1

Вот мы уже неделю как отплыли от города Тано. Наш путь долог и к сожалению нам предстоит нудно подниматься против течения. А значить частенько садится за вёсла. График дня неизменен, встаём ещё затемно и оправившись садимся в лодку. На борту у нас имеется маленькая дровяная печка, на которой можно не только подогреть еду, но и приготовить свежую.

Дежурный согревает остатки с ужина и мы перекусываем на ходу. Если паруса висят как вонючая портянка и нет ветра, то десять человек садятся грести. Я тоже не чураюсь этого занятия. На борту мало места и я предпочитаю разогнать кровушку греблей. Тем более к этому занятию я привычен. Мог бы и один грести парой вёсел, да не приспособлена лодка для этого.

Днём делали короткий привал, размять ноги и часа за полтора до заката искали подходящее для ночёвки местечко. Охотники уходили в поисках дичи, а мы обустраивались. Пока готовился ужин, Фёдор занимался со мной фехтованием. Может мне кажется, но я немного адаптировался к этому занятию и иногда удаётся ускользнуть от удара учебным мечом.

Берега Дона в этом месте равнинные и видно далеко. Периодически к нам приглядываются степняки. Это один из улусов бывшей Золотой Орды, которая сгинула вместе с её ханами. Даже не возьмусь определить родовую принадлежность кочевников. Это потомки печенегов и половцев, также монголо-татары, кого тут только нет.

Но, если честно, я ожидал худшего. Никто не пытался нас обстреливать. Бенедетто подстраховался и взял с нами представителя местного властителя. Вот этот почтенный товарищ и разруливал все проблемы с местными. Типа светил ксивы от «папы» с грозными письменами. У него и в самом деле была медная табличка с разрешением на проезд. Пока это работало.

Видимо даже до степняков допёрло, что не стоит резать курицу, несущую тебе золотые яйца. Караваны и торговые пути оберегались. Раз в два дня мы замечали остроги, возведённые для защиты купцов.

По мере удаления от моря берега реки стали более холмистые. Дон равнинная река, но имеет многочисленные ерики (рукава). Левый для нас берег высок и изрезан глубокими оврагами и балками.

Эти особенности рельефа заставляли нас держаться настороже. Постоянно дежурили лучники и наблюдатель.

На правах сподвижника хозяина экспедиции я порой присоединялся к нему на палубе и мы вели беседы под сладковатое вино. Я делился с ним нашими вятскими реалиями. Бенедетто же рассказывал о Ганзейском союзе и нюансах торговли с ними. Мне было очень интересно, особенно я интересовался северными землями данов и шведов. Ведь по легенде я оттуда родом.

Когда мы проходили участок реки, где Дон сближался с Итилем, я опознал этот путь. По нему меня везли к Азову.

– Бенедетто, это всего пятьдесят вёрст и мы попадём в большую реку. А оттуда рукой подать до Казани. По волоку доставят за пару дней до большой воды.

Но этот упёртый итальяшка спит и видит попасть в Великий Новгород. Где-то я его понимаю, в Казань приплывают восточные купцы, которых он и у себя дома насмотрелся. А вот с севера приходят реже и закупочные цены на товары выше, чем в Новгороде – это понятно. Но ведь до Новгорода батюшки нам пилить и пилить.

Когда мы остановились у небольшой речушки Упа, ханский чиновник покинул нас и приняв подношение удалился.

Кормчий, он же наш лоцман уверяет, что по этой узкой речке мы дойдём до Оки – матушки.

Упа мелководная, но спокойная речка, несущая свои неторопливые воды по равнине. Берега густо поросли ивняком и мы прислушивались к непонятным звукам. Здесь легко нас перехватить, просто перестрелять. Поэтому подняли и укрепили вдоль бортов щиты и прятались за ними, держа оружие в руках.

К счастью через два дня мы вывалились в Оку и сразу стало полегче. Во-первых спускались по течению, во-вторых река судоходная и полноводная, можно не опасаться стремнины или перекатов. Берега лесистые, но попадаются и проплешины степи.

Вообще Донской путь уступает Днепровскому, но из варяг в греки ходили и здесь, о чём говорит довольно развитая инфраструктура. Вернее было бы сказать, что варяги не к грекам ходили, а в арабские земли, где разрабатывались серебряные и золотые рудники. В Европе было дикая нехватка драгметаллов, власти перечеканивали арабские монеты на свои.

Чем ближе мы к родным местам, тем больше я вспоминал о друзьях – товарищах, которые остались в имении. Что стало с моим домом и селом? Не разграбили ли лихие люди? Если раньше я не думал о том, кто причастен к моему похищению, если конечно это не произошло случайно – было не до того. То сейчас такие мысли стали приходить в голову.

Осень катится к зиме. Ночью вода у берега схватывается корочкой льда. Температура днём бодрящая и я частенько сгоняю гребца, погреться вместо него. А ночью чуть выше нуля по моим ощущениям. Поэтому мы торопимся успеть до холодов. Кормчий спокоен, уверяет, что время у нас есть.

Ока сменилась извилистой речкой Ловатью. Мы оставляем Москву сильно южнее и двигаемся на северо-запад. Ушлый генуэзец частенько требует пристать к берегу, где раскинулись поселения туземцев. Его помощник торгуется с местными и нам на борт закидывают мешки с лесными дарами. Взамен местные охотно берут керамику, украшения и недорогие металлические изделия. Торгаш делает свой гешефт. А наше дело бдить. Обязательно я или Фёдор проверяем в такие моменты нашу сторожу. Пара человек выдвинуты в сторону леса и наблюдают.

Не сказать, что всё было гладко. Была попытка перенять нас по утру. Но дневальные упредили, услышав непонятное шебуршание в кустах и нам удалось отпугнуть разбойников.

Несколько раз мы вынуждены были разгружать судно и толкать его по волокам. Вернее мы охраняли, а предприимчивые людишки за невеликую денежку перевозили нашу лодку с помощью деревянных валиков по суше.

Тяжёлый путь близится к завершению, мы вывались в немалое Ильмень – озеро. На противоположном берегу господин Великий Новгород. Остались часы до цели. Мы расслабились и чуть не поплатились за это. Шли, прижимаясь к правому берегу. Дул ровный ветерок и мы уже обсуждали приятные моменты, когда внезапный порыв ветра почти опрокинул наш струг. Несколько человек улетели в воду, пришлось лихорадочно рубить парус, иначе мы лодку перевернуло.

Вот же зараза, порыв был единичный. Мы болтаемся почти при полном штиле без паруса. Экипаж высматривает упавших за борт.

Из трёх человек удалось вытащить только одного, остальные как камень пошли ко дну.

К счастью эти были не из моей ватажки. Генуэзцы сидели в полном облачении и просто вес металла утянул их на дно.

Пока починили снасти, пока выгребали против ветра прошёл день и к Великому Новгороду подошли под занавес дня. Он раскинулся по обе стороны реки Волхов, верстах в пяти от озера Ильмень.

Да, впечатляет. Сравнить этот город с Хлыновым сложно. Это как Москва против Коломны. Сразу бросается в глаза мощные городские стены из камня.

Но первым делом поразила пристань, предназначенная для приёма одновременно десятков судов. Вот и сейчас она не пустует.

С палубы струга виден целый комплекс лабазов и амбаров для складирования любого товара. Дюжие грузчики перекатывали по сходням с соседнего судна тяжёлые бочки. Суета рабочего люда в порту не кончалась с выходом на площадь рынка. Мы с Бенедетто, сопровождаемые его помощником и двумя пехотинцами в полном вооружении, решили сходить на разведку. Фёдор остаётся за старшего на судне.

Как приятно находиться среди подобных тебе людей. Задолбали меня эти степняки с их налитыми кровью жадными глазками. И эти восточные хитромудрые рожи. То ли дело свой брат – православный. Я готов обнять их всех от накативших эмоций. Правда толкнувший меня богато одетый мужчина напомнил о моём статусе. Я одет как наёмник, добротно, но без роскоши. Поэтому пришлось проглотить готовившееся выскочить ругательство.

Не хватало сейчас очутиться на правиле местного начальства.