— Давайте попроще, без доклада, — потихоньку начал сатанеть замотанный оперативник. — Точнее можете?

— Да, простите великодушно… Так вот, я уже говорил, что они нас чуть было не задавили. В машине было трое, или нет, даже четверо. И на такой скорости…

— Приметы можете указать?

— Извините, я их толком не разглядел.

— Номер машины заметили? — пряча в карман блокнот, уже на всякий случай спросил оперативник.

— Номер? — наморщил лоб мужчина. — Счастливый такой, знаете? Ну, какие в ГАИ по блату получают. То ли ноль восемь восемьдесят, то ли наоборот. Но что ноли и восьмерки — я ручаюсь.

Обрадованный оперативник снова быстро вытащил блокнот:

— А буквы? Буквы не помните?

— Право, не обратил внимания. А машина цвета «белая ночь».

Когда оперативник закончил разговор, Иван попросил его срочно проверить данные о машине. Возвращаясь в квартиру Пущина, он подумал, что надежд на успех практически нет — если и существует в природе выданный ГАИ «счастливый» номер и «жигуленок» цвета «белая ночь», то где гарантия, что номер принадлежит именно этой машине, а если и совпадает, то автомобиль может числиться в розыске, как угнанный или похищенный. Редко кто отправляется «на дело» на своей машине и со своими номерами.

И вообще, дело неприятное, придется с ним повозиться — следов преступников пока не обнаружили, никто их толком не видел, зацепка с вызовом «скорой» слаба. Правда, стоит проверить — возможно, переговоры диспетчеров записывают на пленку и удастся услышать голос преступника? В том, что «скорую» вызывал именно преступник, чтобы проверить квартиру Лушина, Иван был уверен…

* * *

С телефоном у Лушина творилась какая-то чертовщина — подходили совершенно незнакомые люди, чего-то выпытывали и, потратив несколько двушек, Михаил Павлович решил сам заехать к Сашке.

Въехав во двор его дома, он сразу же увидел толпу зевак у подъезда, милицейские машины, снующих среди собравшихся крепких парней, одетых, несмотря на жару, в пиджаки и куртки. Сердце сжало предчуствие беды: что произошло? Черт бы побрал этого бегемота Лушина?! Неужели у него тоже были и случилось непоправимое?

Притормозив, Михаил Павлович опустил стекло и, улыбнувшись, спросил у проходившей мимо старушки:

— Бабуся! Пожар, что ли? Чего собрались?

— Не, милай, жильцов поубивали, — перекрестилась та.

— Да что вы? — Сердце дернулось и, казалось, ухнуло вниз.

— Как есть всю семейку из тридцать второй порешили…

«Куда гнать, домой? Неужели действительно убили Сашку и его жену? Кто? Те, что приходили недавно к нему на квартиру вроде как с обыском? Где же обещанная охрана?» Развернувшись, Михаил Павлович поехал к Александриди — пусть примет меры, уладит все. Хотя, если Сашка уже труп, то чего тут можно уладить?

Лука был дома. Впустив Котенева в прихожую, он закрыл за ним дверь и, предваряя его упреки, выставил перед собой ладони:

— Знаю! Все знаю! Уже приняты меры.

— Какие? — угрожающе надвинувшись на него, хриплым шепотом спросил Котенев. — Где ваша пресловутая охрана? Где?

— Успокойтесь, — потянул его к креслу Александриди. — Охрана была на месте, но налетчики сумели ее обмануть.

— Как?

— Они вызвали «скорую», — отойдя к окну, монотонным голосом начал рассказывать грек. — Наши люди решили, что это замаскированные налетчики, и поехали за санитарной машиной, а когда вернулись, все было кончено. В следующий раз они от нас не уйдут.

— Успокоили, — горько засмеялся Котенев. — А Лушина пристукнули прямо в собственной квартире.

— Лушин жив и даже не ранен, — сообщил Лука. — Это мне известно совершенно точно. Убит его родственник и тяжело ранена жена. Сейчас она в больнице. Будем надеяться, все обойдется.

— Маша? — поднял на него глаза Михаил Павлович. — Скажите, там стреляли или…

— Стреляли, — не стал скрывать Александриди. — Сейчас уже организовано круглосуточное дежурство около вашего дома и дома Хомчика. Мы не менее вас обеспокоены, — дипломатично продолжил Лука. — Сергей Владимирович тоже в курсе. Он выразил сожаление…

— Да?! — взорвался Котенев, заставив Александриди испуганно отшатнуться. — Сожаление?! К нему не приходят вечерком с обыском уголовники. Сожалеет он, видите ли! А обо мне вы подумали? Начнут рыть и доберутся до меня, а потом и до вас. Куда тогда прятаться? Или прикажете перейти на нелегальное положение?…

После вспышки наступила противная слабость, тело словно налилось свинцом. Тупо заболело в затылке, к горлу подкатила тошнота. Котенев обмяк и зло буркнул, г

— Чего молчите? Нечего сказать?

— А чего говорить, если тебя не хотят слышать? — примирительно улыбнулся Александриди. — Но я все же попробую вам объяснить. На милицию тоже есть уздечки, а вас мы в обиду не дадим. Ни вас, ни Лушина, ни Хомчика, а до остальных им пока не добраться. Примем меры, чтобы не добрались. Ни разбойники, ни милиция. Может быть, вам стоит взять отпуск и уехать?

— Спасибо, — издевательски поклонился Михаил Павлович. — Мавр сделал свое дело?

— Зачем вы так? — мягко укорил Лука. — Не стоит портить отношения. Я понимаю, вы сейчас возбуждены, расстроены, но надо держаться. Все расходы мы берем на себя.

— Еще бы, — фыркнул Котенев. Когда Куров и компания не видят выгоды, они и пальцем не шевельнут. Бизнес есть бизнес — слабый обречен, а кланы дельцов воюют друг с другом без жалости и действительно стоит крепко держаться за сильного.

— Поезжайте домой, — посоветовал Александриди. — Примите душ, успокойтесь, выпейте снотворное. Если вдруг вам позвонят милиционеры или приедут, не забудьте записать беседу. Потом мы ее прослушаем и посоветуемся. И, главное, не бойтесь. Разбойнички к вам больше не заявятся. Меня беспокоит одно: если это залетные бандюги, то как они смогли вас вычислить? — Он вопросительно поглядел на Михаила Павловича.

«Сказать? — подумал тот. — Все же просто как божий день! Сидит в колонии братец моей супруги и треплет языком, отдыхая на нарах. У Луки наверняка есть связи и в уголовном мире, выяснят все в колонии, найдут того обормота, с которым я встречался в Сокольниках. Но как сейчас об этом говорить? Спросят, где я был раньше, когда только произошла встреча, почему не сказал, не предупредил? Господи, вот западня-то…»

— Не знаю, — отводя в сторону взгляд, промямлилКотенев.

Александриди проводил его до дверей, пожал на про-шание руку и, ласково погладив по плечу, заверил, что все образуется…

Закрыв за гостем дверь, Лука вернулся в комнату. Набрав номер телефона Полозова, он сообщил о визите.

— Я уже слышал, — лениво зевнув, откликнулся Виктор Иванович. — Главное, не упустите нашего друга Мишу. Даже если дела будут оборачиваться не самым лучшим образом, хотелось бы стать его полноправными наследниками. В крайнем случае, пусть едет на дачу. Организуете?

— Конечно, конечно, — заверил Александриди…

Выйдя от грека, Михаил Павлович отыскал телефонную будку. Опустив двушку, набрал номер Хомчика.

— Привет. Слышал, что случилось у Саши?

— А что? — Хомчик, видимо, ужинал и говорил с набитым ртом.

— Гости были, Маша в больницу попала, — «доходчиво» объяснил Котенев. — Сегодня все случилось. Я только что от наших знакомых, они уверяют, что подобное не повторится. Алло, Рафаил, ты чего молчишь?

— Какие тут могут быть слова? — тусклым голосом произнес Хомчик.

— Я подумал, — тихо сказал Михаил Павлович, — и решил, что лучше всего тебе уехать. Не волнуйся, друг друга не потеряем.

— Все так серьезно? — Хомчик совсем сник.

— Как быстро ты можешь подняться? — вопросом на вопрос ответил Котенев.

— Дня два-три надо.

— Не тяни. Я специально звоню из автомата, чтобы из дома не базарить. Куда отправишься, сообщишь только мне. Лушину не звони и не заезжай.

— А он? — помедлив, решился спросить Хомчик. — Живой?

— Кроме испуга, ничего существенного. Родственник у него там был, вот тот и… На квартире милиции полно, я проезжал мимо, видел. Нечего тебе там светиться. Все…