Демоница обиженно надула алые губки.

— Несправедливо. Получается, я даже ни одного боя не увижу?

— Получается так. И еще кое-что, — Азра опасливо покосился на меня и после небольшой паузы продолжил: — По закону звероморфы не могут относиться ни к какой школе боевых искусств. В том числе и к нашей. Ника, прости, но ты заявлена как «сопровождающая прислуга» и появляться в городе без официального хозяина тебе нельзя.

— Нестрашно, — тихо и грустно ответила кошка.

— На этом все свободны! — заявил Азра. — И поздравляю с грядущим началом турнира. Время пришло, братцы. Во имя нашего славного бога-покровителя и ради магистра Яна давайте покажем им всем, чего на самом деле стоит школа «Парящего грифа»!

Народ удовлетворенно загудел, зашевелился и потянулся из гостевого дома во двор, на теплое солнышко.

Только Ника так и осталась сидеть за столом, опустив глаза.

Вот блин!

Я вздохнул. Потом изобразил на лице улыбку, подошел к ней и шутливо почесал кошачье ушко.

— Эй, ты чего нахохлилась? Да насрать, что там в какой-то бумажке написано. Я-то знаю, кто ты. И все знают.

— Да, — тихо отозвалась Ника, кивнув.

— Кстати, ты уже выбрала платье на завтра? — спросил я, пытаясь перенаправить ее грустные мысли в нормальное женское русло. — Меня бортанули с посещением соборного храма, но на ярмарку-то, думаю, мы с тобой сходим? Там, наверное, будет красиво и весело.

Глазки Ники вспыхнули, как у ребенка при виде сладостей.

— Да! — выпалила она. — То есть нет, еще не выбрала. Но на ярмарку я хочу!

— Ну вот и…

Я не успел договорить, как кошка лизнула меня в щеку и унеслась по залатанной лестнице наверх.

— Хе-хе, — подал голос Лёха, висевший у меня на поясе. — Ну все, готовь кошелек потолще! Девочка настроилась вдоволь порадоваться.

— Мне не жалко, — ответил я, взглядом провожая Нику.

Вообще. Ни капли. Лишь бы улыбалась, а не хмурилась!

Так что на следующий день, когда все наши при полном параде двинулись молиться всем существующим богам сразу, мы с моей кошкодевочкой отправились в город.

В своем коротком пышном платье цвета клубничного мороженого и зеленым кулоном на шее, с ушками и пушистым хвостом она казалась анимашной картинкой, а не живой девушкой. Наверное, я в своей чешуйчатой броне рядом с ней смотрелся черным драконом, удерживающим в плену волшебную принцессу. Но мне было плевать. Я терпеливо потел в застегнутой наглухо куртке, щурился на яркое солнце и держал Нику за руку. Она улыбалась, широко распахнутыми глазами восторженно озираясь вокруг.

Признаться, ярмарку организовали с размахом. Стоило только нам пройти мимо парка и пары небольших имений, обнесенных решетчатыми заборами, как мы очутились в сказке.

В столице мелочиться не стали и вместо обычных уличных украшений использовали хорошую иллюзию. Прямо вдоль дорог из каменной кладки прорастали причудливые яркие цветы, шевелили своими стеблями и то раскрывали, то закрывали свои бутоны. Гигантские блестящие бабочки плавно порхали над крышами жилых домов. Статуи богов дружелюбно улыбались и кивали головами нарядным прохожим.

У входа на ярмарочную площадь под белым навесом пела крупная женщина в золотом платье. Голос у нее был низкий, глубокий, и под аккомпанемент лютни и скрипки звучал впечатляюще. Мы немного постояли рядом, чтобы дослушать конец истории, которую она рассказывала в своей песне, а потом двинулись дальше — туда, где пестрели расшитые шатры и слышался звон тамбуринов.

— Даня, смотри — там яблоки в карамели! — воскликнула Ника, хлопая в ладоши, как маленькая. — Купи мне одно!

Да не вопрос! Хочешь — держи!

Подтрунивая над тем, как она смешно кусает насаженное на шпажку яблоко, пытаясь не измазаться в карамели, я отвел Нику в сторону от основной торговой аллеи. Просто чтобы дать ей в относительном спокойствии прикончить сладкое липко-красное чудовище.

— Ты сейчас совсем как Та’ки! — смеялся я. — Когда он…

И вдруг на этих словах яблоко с глухим стуком выпало из рук Ники.

Ее руки все еще держали несуществующую шпажку, глаза в ужасе широко распахнулись, лицо побледнело.

Я среагировал почти мгновенно. Развернувшись в ту сторону, куда смотрела испуганная кошка, я сделал шаг, закрывая ее фигурку собой.

И тут же увидел то, что вызвало у Ники страх — маленький черный шатер, окруженный решетчатым загоном с пестрыми ленточками.

А внутри этого загона, как зверушки в зоопарке, теснились кошкодевочки. Их было не меньше десятка, причем самой старшей едва ли исполнилось двадцать, а самой маленькой на вид можно было дать лет восемь, не больше. Рядом с кошками, медитативно раскачиваясь из стороны в сторону, печально возвышались две полуящерицы. В дальнем углу жались друг к другу несколько лошадок-подростков, рядом с которыми, ссутулившись и безвольно уронив могучие руки, стояли кентавры мужского пола. Трое из них выглядели бывалыми воинами — их тела рассекали шрамы и следы от ожогов, у одного не хватало правой руки. Последний, четвертый кентавр, был еще молодым, и его смуглое крепкое тело не имело никаких отметин кроме кровавого клейма на левом плече. Время от времени он с ненавистью поглядывал на шатер, и я тоже невольно присмотрелся к фигуре, находившейся внутри.

Посреди шатра на большой красной подушке сидела беременная женщина. Тонкая белая сорочка бесстыдно облегала беззащитный живот, в то время как волосы и лицо женщины были скрыты платком.

А возле загона беседовали двое мужчин. Один — в бордовом бархатном костюме, с дорогими перстнями на обеих руках и пышным слюнявчиком из кружевов. Его седовласый собеседник, укутанный в простой черный плащ, казался рядом с ним почти монахом. Но я нутром понял, что не пестрый петух, а именно он здесь главный.

Будто почувствовав мой взгляд, седовласый прервал разговор и обернулся. Его острый пронзительный взгляд впился в меня, как гвозди, в то время как второй решил, что я — потенциальный покупатель.

— Пожалуйста, подходите! — дежурной улыбкой заулыбался он мне. — Посмотрите, какой товар! От нежных полукошек до опытных гладиаторов! Все контракты при мне, так что мы сможем подписать их прямо здесь и хоть сразу же передать вам понравившегося звероморфа! Кроме того, сегодня для гостей открывшегося турнира у нас есть особое предложение — вы можете создать питомца в соответствии с собственными пожеланиями и пристрастиями!..

— Не интересно, — процедил я сквозь зубы, стараясь сдержать заклокотавшую внутри ярость. Развернувшись, я схватил Нику под локоть и уже собирался утащить ее из этого проклятого места, как вдруг седовласый удивленно проговорил:

— Анника?..

Услышав это имя, Ника вздрогнула всем телом.

— Это же моя кошка, Анника!

— Вы ошиблись, — бросил я через плечо, намереваясь скрыться в толпе.

— Я — ее создатель, я не могу ошибаться! — заявил старик, энергичным шагом направившись к нам. Полы его плаща распахнулись, открывая орден, висевший у него на шее — большой золотой диск, на котором была изображена зловеще улыбающаяся театральная маска.

И я был бы рад крикнуть этому гаду в физиономию, что свое ценное мнение ему стоит засунуть поглубже в задницу, но вид трясущейся перепуганной Ники сдавал ее с потрохами.

Даже слепой бы понял, что старик не обознался.

— И что с того⁈ — перешел я в наступление. — Что с того, что когда-то давно именно ты превратил ее в бесправную тварь? Теперь это моя кошка! Ясно?

— А вот в этом вы ошибаетесь. Она так и не была официально продана, и ее контракт до сих пор у меня! Так что это не ваша, молодой человек, а моя кошка! И до тех пор, пока у меня на руках ее бумаги, Анника принадлежит ордену многоликих!

У меня от возмущения аж дыхание перехватило.

Кто-то хочет попытаться отнять у меня Нику? Да я скорей всю вашу столицу спалю к чертям собачьим!

— Да пошел ты, — шепотом выпалил я.

И, схватив Нику за руку, поволок ее за собой в шумный веселый поток прохожих на главной аллее.