Зверь даже на первый взгляд был непростым. Очень уж крупный для домашней кошки. В лесах предгорий обитали рыси, а в ещё более далёких болотах, на противоположной стороне области, охотились на уток камышовые коты… Но, во-первых: что камышовому коту делать по ночам в городском парке?
И во-вторых: отличия всё же имелись и достаточно существенные. Лапы у этого нового знакомого были столь же широкими, как у рыси, и только голова и туловище напоминали камышового. И это несоответствие больше всего настораживало ювелира. Неужели и такое возможно… неужели это что кадавр, срощенный из двух мёртвых котов? Убить таких опасных и хитрых тварей не под силу обычному человеку.
Семён Аркадьевич после попытки нападения подумал было сменить дорогу на дальнюю, более безопасную. Но встретить могут и возле дома, и вообще где угодно. Простой переменой маршрута не спастись. Просить кого-то о помощи? Пока не ясно чьих это рук дело, можно ухудшить ситуацию. Разобраться лучше самому, и дрожащие пальцы раздвигая мягкую кожу кобуры, продолжали гладить выпуклый барабан. И всё же шансы решить проблему в одиночку, уже не казались ему столь беспроигрышными. Тем не менее, среди этих размышлений тропинка свернула и круто пошла вниз. Вот и тот самый овраг.
Место, где всегда сидел кот сегодня было пусто. Вдох облегчения не успел вырваться из-под ставшей внезапно тесной дублёнки. Правее сбоку мелькнула какая-то расплывчатая тень и револьвер сам оказался в руке. Пальцы не чувствовали мороза и ствол нервно заходил по сторонам. Лёгкий гниловатый запах застоявшейся воды заставил уткнуться носом в воротник.
Показалось?! Или прячется? Может всё это надуманно на больную голову? Ну пришёл голодный дикий кот с замерзших болот. Этакий плод неуклюжей природной селекции. Еды в городе для понимающего кота по-любому больше, чем в промёрзшем зимнем лесу. Похолодало и кот облюбовал какой-нибудь тёплый подвал. С его длинными тяжёлыми лапами, пожалуй, не страшна и свора собак. И стоило тут разводить панику.
Семён Аркадьевич успокоительно хмыкнул, но руку с револьвером за отворот дублёнки, перешитой как раз для такой необходимости сунуть не успел. Тихое, но продолжительное шипение заставило обернуться… Опять показалось? Но что-то твёрдое и острое, словно заточенная палка, упёрлось изнутри под левую лопатку, и застывший ювелир медленно скосил глаза.
Бесформенная тень, сгустившаяся у разлапистой низкорослой ёлки, угрозы на первый взгляд не представляла. Если бы не два жёлтых огонька сразу уткнувшиеся ему в переносицу... Это был кот. И то, что сегодня мирно разойтись не удастся, как-то стало ясно сразу.
– Ну, давай, ки-иса…да-ва-ай… – медленно почти по слогам проговорил, подбадривая себя ювелир, и голос почти не подвёл. Но вот рука, сжимающая массивную рукоять коротконосого «бульдога», предательски задрожала и пришлось чуть ослабить хватку. Ладонь мгновенно стала влажной, и Семён Аркадьевич, машинально перебросив ствол в левую, чуть пригнувшись вытер мокрые пальцы о брюки. Кожаная дублёнка на морозе скрипнула и распахнулась, и пряный запах человеческого пота, верного спутника неконтролируемого страха повис в воздухе. По спине побежал тоненький, как в вечной мерзлоте рождённый ручеёк. Но беспокоило это, изготовившегося к бою человека, не долго.
Кот прыгнул! Палец на спусковом крючке сжался, но упругого хода с последующим грохотом, Семён Аркадьевич не почувствовал. Палец будто упёрся во что-то каменное, и тень кошачьей туши закрыла выглянувшую из-под облака луну…
– Бля-ать, предохранитель! – успела промелькнуть мысль и скрежет когтей, режущих на плече толстую дублёную кожу, заглушил собой все звуки окружающего пространства…
Семён Аркадьевич взвизгнул совсем по собачьи, револьвер выпал, и закрывая руками лицо и торчащую из воротника шею, согнулся почти в придворном церемониальном поклоне. Как ни странно, это помогло. Пятнадцатикилограммовая тяжесть скользнула по широкой кожаной спине, когти выскочили из зацепа, и не ожидавший такого поворота кот, слетел на снег.
Следующий прыжок человек уже принял в борцовской стойке. Школьные и институтские занятия вольной борьбой не пропали даром, и двинув плечом и весом корпуса, ювелир отбросил разъярённого сопротивлением кота ещё дальше. Страх ушёл, адреналиновая горечь расплылась по всей груди и даже стало жарко. Капли крови на процарапанной задней лапой щеке, не помешали Семёну Аркадьевичу продолжить схватку.
На этот раз зверя удалось не просто откинуть, но в такте броскового движения нога ювелира удачно ткнулась под рёбра шипящего от ярости животного. Жаль подошвы у сапог больно мягкие, любимые туристические берцы смогли бы нанести гораздо больший урон.
– Ну давай, тварь помоечная! Давай!.. – продолжая поддерживать собственный боевой дух и сбивая дыхание, в горячке выкрикнул ювелир. В ответ доносилось лишь странное и негромкое шипение, словно спускали воздух из проколотой велосипедной камеры. Кот замер. Лишь толстый хвост упруго бьющий по вздымающимся бокам свидетельствовал о том, что застывший после неудачного прыжка зверь, вовсе не является чучелом.
– Давай же тварь! Ну!.. – Семён Аркадьевич сделал ложный и короткий выпад ногой в сторону, и начавшая сливаться с тенью крупная туша отпрянула в сторону.
– Что, ссыкотно, гадёнышь… – теперь не осталось сомнений в том, что это обычный лесной зверь, вроде как подчинившийся воле изловившего его человека. А таких профессиональных зоофилов-гипнотизёров в городе было четверо. И сразу ни на кого подумать было нельзя. Но вот же он, факт нападения. Виновному уже не отвертеться. Осталось самое малое...
Только сейчас ювелир почувствовал боль в расцарапанной щеке и провёл по ней тыльной стороной ладони, размазывая кровь. Кот угрожающе припал к земле и человек сам осторожно попятился. Нужно прямо сейчас решить вопрос. Нужно узнать кто натравил на него эту злобную и обезумевшую тварь. Потом может так легко и не получиться…
Семён Аркадьевич выпрямился и неловко покачнулся. Тренер когда-то неплохо научил его имитировать страх и усталость. И кот купился. Но распластавшееся в упругом прыжке тело встретило блок, а кажущаяся такой неловкой жертва уже навалилась сверху. Разбрызгивая слюну в холостую хрустнула кошачья челюсть, а человеческие пальцы крепко ухватились за ухо. Подбив коленом не успевшую распрямиться лапу Семён Аркадьевич навалился всем телом. Мгновенно перехватив добычу, освобождая правую руку, ювелир, на какие-то секунды запутавшись в карманах, нащупал нож. Не самый простой в этом мире артефакт. Тяжёлый, но короткий клинок, оружием по закону не являлся, и носить его в аккуратных отделанных перламутром ножнах можно было свободно.
Тело кота изогнулось, почти вырываясь из плотного захвата. Лишь на мгновенье отблески полной луны пробежали по магическим серебряным письменам, и горячая кровь брызнула ювелиру в глаза. И словно полог молчания сняли… зашумел ветер качнулись ветки и полетела в глаза мягкая снежная пыль, приятно охлаждая разгорячённое лицо. Морозный свежий воздух наполнил свободно раскрывшиеся лёгкие.
Интересно какой болевой порог у такого подчинённого организма, думал Семён Аркадьевич, рассматривая следы удравшего животного, так и не издавшего ни звука. Убивать в рукопашной мерзкую тварь себе дороже, откат можно поиметь не слабый. Хрен знает на что кота заряжали. А так главное сделано. Мягкое и тёплое, густо покрытое шерстью ухо, размером почти с ладонь, он крепко сжимал в кулаке. Теперь быстро домой. И пока ухо не остыло, пока следы накачавшего этого зверя энергией не рассеялись, требуется провести несложный ритуал. И завтра останется только посетить подозреваемых и определить у кого-то из них появление свежей травмы на голове.
Наверное, это будет не самой сложной задачей. Гражданский городской суд такое доказательство к исполнению вряд ли примет, но до суда дело разозлённый ювелир доводить и не собирался. Председателю ковена такого будет достаточно вполне…
За револьвером пришлось вернуться. Хорошо далеко отойти не успел. Когда ствол оказался в руках и пресловутый предохранитель был выключен, Семён Аркадьевич, наконец, почувствовал себя в безопасности. Обычный живой зверь, даже и раненный его больше не пугал. Вон и капли крови в снег впитались, оставив тёмный пятна вокруг кошачьих следов. Отрезанное ухо он так и сжимал в левой кулаке, не рискуя освободить от оружия правый.
