я сделал сам себя и родился юным с кодом бессмертия глубоко внутри, кодом, который передаётся из вечности в вечность по ветвям рода – единого дерева-организма, матери-отца; и этот код бессмертия движет моим желанием: жаждой жить, жаждой быть самим собой повсюду, где бы я ни был, жаждой всегда преодолевать смерть. Это вечное общее тело материи, ткань сознания, ток чувства, принцип любви. Но во мне – бессмертие рода, а значит вечность жизни – от воды, и Духа – от огня. Я должен пройти Путь, вернуться в свою Мать, родиться обратно. Течение жизни будет продолжаться по всегдашней схеме Закона. Для меня же открывается новый Путь, путь Духа – сквозь самоосознание. Этот путь аналогичен пути возвращения в Мать, но лежит над материалистическим восприятием. Всё есть Символ – и это ступени нового Пути. Любая женщина, любое тело, любая вещь – это Мать, охватывающая мир. Я возвращаюсь в неё осознанно, я делаю это сам, создаю сам себя в Огненном теле Духа, я нахожусь внутри, потеряв всё, потеряв себя, но после истечения Срока Сгорания Материала я рождаюсь обратно , просто оказываюсь на своём месте в этом мире. Это удивительная вещь – родиться наоборот при жизни, когда выходишь бессмертным в новом мире и в то же время это – тот же самый мир. Смерть и рождение, чёрное и белое слились неразделимо и стали одним Прозрачным Зеркалом, размером со Вселенную, с человеческое сознание. А человеческое сознание – это Река, несущая в мир колыбель с младенцем и уносящая Стиксом холодный труп. Сознание подвластно Духу, они не только аналогичны, но и постоянно соединены. Пар, вода, лёд сознания позволяют мне умереть внутри мира в себе и возродиться бессмертным Богом внутри себя в мире. Это один и тот же Путь, один и тот же Смысл, один и тот же Бог.

…Одно и то же лицо, одна и та же суть в неизменном количестве вариантов. Мелькают сакральные числа, сияют бесконечные звуки. Отличие детей от отцов обусловлено Временем рождения. Это Полный Год, от Смерти в Холоде до Возрождения под Солнцем, до Жатвы Урожая, до Застывания. Это диктат матери – Земли, приносящей плоды и уносящей отходы. Человеческий Всемирный Календарь Роста, Созревания, Плодоношения и Возвращения. Один Человек, но с лицами на Полный Год, чтобы жизнь текла и продолжалась, чтобы бессмертному Духу-Огню была предоставлена бесконечная Материя-Вода. Одно и то же.

Территория вокруг двух диспанцеров, – один из них онко, в другом туберкулёзники, – окружена большим больничным садом. Летом здесь были заебательские яблоки и вишни. Сад заключён в низкую каменную ограду. Там, где ограда примыкает к зданию онкодиспанцера, сидим мы, привалившись спинами к равнодушной и холодной стене. Нас двое и мы втыкаем в игру первого мартовского солнца. Нас круто прёт. Наступает момент, когда время сливается в одну бурую массу, плющится под градом посторонних глюков и исчезает. Тогда катят странные скопления фраз, так не похожие на воспоминания или чьи-то мысли…

– … со всего объёма тебе выкатывает чистого джефа на шесть полторушек.

– … гопоты, сука, блядь, конченые.

– … под белым.

– … прихавал я всего полтора, не, вру, два весла…

– … ага, мухоморы… Хуеморы!

– … растворителем. Фильтр на иглу, выбираешь весь слой и на хэш. Да, любую шалу. Можно спиртом…

– … кумарное…

– … такая фишка… да-а, ба-а-нка…

– … анестезия, блядь…

– Пошёл… пошёл-пошёл… пошёл, ап!.. ап!.. пошёл на спид проверяться в наркологию, не нашли ни хуя.. конечно смотрели! Все вены промацали, и в паху и на ногах… не, ни хуя, я свой центряк глубоко прячу, во, смотри… оп-па! Блядь, сплошной тромб…

Возвращение в мир честных и прямодушных теней, призраков безучастности, детей Ожидания. Всё зависит от Дозы и солнце тихо высвечивает алые паруса моих букв на серой кирпичной стене… мох покрывает треснувший фундамент. Речь медлительна и разборчива под натиском трещащих зрачков лежащего в голой полутьме.

– Заглотил четыре куба…

– … баяны по двадцать две копейки…

– … трескает по вене…

Унылая пятёрка летит в прозрачном летнем небе, а у телефонной будки стоит человеческое существо с дерьмом и грязью вместо мозга. Плачет синяя сирена.