— Лига оливковой ветви, — будто это могло что-то значить. Суарес ровным счетом ничего не поняла. — Мне велено проводить вас во вторую переговорную. Эфита ожидает.

— Эфита? — удивилась светлая. Она знала, что встреча произойдет рано или поздно, но оказалась не готова к такому визиту прямо сейчас. К тому же, пара у Сары, которая итак ее не очень-то любит… — А это… это может подождать часик?

Парень, который уже развернулся и повел Леа вперед, остановился и удивленно вскинул брови.

— Госпожа Суарес, вы должны понять, какая честь выпала вам. Сама Эфита нашла в плотном графике время для личной беседы и приехала из дворца в это темное и мерзкое место. Крайне неблагоразумно пренебрегать подобным проявлением внимания.

— Я поняла, не подождет.

Девушка понятливо кивнула и последовала за своим новым знакомым из некой лиги оливковой ветви навстречу неизвестности. Хорошим будет это знакомство или плохим?

Когда двери в переговорную распахнулись, первое, с чем столкнулась Леа — резкий запах плюмерии и обилие светло-сиреневых крупных цветков вокруг. В их окружении, лицом к окну, сидела женщина. Со спины Суарес успела заметить лишь цвет волос — белые, как первый девственный снег.

Услышав звуки, Эфита обернулась и, заметив Леа, тут же расплылась в улыбке и развела руки в стороны, как бабушка, обрадовавшаяся появлению долгожданной внучки:

— Ну же, моя дорогая, иди сюда.

Леа, мягко говоря, впала в ступор от столь необычного проявления дружелюбия. Более того, оно показалось ей совершенно неуместным. Бросаться в объятия к неизвестной красивой женщине она не хотела, а потому без зазрения совести осталась стоять на месте, ведь оттуда можно получше разглядеть гостью. Очень высокая, с длинными стройными ногами, осиной талией, лебединой шеей и длинными гладкими волосами, спускающимися до самого пола идеальными прядками. Почему-то светлой казалось, что Эфита существенно старше. Женщина была одета в обтягивающее белоснежное платье без рукавов и с воротником-стойкой. На плечи накинута пышная меховая накидка. Кисти украшены массивными золотыми украшениями, как уши и пальцы присутствующей. Столь открытая, даже вульгарная демонстрация богатства оттолкнула девушку еще больше. Ее верхняя губа непроизвольно дернулась.

Почувствовав толчок в спину от представителя лиги оливковой ветви, Суарес разве что не свалилась к ногам знатной дамы, оценив лакированные белые туфли на невообразимо огромном тонком каблуке.

«Как она только ходит на таких?» — промелькнуло в голове девушки.

— Свободен, — слащаво пропела Эфита, жестом отсылая парня из переговорной. — Впрочем, постой. Принеси нам чай из красной черемухи и эклеры с заварным кремом. Живенько, дружок.

Дверь за светлой закрылась, и они остались вдвоем с Эфитой в небольшой скромной переговорной. На фоне обычных деревянных стен, пошарпанного пола и дешевых столов с кучей стульев, знатная дама смотрелась диковинной птицей, напоминала павлина-альбиноса, распушившего хвост, чтобы произвести впечатление. Несомненно, впечатление было произведено…

Указав длинным ногтем цвета плюмерии на свободный стул, Эфита устроилась рядом. Светлая отодвинула цветы и осторожно примостилась на самом краешке, сложив руки на коленях. Взгляд поднять больше не решалась. Слишком отвлекали огромные глаза эфиты с длинными ресницами от подобающих мыслей. Вряд ли в присутствии столь высокородной особы подобные мысли вообще допустимы.

— Итак, вижу, цела, — констатировала женщина, внимательно осмотрев светлую.

— Угу, — подтвердила она.

— Назначим процедуру на следующей неделе, скажем, во вторник, — она достала из сумочки ежедневник, тисненный золотой надписью «Эфита» и сверилась с расписанием. — Да, могу записать тебя на семь тридцать либо на два пятьдесят. Какое время выберешь?

— Время? — наконец, решилась поднять глаза.

— Время, время. Для инициации. Раскрытия дара. Ты же девственница. И вижу, часики тикают, совсем скоро — восемнадцать, а ты сама знаешь, что это означает…

— Фавн? — судорожно сглотнула девушка.

— Светлые угодники, только не говори, что у тебя нет наставницы!

— Наставницы?

— К процедуре тебя готовили?

— Какой п… процедуре, — даже запнулась Леа, все больше жалея, что вообще согласилась на эту встречу.

— Весьма интересно, — недовольно фыркнула женщина, вновь устраиваясь напротив светлой. Она недовольно стучала ноготками по пошарпанной поверхности стола и раздумывала. — Увы, но выбора нет. За пару недель подготовить тебя все равно не успеем. А оттягивать дольше — нельзя, чревато последствиями.

— Извините, — отважилась Леа, — но я совершенно не понимаю, о чем вы сейчас говорите.

— Моя дорогая, — снисходительный тон Эфиты раздражал. — Все светлые девочки, как правило, до восемнадцати лет решают вопрос со своей девственностью. Те, кто не может решить, за три месяца начинают готовиться к процедуре раскрытия силы фавном. У него весьма специфические… анатомические особенности.

— Да уж, видела я эти особенности, — вырвалось у девушки, но она тут же покраснела, опустила взгляд и продолжила слушать. После удивленного молчания Эфита продолжила.

— Наставница помогает расширить вход во влагалище, для того, чтобы…

— Простите, а можно опустить эту часть? Очевидно, что мне это уже не поможет, — слишком свежи были в памяти утренние занятия с мужским половым органом, и тошнота вновь дала о себе знать. Снисходительно улыбнувшись, женщина произнесла:

— Конечно, я все понимаю, моя дорогая. Но процедуры не избежать. Если до восемнадцати лет не раскрыть дар, ты сгоришь изнутри. Сила начнет бесконтрольно множиться и уничтожит своего носителя. Нет ни одной светлой, которой бы удалось прожить дольше пары дней…

Светлая поежилась. Никто не говорил ей об этом. Если бы не Эфита и поступление в академию Растона, то подарком на день рождения ей бы стала собственная мучительная смерть. В том, что смерть будет мучительной, Суарес даже не сомневалась. Перспективы ближайшего времени вырисовывались одна хуже другой. Либо экстренно броситься в постель к первому попавшемуся, либо пройти через садистскую процедуру с Фавном… И неизвестно, что из этого лучше. В первом случае она будет себя презирать, во втором — наверняка не скоро оправится морально и физически.

— Поэтому, возвращаемся к моему вопросу. На какое время тебя записать?

— А могу я… могу подумать?

— Да, подумать есть о чем. Хорошо, завтра в обед придет Доминик, кстати, куда он запропастился? Он принесет подарки и буклеты для подготовки к инициации. С ним передашь ответ на счет времени. Ты ведь не посвященная? Не отвечай, вижу, что нет. Тогда и посвятим. Ознакомишься с информацией, подготовишься самостоятельно. Я вижу, что ты девочка умная. Хотя…

В этот момент открылась дверь, и на пороге появился, стоит полагать, Доминик, с небольшим подносом в руках. Где ему удалось найти черемуховый чай и эклеры — оставалось лишь догадываться. Аромат приятно щекотал ноздри, а вкус оказался на удивление приятным, чуть терпковатым. Леа наслаждалась чаепитием, пока Эфита с Домиником обсуждали непонятные ей детали какой-то операции.

— Прости, слишком много вопросов. На мне такая ответственность. На чем мы остановились?

— На процедуре инициации, — отставив кружку, уверенно произнесла светлая, провожая взглядом представителя лиги оливковой ветви.

— Именно. Инициация — это вхождение светлой девушки в сообщество светлых. Ты должна подробно изучить наш кодекс. Вот, держи, — она выудила из сумочки небольшой, но пухлый томик и передала подопечной. — Правила, процедуры, этикет. Но меня интересует другое. Зачем ты поступила в академию? Почему пошла к темным?

Столь резкая смена темы разговора стала полной неожиданностью. Да и в целом агрессивный, прямой и напористый тон сбивали с толку. Отложив в сторону томик, в котором наверняка содержались ответы на все интересующие девушку вопросы, она рассеянно посмотрела на Эфиту, которая, тем временем, ждала ответа.