Соседи все еще бушевали и музыка в их квартире стала играть громче, но я все же уловила то, что затих звук льющейся воды. Очень сильно вздрогнула, когда дверь резко распахнулась и я увидела Доминика.

Моно все еще был голым. За исключением моего белоснежного банного полотенца, которое было обернуто вокруг его сильных бедер. Капли воды стекали с влажных, немного растрепанных после душа черных волос и спадали на плечи и торс.

Я смотрела на Доминика широко раскрытыми глазами, но не долго. Буквально секунду, а потом закрыла глаза ладонями. Причем, сделала это настолько быстро и резко, что, можно сказать, сама себя шлепнула по лицу, из-за чего кожу болезненно обожгло.

– Пожалуйся, оденься. Нельзя в таком виде ходить перед девушкой, – растерянно пробормотала, но, судя по всему, Доминику было все равно, как можно, или нельзя ходить. Одеваться он не собирался. Тем более, я вспомнила, что его одежда была грязной.

Несмотря на то, что шаги Моно были полностью бесшумными, даже с закрытыми глазами я ощутила приближение Доминика и тут же отпрянула к стене, вжимаясь в нее спиной. Сделала глубокий вдох и убрала ладони от лица. Вообще не понимала, почему закрыла глаза, ведь парень был не полностью голым. А его обнаженный торс я сегодня уже видела. Но, одно дело, когда Доминик был в штанах и другое – в полотенце, низко повязанном на бедрах. Мокрым после душа, из-за чего по его смуглой коже все еще стекали капли воды. Мне было очень неловко от того, что Моно был в таком виде, а ему, опять-таки, все равно.

От него сейчас исходила жутко тяжелая атмосфера. Она заполняла квартиру и невыносимо сильно давила, но, пытаясь взять себя в руки, я сказала:

– Я случайно пролила на тебя воду. Я, правда, этого не хотела. Просто на подоконнике стояло ведро с водой, которое я случайно задела.

Доминик, казалось, на мои слова не обратил никакого внимания. Во всяком случае, на них он никак не ответил. Прошел по коридору и коротким взглядом окинул мою спальню. Ветхий шкаф, в котором были аккуратно разложены мои блузки и расстеленную кровать, приготовленную ко сну.

Моно пошел на кухню, а я последовала за ним.

– Пожалуйста, уйди. То, что ты сейчас тут – противозаконно. Я тебя в свою квартиру не пускала. И я тебя боюсь.

На эти слова тоже никакого ответа.

Доминик вел себя тут так, словно был у себя дома, что показалось мне крайней степенью нахальности. Он окинул кухню взглядом и подошел к шкафчикам, после чего открыл некоторые из них. Взял тарелку и начал открывать нижние ящики.

– Что ты делаешь? Не ройся в чужих вещах. Это некрасиво, – я сделала шаг вперед, но все еще старалась держать между нами расстояние. – И, вообще, зачем тебе тарелка?

Моно выдвинул шкафчик со столовыми приборами и достал вилку, после чего подошел к столешнице и начал накладывать в тарелку гратен, которым пропахла вся кухня.

– Ты что, собрался съесть мой гратен? – спросила на выдохе. Возмущенно. – Не трогай. Я его два часа готовила, – мысленно еще подумала о том, что, вообще-то Бенуа хотела его отнести. Дать попробовать первое приготовленное мною блюдо.

Доминик, как ни в чем не бывало, сел за стол. Я хотела подойти и забрать тарелку и уже более настойчиво сказать парню уходить, ведь то, что он делал, вообще переходило все нормы приличия, но, как только протянула руку к тарелке, Моно поднял взгляд и посмотрел на меня. При чем, было в его глазах нечто такое, из-за чего я тут же отдернула руку и сделала несколько шагов назад. И почему он сейчас выглядел, как зверь, у которого ни в коем случае нельзя отбирать еду? Иначе еще укусит. Доминик, все так же не отрывая от меня черного, мрачного взгляда, съел первый кусочек гратена. Странно, но ел он так, будто был очень голоден. Или, блюдо ему понравилось. Возможно, гратен действительно получился неплохо. Жаль Бенуа не попробует. Ничего, для него сделаю еще.

Я переступила с ноги на ногу и все же тоже села за стол, но подальше от Доминика.

Может, все же позвонить в жандармерию? Сказать, что один парень пробрался в мою квартиру, помылся у меня под душем и теперь ест мою еду?

– Я случайно пролила воду, – повторила, нервно постукивая указательным пальцем по столу. Взгляд у Доминика был все таким же мрачным, но ел он молча. – Я этого не хотела. Такое с каждым может произойти. И… прости, ты меня напугал. Сейчас уже ночь, а ты со своими друзьями, под окнами моего дома. Еще и говоришь мне выйти. Пожалуйста, оставь меня в покое. Уходи.

Лишь после того, как Доминик доел, он положил вилку на тарелку и, откинувшись на спинку стула, спросил:

– Почему живешь тут?

Я запнулась. Ожидала этот вопрос, но на него не хотела отвечать.

– Это временно, – сказала уклончиво, но это действительно было правдой. Я всерьез собиралась переезжать из Шампиньи. Найти работу и с первого же заработка найти другое жилье. Или, чтобы переехать быстрее, у кого-нибудь занять денег.

– Почему переехала сюда? – от взгляда Моно мне было не по себе. Он будто бы выворачивал наизнанку.

– Это личное, – я качнула головой. – Пожалуйста, уходи. Можешь даже забрать мое полотенце, – с огромным усилием воли, но я все же сдержалась, чтобы не покраснеть. Этим полотенцем я все равно больше пользоваться не смогу. Уже сейчас понимала, что буду смотреть на него и вспоминать полуголого Доминика. И, тем более, думать о том, что полотенце прикасалось к его мужскому достоинству. О, нет, я все же покраснела. – Уходи и, пожалуйста, больше не подходи ко мне. Никогда. Я не хочу быть грубой, но я не знаю, как еще объяснить, что не хочу иметь ничего общего с тобой, – сказала, после чего оттолкнулась руками от деревянной поверхности и встала со стула.

Но, внезапно, Моно, который оказался рядом со мной буквально за одно мгновение, подхватил меня под попу и усадил на стол.

– Что ты?.. – не договорила. Губы Доминика коснулись моей шеи. Сначала был легкий укус, отдавшийся во всем теле адскими разрядами тока, а потом последовало то, что отдаленно напоминало поцелуй. Жадный и жесткий. Ударивший по мне подобно урагану. Я в этом вообще не разбиралась, но губы парня делали со мной нечто такое, из-за чего кожа под ними горела и этот жар расплывался по всему телу. Сжигал сознание и дурманил разум. Да что же это такое?

Кажется, я что-то говорила. Прерывисто и еле слышно. Вмиг ослабшими пальцами упиралась в торс Доминика и, кажется, совершенно не дышала. Лишь хватала воздух пересохшими губами. А его грубые, сильные руки были на мне. Не касались интимных мест. Только талии, спины и ключиц, при этом, губы, все так же целовали шею. Сильно, порочно и с мощной отдачей, из-за которой я окончательно терялась.

Доминик подавлял и подчинял. Будто зверь набросился и утянул в водоворот порока. А я хотела удержаться, но не могла. Плыла. Таяла и трепетала. Не понимала, что со мной происходило, но туман из сознания развеять не могла.

Его ладони легли на мою попу и сжали, пропуская по телу сильные искры, а потом резким движением притянули к краю стола, так, что я вплотную прижалась к парню и своим телом ощутила его. Все это было неоднозначным. С намеком на близость и те движения, которые бывают во время нее, несмотря на то, что мы все еще были в одежде.

Одной ладонью сжимая мою попу, Доминик поднес что-то к моим губам.

– Открой рот, – его голос прозвучал около моего уха и вновь по телу пробежали импульсы. Непонятные мне и будто бы вовсе неподвластные. Моно полностью брал инициативу на себя. Приказывал, а  я чувствовала себя слабой в его руках. Податливой. Ничего не знающей и теряющейся лишь из-за одного прикосновения. Вот только, Доминик извращенное чудовище. Пока что я еще не знала насколько именно, но уже сейчас отдаленно чувствовала это.

Я почти последовала его приказу. Это сложно объяснить, но голосу Моно трудно сопротивляться. И я немного разомкнула губы, но все же опустила затуманенный взгляд и посмотрела на то, что Доминик сжимал в ладони. Это были мои трусики.

Меня будто током ударило и сознание мгновенно прояснилось. Я никогда не ругалась, но… Черт возьми, когда Моно успел снять с меня нижнее белье? В груди все забурлило от гнева и ненависти. Я подняла ладонь и со всей силы дала ему пощечину. Только Доминик ее казалось бы не заметил. Приподнял один уголок губ, обнажая белоснежные зубы и все еще сжимая в ладони мои трусики.