– КОН!
– КОН!
– КОН
– ТЯФ… пффф-ффф а-ха-ха… ой… в смысле, ахахаха, сейчас совсем близко было… ох, то есть КОН! Магия струиться по твоим жилам! Мягчайший хвост даст тебе, ахаха, сил…
Попаданец остановился. Вслушиваясь в едва сдерживаемое хихиканье, переходящее в тявканье, он начал медленно осознавать, что никаких потоков «мистической энергии» не чувствует, а только слабую боль в мышцах да тяжесть в груди. Да, попаданец не был магом или каким-то иным специалистом по части чародейских практик, но что-то ему подсказывало, что даже мелкое колдунство работает не так. И после едва сдерживаемого смеха лисички это чувство только усилилось.
– Да ты издеваешься надо мной?! – в сердцах воскликнул несостоявшийся герой. – За такое и паукам на корм пойти можно!
– Эхе-хе-хе, нет-нет-нет, партнёр, никаких пауков! – вредно захихикав, буквально истаяла под удивлённым взглядом парня розовая лисичка. Исчезла, не оставив и следа. – Я же уже говорила, мы создания игривые. Шутим порой по доброму, порой по злому. Всё зависит от человека…
Пусть кицунэ и продолжала говорить, источник звука определить было невозможно. Голоса в голове, они такие… от них только пол-литра помогают или в правильное место вбитый гвоздь. Впрочем, Саша ещё не был готов на столь радикальные шаги, а потому начал молча руками шебуршать по кровати в поисках ставшего невидимым фенека.
– Я, похоже, тебе вообще не нравлюсь, раз вместо серьёзных обсуждений ты меня прыгать на одной ноге по комнате заставляешь! – так ничего и не нащупав, в сердцах бросил попаданец. Издёвки такого толка ещё и от «спасительницы» он стоически терпеть не собирался, ему общения с дроу за глаза хватало. Потому парень, махнув рукой, решил гордо из комнаты удалиться. Остыть пару часиков около кухни, а там и оставшейся одной кицунэ дурачится надоест. По крайней мере, попаданец на это надеялся.
– ВАФ-ТЯФ, совсем не так, – заявила лисица, когда Александр подошёл к двери, намереваясь поскорее уйти. Но не вышло… выход истаял так же стремительно, как до этого исчезла сама волшебная зверюшка. – Ты мне нравишься, партнёр. Правда-правда, и не только потому, что являешься ключиком от моей клети. От одного только твоего лица так и тянет на мелкие пакости или колкости, ничего не могу с собой поделать. Будь ты мне не интересен или безразличен, то и шалости не были бы столь приятны! Не злись, а гордись, так зловредно подшучивают только с сами близкими и любимыми существами.
– Где дверь? – тем временем пытался нащупать искомое парень, но под руками явственно ощущался только холодный камень. Про скромность своих возможностей лисичка явно приврала где-то на порядок… – Хей, не смешно же. А если дроу увидят? Точнее, не увидят двери.
– Ну-у, ты меня совсем не слушаешь… – обижено вздохнула кицунэ. – Какая жалость, моему первому мужчине дверь важнее меня… как же это печально!
– Ладно, ладно… я тебя слушаю, – тяжело вздохнув, развернулся спиной к стене и лицом к постели несостоявшийся герой. – Мне обидно, но не настолько, чтобы рвать все связи. Если извинишься и пообещаешь, что больше так подшучивать не будешь, я тебя прощу.
– Извиниться? За искренний жест моей незамутненной и искренней симпатии?! – возмущённо воскликнула кицунэ. – Ньет-ньет-ньет, так не пойдёт. И ничего подобного пообещать я не могу. Это против моей природы! Это почти тоже самое, что запретить эльфийкам мечтать о сексе! Разве встретив мать или сестру после долгой разлуки, ты не захочешь обнять их с улыбкой на лице? Разве не таковым будет порыв твоей души? Шутить над ценным и дорогим человеком – тоже самое для кицунэ. Лисий дух без игривости и зловредности – не лисий дух! Поэтому у меня идея получше. Это ты принесешь мне извинения за то, что хотел услышать мои извинения! Буквально хотел заставить меня врать своему дорогому партнёру, как же это подло, как же жестоко!
– Не буду извиняться, – сложив руки на груди, недовольно пробурчал парень. – Если не раскаиваешься, то хоть дверь верни. Нам же хуже будет, если дроу узнают!
– Они не узнают, – уверено заявила кицунэ. – И боюсь, что-то рассказывать или объяснять что-то человеку, что сам себя простить не может, попросту не имеет смысла. Ты просто не захочешь или не сможешь слушать, изнутри пожираемый чувствами искреннего сожаления. Сожаления настолько сильного, что мои слова просто не дойдут до твоего израненного сердца. Ох, какая страшная трагедия…
На этом все замолчали. Пока кицунэ упивалась сим странным актом саморазрушительной зловредности, переходящим в откровенный троллинг, попаданец пребывал в гораздо менее радостных чувствах и размышлениях. Он банально не понимал, чего именно добивается лисичка таким неконструктивным поведением. Да даже будь она на самом деле злоебучим хаотичным злом в глубине своих убеждений, то портить таким глупым образом отношения со своим важнейшим и единственным союзником, как Александру казалось, кицунэ бы не стала. Наверное… Здесь наоборот, надо всячески угождать, если не подлизываться, чтобы в конце если не воткнуть нож в спину, так просто распрощаться на словах, благополучно позабыв о «награде».
– Ты меня прогнуть что ли хочешь? – наконец, произнес в пустоту попаданец. – Предупрежу сразу, такое отношение мне не нравится. А от того, что мне не нравится, я стараюсь избавиться.
– Ну, в своей изначальной полной форме я, действительно, любила быть сверху, – явно задумавшись, ответила нечисть из Ямато. – Но знаешь, после всех этих метаморфоз, столетий заключения, дробления разума на множество независящих частей, пребывания в теле глупого тявкающего животного я поняла, что… – повисла торжественная пауза, словно перед сокровенным откровением всей жизни. – …предпочитаю быть сбоку!
– Тогда зачем?!
– Я уже говорила, но ты не слушал… – вздохнула эта хвостатая язвочка, но после карикатурно милостиво, словно донося до нетерпеливого ребёнка прописные истины, продолжила: – Просто ты мне нравишься. А что может быть лучше для крепких и дружные отношений, чем абсолютная искренность? Друзья для того и нужны, чтобы не бояться делать друг другу больно, всё обращая в не обидную шутку и весёлую перепалку! Знаешь, я бы могла состроить из себя даму в беде, сквозь слезы рассказывать о своей горькой судьбе, искренне молить о помощи, отбивая поклоны благодарности за каждый сочувствующий или переполненный желания помочь взгляд или жест с твоей стороны, но… я бы в итоге просто выгрызла тебе печень от переполнившей меня незамутненной злобы. Не желаю тебе вредить. Хочу, чтобы ты, партнёр, стал моим… ценным человеком. Тем, с кем мне не придётся притворяться, а можно будет быть самой собой… игривой, порой капельку жест… в смысле безум… кхм… хаотичной кицунэ.
– Скорее нелогичной, – выслушав своеобразную исповедь свой личной, но одновременно чужой шизофрении, несостоявшийся герой со стоном оперся о стену. Как раз на то место, где должна была быть дверь. Никто и не говорил, что будет просто, но кицунэ на радостях, кажется, высыпала парню на голову сразу всех своих тараканов, а после попросила её, такую хорошую, за это ценить и любить. Тяжело… – Да, хорошо. Шутка была что надо, я искренне поверил, что для колдовства надо глупо на одной ноге прыгать и орать всякую чушь. Отличный развод, а-ха-ха!
– Ня-хах-аха!
– Ых-ых-ых!!
– Эхе-хе-хе!!!
– Прости меня пожалуйста за то, что рассердился! – отсмеявшись, как можно более искренне улыбнулся парень, и вовсе, садясь на пол. – Я был не прав. И в качестве особого извинения готов тебя прямо сейчас долго и старательно гладить во всех местах, а затем помыть и просушить, чтобы твоя шерстка с хвостиком стали ещё красивее и мягче. Прими же моё искреннее раскаяние!
– ТЯФ! – не прошло и пяти секунд, как в предвкушении радостная зверюшка, возникшая буквально из воздуха, прыгнула на руки всё правильно понявшему человеку.
– Ты абсолютно права! – почесывая, и поглаживая млеющую у него на руках лисичку, продолжил «каяться» парень. – Только полностью друг-другу открывшись, особенно с не самой хорошей или приятной стороны, можно по-настоящему стать ближе. У всех есть свои недостатки, но они, в отличие от выпячиваемых достоинств, истинные, а не напускные. И только приняв и поняв чужие особенности или странности, можно начать говорить о искренности, – лисичка не особа слушала его слова, ей намного важнее сейчас были всевозможные ласки, доставляемые её телу этими большими и сильными по меркам фенека руками. Руками, что неожиданно замерли, надёжно зафиксировав расслабившееся тельце зловредной кицунэ. – Знаешь, во мне тоже много недостатков или просто странностей. И я с радостью всём этим с тобой поделюсь. Например, мне нравятся звериные ушки. У меня в моём мире были маленькие комнатные собачки, по размеру ты с ними очень близка. Но твои уши намного больше, наверно раза в два, два с половиной. Они такие хорошенькие, такие треугольненькие и пушистенькие, так и хочется потрогать. К чему всё это… ах да, знаешь ли, я очень любил от переизбытка чувств кусать своих маленьких собачек за уши…
