И вот он стоит у входа в Закрытый Данж и бессильно стучит ладонью о камень. Несносный старый дурак, который опоздал! Судьба даровала ему прощальный подарок, а он не нашёл в себе храбрости его вовремя принять.
Человеческие ногти проскрежетали по гранитной скале, оставляя за собой глубокие борозды. Тот, кто когда-то был Карнаком Покорившим Ветер безвольно опустился на колени.
Тяжёлые, как сама жизнь, скупые капли старческих слёз упали на холодный ночной камень древних, как этот мир, гор…
Глава 7
2
Тяжело дыша, жадно хватая воздух, я прислонился к массивному изогнутому стволу и внимательно огляделся по сторонам. Даже у «Адамантитового тела» есть свои пределы, по исчерпанию которых ты устанешь. Эти границы я переступил ещё час назад, и сейчас просто стоять на ногах и то было тяжело. Моя грудь вздымалась, словно у марафонца, поставившего свой личный рекорд. В горле нещадно першило, ступни, несмотря на очень удобные походные сапоги, казалось, стоптались до кровавых мозолей. А все ладони были в царапинах, заусенцах и занозах. Вместо гениального творения мастера Сонга на моей голове сейчас красовалось нечто более похожее на разорённое гнездо. От великолепной ещё вчера причёски не осталось и следа. Походные сшитые из крепчайшей парусины брюки и те в нескольких местах оказались порваны. Дорожные сумки безумный бег вроде выдержали, но лямки у одной из них всё же оторвались. Копьё тоже было потеряно. Сперва лопнул обсидиановый наконечник, а само древко из древа Таль я утопил в ручье, придавив камнями. Во избежание, так сказать, и на всякий случай. Из всех вещей только плотный многослойный поддоспешник практически не пострадал. Но он и создан был, чтобы погасить удар стального оружия, и самые острые ветки не прорвали даже первый из его слоёв.
Немного отдышавшись, сполз вниз, присев на жёсткий витой корень. Я продирался через местные буреломы и плотный кустарник, через который было сложнее пробраться чем через самые дикие джунгли Амазонки всё утро, весь день и весь вечер. Более четырнадцати часов к ряду. И за весь этот безумный марафон, который к тому же пролегал по невероятно заросшему лесу, настоящему бурелому, ни разу не остановился дольше чем на пару минут.
Несмотря на «память прошлого», о Скрытых Лесах сидов я знал не очень много. К тому же большинство тех знаний были получены в результате чужих рассказов, а не «своих», «личных» наблюдений. Межевые камни, перед одним из которых стоял квестер, ставили когда-то в древности. Причём такие знаки выставляли не по самой границе Скрытого Леса, а на той черте, где искажение иных пространств сходит на нет. С того далёкого времени, особенно после Падения, Скрытые Леса сильно убавили в своей площади. Но даже при таких вводных, не зря у местных жителей есть поговорка: «Увидел межевой камень Скрытого Леса, беги со всех ног и молись. Беги и молись…»
На самом деле сиды не так часто покидают свои Леса, уж точно в разы меньше, чем им то приписывает молва или песни бардов. Большинство представителей древнего народа за всю жизнь так ни разу и не переступали границы Леса. Но не зря сидов не любят на всём Айне. Той малой толики сидских охотников, которые покидают Лес, за глаза хватает, чтобы на многие столетия внушить всем вокруг, кому не повезло жить поблизости с одним из Скрытых Лесов, невероятный ужас.
В Прошлом цикле, когда на Скрытый Лес Руад напали демоны и подожгли его, жители людской деревни, которые видели этот пожар, плакали от счастья. Рыдали с улыбками на лицах, невзирая на то, что знали: завтра демоны придут за ними и всех убьют. Знали о близкой гибели, но радость от сожжения Скрытого Леса Руад была в их сердцах сильнее страха смерти.
Убийства ради развлечения, похищения, подмена детей на гомункулов, кровавые ритуалы, многолетние проклятия — это только вершина айсберга, творимого сидами ужаса. Древний народ признавал только свои правила и не считал ни людей, ни гномов за истинно разумных существ. От чего и вели себя сиды с остальными расами, словно с животными, не чувствуя за собой ни малейшего греха, убивая и издеваясь над ними. Всё, что волновало сидов, это сохранность их Леса. И если ради этой цели надо было пролить реки крови и убить тысячи младенцев, они делали это без малейших сомнений.
Сиды…
Самая древняя из населяющих Айн рас, а точнее будет сказать, видов. Это если, конечно, не считать драконов, но о них вообще мало что понятно и ещё меньше известно. Согласно легендам, сиды невероятно могущественны в магии, но за это могущество платят немощью телесной.
В Прошлом цикле группа землян, спустившись на семьдесят шестой этаж Башни Аэрада, прочла много Рунических Записей. Тот этаж был почти полностью посвящён как раз народу сидов. Не всё наши исследователи смогли перевести и понять, но даже малой толики хватило, чтобы перевернуть наши представления о древнем народе.
В среднем сиды более расположены к магии Природы, но рождаются они и правда очень слабые телом. Внешне, изначально, сиды напоминают Ларинделя, только ещё более утонченные, воздушные и очень хрупкие. Для подобного существа даже камень в десять килограмм — неподъёмная ноша. Они высоки ростом, худощавы и магически прекрасны с рождения. Магия течёт в их крови, насыщая тела до такой степени, что даже светлой ночью от них исходит лёгкое сияние. Многие столетия, пока Боги занимались благоустройством Айна, именно сидам принадлежал весь мир. Так длилось веками. До появления гномов…
Вначале сиды не обратили внимание на появление ещё одной разумной расы под боком. Но не прошло и пары десятков лет, как из глубочайших недр появился первый из дварфов, и Леса начали гореть и безжалостно вырубаться. Ненасытным до работы, крепко сложенным трудягам нужно было много топлива для подземных кузниц. Тогда разразилась первая на Айне война. Война, в которой сиды потерпели сокрушительное поражение. Даже невероятное мастерство лесного народа не спасло их от тяжёлой поступи закованных в броню низкорослых крепышей. Дварфы не умеют в магию, в их Ядрах и крови нет места мане, только прана и Дух. Но это делает подгорный народ мало восприимчивым даже к самым смертоносным заклинаниям, которые легко убили бы любого другого.
Чтобы не потерять всё, сиды, принеся обильные жертвы, обратились к Обеорну, и тот совместно с Ишидом и Аэрадом даровали лесному народу знание Великого Ритуала Тёмного Соединения Душ. Тогда сиды изменились навсегда. Они получили силу, которой хватило не только чтобы отогнать дварфов от своих лесов, но и загнать тех обратно в глубины гор. Но эта сила не была безвозмездным даром. Тьма вообще ничего не раздаёт просто так.
С тех пор, с того незапамятного времени, каждый сид, достигая двух десятков лет, выбирает себе зверя и сливается с ним в единое целое. Сливается не только душой, но и телом. Тем самым они компенсируют свою природную телесную немощь и после ритуала способны силой потягаться даже с гномами, не говоря уж о людях. Каждое Слияние со Зверем индивидуально, и во всем мире не найти двух похожих сидов. У кого-то из них голова волка, у кого-то оленя, у кого-то лесного тура или даже зайца. При этом складывается как разнообразие лично сида, так и изменчивость зверей, делая каждого сида поистине уникальным. Но с этой силой сиды приобретают звериную ярость, вспыльчивость и тёмную злобу, которая изначально таится в каждом живом создании. И не уйти лесному народу от этого ритуала, ведь если ровно в свое двадцатилетие сид его не пройдёт, то его тело и душа будут тут же поглощены Тьмой. Так некогда возвышенная раса, больше похожая на помесь земных представлений об эльфах и феях, превратилась в озлобленных на весь остальной мир созданий, которые ценят только свой Лес и ничего более.
Так гласили переведённые землянами записи с семьдесят шестого этажа Башни Аэрада. А так как Аэрад в местном Пантеоне занимал место божественного летописца и почитался как божество Истории, то, скорее всего, те записи были во многом правдивы.
