А Блэквел тем временем вспомнил, что однажды любил. И опыт ему категорически не понравился. С тех пор только строго контролируемые отношения ради удовлетворения. Одни плюсы и никаких минусов. Он не хотел вырывать светлую из ласкового мира, в котором она сейчас находилась, но это было необходимо:

— Скоро полночь.

— Накажете меня за нарушение комендантского часа? — предположила она.

— Если верить слухам, именно в полночь ты планировала отдать свой дар сильнейшему.

— Точно ведь! — встрепенулась девушка и подскочила. — Я могу идти?

— Пожалуйста, — мужчина улыбался, наблюдая за подобными метаморфозами. Как раскраснелись ее щечки от волнения, и как засуетилось это нежное создание.

Она уже спешно сбежала вниз по лесенкам, но потом вернулась и, застыв в нерешительности, тихо произнесла:

— Спасибо вам… за ужин, платье и за… то, что остановились.

— Иди уже. Но за нарушение комендантского часа накажу. Всех. Завтра.

Подарив ему удивительную искреннюю улыбку, девушка развернулась на каблучках и убежала прочь.

— Дожил, Блэквел. Теперь тебя девушки благодарят за то, что ты их не трахнул, — обреченно протянул он, подливая себе вина. Но улыбка светлой и ее искрящиеся глаза отчего-то так и стояли перед ним. Чертовка. Он ее почти ненавидел.

Около пятого корпуса

— Да сдрейфит она и не придет! — заявил второкурсник, глядя, как пританцовывают от вечерней прохлады одетые только в тренировочные майки курсанты с первого курса.

— Если не придет — ей же хуже будет. Научим, как у нас в академии дела делаются. За слова надо отвечать, — выкрикнул другой.

— Парни. Нас много, а она одна. Как делить-то будем? — Терцис как всегда проявлял инициативу, желая наказать светлую.

— Предлагаю послушать, что скажет. Если не понравится — навалимся все сразу. Глядишь, всем понемногу дара перепадет!

Толпа зашлась дружным хохотом. Девушка застыла в нерешительности за деревьями, наблюдая разброд и волнение в рядах предполагаемых противников, но от последних фраз у нее холодок по спине пробежал. Их было человек двадцать пять, не меньше. Финли и Редингтон, к ее удивлению и правоте Фаруха, тоже ошивались среди пришедших. Но вели себя тихо. Ничему жизнь не научила парней.

— Ты где была так долго?

— Ты меня напугал, — вздрогнула Леа. Фарух склонил голову на бок и ободряюще улыбнулся. — Не передумала?

— Нет. Все в силе? Твои ребята помогут?

— Да. Иди смелей, а мы тебя подстрахуем!

Он решительно подтолкнул светлую вперед, наблюдая разительные метаморфозы. Шаг, другой и вот, выпрямив плечики и гордо вскинув голову, она уверенно шла к поляне, обернувшись лишь на миг.

Впрочем, уверенность была лишь внешней. Когда девушка показалась из-за кустов сирени, присутствующие притихли. Она внимательно на них посмотрела, стараясь ничем не выдать бескрайнее волнение. Давая себе время успокоиться. Ее лихорадило, словно при простуде, но показывать слабость — признать поражение. Среди присутствующих много первокурсников, несколько второкурсников и один с четвертого курса. Других старших не было, они слишком хорошо знали, что бывает, если нарушаешь приказы Блэквела и что такое — настоящее наказание. Самым страшным они считали черную метку. Ты заканчиваешь академию, но, в надежде попасть на полевую работу, идешь за стол, где и проводишь остаток жизни. Неуправляемых агентов, от которых руководство не знает, чего ожидать, либо садят за стол аналитиками, когда те представляют важность, либо стирают и выкидывают. Такой участи ради дара светлой не хотел ни один старшекурсник. Они слишком много прошли, чтобы проколоться на откровенной провокации.

— Итак, — больше для себя обозначила Леа. — Я собрала вас здесь, чтобы отдать свой дар. Рано или поздно кто-нибудь из вас все равно застигнет меня врасплох, потому я не хочу ждать. Это случится сегодня. Здесь.

— И ты трахнешься с сильнейшим добровольно, прямо тут? — с сомнением протянул один.

— Да, — как ее голос не дрогнул, она сама не поняла. Но в нем неожиданная стальная решимость. Нападки прекратятся, если она покажет им, что не боится. Если сможет поставить их всех на место.

— Ладно. И как ты планируешь выбрать сильнейшего? Нас тут много, а дар только один.

Присутствующие закивали и уставились на светлую в нервном ожидании.

— Я не стану выбирать. Мне все равно, кому достанется дар. Сильнейшего выберете вы. Приступайте, господа.

Она дала отмашку и отступила к деревьям. Парни нерешительно переглянулись.

— И че, как будем выбирать? — спросил Терцис, разминая шею.

— Ну, и орку ясно, в рукопашке я сильнейший, — самодовольно хмыкнул Финли.

— Стоило один раз победить в спаррингах и уже сильнейший? — не согласился другой второкурсник. — Это с какого мантикора-то?

Леа продолжала медленно ретироваться подальше от парней. Фарух ей объяснил психологию толпы: поставь перед ней проблему, а затем — спровоцируй. Самое важное — первый удар. Или, если удара не происходит — провокационный толчок. Что и случилось. Через несколько мгновений сложно было разобрать, кто начал первым и кто с кем спорит. Началась цепная реакция. Один ударил другого, второй, пытаясь ударить первого, задел третьего и понеслась… Светлая с ужасом наблюдала за результатом своей борьбы за спокойное будущее в академии. Она понимала, душой и разумом понимала, что иначе бесшабашные первокурсники ее изнасилуют в одном из темных углов, коих здесь огромное количество. А ей хочется жить спокойно и заниматься делом, не оглядываясь.

Драка превратилась в побоище. Одни курсанты падали, другие дрались, ступая прямо по ним. Это длилось, казалось, целую вечность. Когда все утихло, среди стонущих и сдавшихся стоял весь побитый, со сломанной рукой и синяком под глазом Финли. Вот уж чего она не ожидала. Сильнейшим окажется тот, кто покусился на нее впервые. Это даже хорошо, ведь она может вернуть ему за сломанные ребра.

— Ну что, светлая, — харкнув кровью, прошипел Финли. — Мы пришли к тому, с чего начали. Задирай своей платьице. Или кто-то хочет добавки?

За спиной блондина начинали подниматься курсанты, которым досталось меньше всех. Продолжать побоище они не хотели. Окинув взглядом место массовой драки, они с ужасом осознавали, что Блэквел за такое точно три шкуры спустит. Но виноваты — лишь они сами.

— Я так и думал. Слабаки.

Парень двинулся к Леа, растягивая на потрескавшихся губах сальную улыбочку. Она уже не была так уверена, что сможет довести начатое до конца. Глухие звуки ударов, стоны, стояли у нее в ушах, а от вида крови и ранений курсантов начинало мутить. Они били друг друга остервенело, со злостью и экспрессией, какая в них скопилась. Девушка корила себя, что согласилась. Какая она светлая, если творит с людьми подобные вещи? Тем не менее, несмотря на ее раскаяние, Финли подходил все ближе, и жаждал заслуженного подарка. Он хотел трахнуть Леа прямо здесь, под березой, прислонив ее к стволу и задрав юбку. Грубо. Чтобы она кричала во весь голос. Так он хотел наказать светлую за все, что ему пришлось вытерпеть из-за нее. И что еще предстоит…

— Остановись, — приказала она. Но парень лишь рассмеялся и продолжил идти. — Я сказала стой! — стальным голосом. Рука сама собой поднялась и остановила парня ладонью. Он замер на месте. — Финли?

Но блондин не отвечал.

— Э, ты че сделала? — переводя взгляд с победителя побоища на его организатора, побитые растерялись. Некоторые попытались уйти или уползти с поляны.

— Те, кто сделает еще шаг, ко мне или от меня, получат пульсаром.

— У тебя нет такой магии, чего понтуешься! — выплюнул Терцис. Светлая вскинула руку и парень свалился на землю. — Кому-то еще продемонстрировать?

Желающих больше не нашлось. Кажется, на этом все усвоили урок и решили, что пора остановиться.

— Чего ты хочешь? — Редингтон выглядел жалко.

— Хочу, чтобы вы поняли, — описывая победный круг вокруг обездвиженного Финли, Леа заложила руки за спину. Сейчас она чувствовала себя иначе. Ощущения превосходства, силы и власти, как никогда сильные, пьянили ее. Сказывались и вино, и победа над Блэквелом. Но девушка стала иной. Ее будто вели знания, льющиеся изнутри. Уверенность, что сейчас ее не тронут, и она поступает верно. — Преследовать меня — напрасная трата времени. Если кто-то посмеет приблизиться, то получит это.