— А она не будет против? — осторожно спросила Илона.

— Вообще по закону все, что попадает в объектив во время съемок в общественном месте, является добычей оператора, — деловито ответил Даник, наводя камеру на женщину у могилы. — А мы же в общественном месте сейчас, не так ли?

Илоне нечего было возразить на это. Они блогеры, они свою работу знают лучше, чем она. Переключившись на съемки пришедшей к умершему, они, казалось бы, совсем забыли про девушку. Отыскав взглядом Кристину, которая вертелась вокруг Никиты и с искренним любопытством разглядывала видеоаппаратуру, Полянская решила немного пройтись по кладбищу. Конечно, она много раз бывала здесь и раньше — в рамках своей работы по захоронениям, но вот уже полтора-два года необходимости посещать старинный погост у нее не возникало.

Кладбище стояло заброшенным уже много лет. Последние погребения здесь были сделаны еще при Советском Союзе. Затем новая власть несколько раз порывалась его снести и отдать землю под очередной спальный район, но инвестор так и не нашелся. Илона медленно передвигалась между разномастными оградками — ржавыми, с пооблупившейся краской, думая о том, как все-таки погребальная культура России отличается от других стран. Ну где в цивилизованной Европе вы такое увидите? Там у них красивые, облагороженные парки с одинаковыми надгробиями, широкими тенистыми аллеями, клумбами, скамейками, безо всяких уродливых оградок. А здесь… Где покосившийся деревянный крест, где полуразрушенный, поросший мхом камень, а где и вовсе бриколаж, относящийся, по всей видимости, к послевоенным годам, когда вся похоронная атрибутика изготавливалась из любых подручных средств.

«Было бы интересно побродить по европейским кладбищам, познакомиться с их погребальными обычаями. Может быть, когда-нибудь я и соберусь в путешествие. Какие мои годы…» — думала Полянская, шагая между старыми оградами.

Опустившаяся на один из памятников большая серая ворона прорезала тишь погоста резким гортанным криком. Ворона? Что ей здесь делать? Обычно этих птиц полно на действующих кладбищах, куда регулярно приходят близкие усопших и оставляют возле могил угощение, а на этом, судя по всему, уже давно никого не было. Хотя…

Илона оглянулась в поисках недавно замеченной ими женщины, но ее уже и след простыл. Не привиделась же она им? Наверное, она что-то положила на памятник, это и привлекло голодную птицу.

Взгляд Илоны упал на новую, сверкающую глянцевой облицовкой, гранитную плиту, на которой только что сидела ворона, а затем среди всего этого стихийного кладбищенского хаоса ее взору предстали еще несколько, расположенных неподалеку друг от друга довольно свежих могил с аккуратными небольшими и практически одинаковыми памятниками, обнесенными невысокими оградками из нержавейки.

— Ты тоже это видишь?

Внезапно раздавшийся над ухом голос Димы заставил Илону вздрогнуть от неожиданности. Видать, она так глубоко ушла в свои мысли, что не заметила, как он оказался рядом. Взгляд его поблескивающих глаз странно задержался на ее лице чуть дольше нужного, но уже в следующее мгновение перескочил на надгробие.

— Я сразу обратил внимание, как только мы сюда пришли, что могилы свежие, и хотел у тебя спросить. Кладбище же заброшенное? Здесь уже не хоронят? Тогда откуда все это? — держа экшн-камеру в одной руке и продолжая непрерывно снимать, он указал другой на памятники.

Илона смотрела на портреты, на обозначенные годы жизни, на короткие печальные слова некролога. Действительно, на протяжении вот уже двух-трех десятилетий умерших хоронили на Новом Старославском кладбище, расположенном за чертой города. На этом же погосте последнее погребение было сделано в 1961 году и принадлежало старичку Терентию Петровичу Акимову (1880–1961 гг.), погибшему при пожаре в строительной больнице.

— Для меня это очень неожиданно, — призналась Илона. — Думаю, у городских властей больше информации на этот счет. Или вы обычно не берете интервью у официальных источников? — она решила его поддеть.

— А как же ты? Что я сейчас, по-твоему, делаю? — парировал Масленников, затем шагнул вперед, рассматривая памятники. — Да, старички не так давно ушли в мир иной.

Вновь повернувшись к Илоне, он навел на нее камеру:

— Не хотела бы ты как-то это прокомментировать?

— Боюсь, я могу лишь высказать предположение, что могилы принадлежат одиноким старикам из дома престарелых. Поскольку могилы выглядят однотипно, то организацией похорон, скорее всего, занималось одно и то же бюро ритуальных услуг. Какое именно — не знаю. Их сейчас полно! Но вот почему на этом кладбище — я не имею понятия. Оно уже более шестидесяти лет как заброшено. Если только предположить, что муниципалитет сдал кладбище «в аренду» этому бюро. Неофициально конечно же.

— Ничего себе, — задумчиво протянул Дима. — А что, так можно было что ли?

— Повторюсь: это всего лишь мое предположение, — Илона вздохнула. — В нашей стране, к сожалению, нет специальных требований для ритуальных компаний, большинство кладбищ находятся вне кадастра, нет систем статистического учета, кто и где похоронен. Ну, и соответственно, никто за это не отвечает! И не проверяет, где, сколько и какие захоронения проводит конкретное агентство.

— Обалдеть! — воскликнул Дима. — То есть даже сейчас, в двадцать первом веке имеют место быть стихийные нерегулируемые похороны?

— Именно так, — Илона кивнула. — Так что, если хотите, выясняйте у работников муниципалитета, кому они разрешили хоронить на старом кладбище.

На самом деле, ей самой стали очень интересны эти свежие могилы. Раньше их не было. Почему-то вспомнился фильм «Брат», где Данила Багров прятал на кладбище трупы своих убитых недругов. Нет… Если бы тут мафия орудовала, не было бы этих красивых памятников. Значит, хоронили, как полагается. Но почему здесь?

— Даа… Вот и еще одна загадка! — театрально произнес Дима, переводя объектив на себя. — Сколько таинственного и непонятного нам предстоит увидеть… Это Дима Масленников, дальше будет еще интереснее!

Он вернулся к своим друзьям, которые к тому моменту закончили установку оборудования для съемок заранее выстроенного сценария. Они принялись метаться по кладбищу с криками и воплями, спасаясь от невидимых призраков и вымышленных фантомов. И кто все это смотрит? Кому интересен подобный спектакль? Ее дочери, например… Нет, на сегодня достаточно этого шоу. Становится совсем холодно, темнеет, нужно возвращаться домой. К тому же Кристина утром уезжает в Обнинск на конференцию, нужно успеть собраться.

— Кристина! — позвала Илона, направляясь в сторону дочери, активно обсуждающей что-то с Димой. — Нам пора домой. Тебе надо…

Она осеклась. Взгляд выхватил из сгущавшихся сумерек свеженькое гранитное надгробие, с которого на нее смотрело сморщенное старушечье лицо с печальными глазами. Такое до боли знакомое. Бабушка Софа… Софья Васильевна Прохорова.

И сразу вспомнилось детство. Светлая уютная квартира с кружевными занавесочками и ароматом пирогов… Сколько времени они провели там с Янкой, подругой детства. Софья Васильевна воспитывала Янку с пяти лет, когда в автомобильной аварии погибли ее родители. Прекрасная, милая и умная женщина… Умерла все же. Последние годы она ютилась у Янки, и та постоянно жаловалась, что муж недоволен, детям мешает слепая и практически потерявшая после инсульта трезвость мысли старуха. Видать, отмучилась бабушка Софа. А вместе с ней и семья Янки.

Но почему ее похоронили здесь? Насколько Илона знала, Прохорова не жила в доме престарелых. А значит… Вся ее теория совершенно неверна! Впрочем, наверняка этому найдется вполне понятное и логичное объяснение. В конце концов, можно позвонить Яне, спросить про бабушку, выразить соболезнования, а заодно узнать, где она похоронена. И почему.

Но это после. Сейчас нужно каким-то образом утащить отсюда Кристину, которая от всего происходящего пребывала в безумной эйфории. Девочка взахлеб расспрашивала блогеров об их дальнейших планах: