ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ФОМА – Старший брат

ДЕМЬЯН – средний брат

ИВАН – младший брат

ОТЕЦ

ВОЛК

ЦАРЬ

2 стражника

1-я голова Змея Горыныча

2-я голова Змея Горыныча

3-я голова Змея Горыныча

МАРЬЯ

Роли ОТЦА, ФОМЫ, ДЕМЬЯНА, ЦАРЯ, СТРАЖНИКОВ И ЗМЕЯ ГОРЫНЫЧА, на субъективный взгляд автора, могут играть одни и те же актеры.

Картина 1

Двор довольно приличного крестьянского дома. Иван – младший брат чистит шлем богатырский. Демьян – средний брат одевает на старшего – Фому богатырские доспехи.

Сам Фома стоит как изваяние, готовясь мысленно стать героем и прославиться, совершив немереное количество подвигов.

ДЕМЬЯН – Взгляни, Иван на брата нашего: ни дать, ни взять – богатырь! Кольчугу еще наденет, меч в руки возьмет – и хоть картину пиши!

ФОМА – Ладно, болтать. Лату покрепче приправь, а то вихляется. Ну, продолжай, Ваня, что дальше было, в чем же вина того Змея лютого?

ИВАН – … и разверзлось тогда небо синее, и появился этот самый Змей о двенадцати головах, все как одна огнем дышат, собою безобразен и весьма отвратительный на вид. Камнем он на землю пошел…

ФОМА – Разбился, что ль?

ИВАН – Куды там! В аккурат возле земли остановился, схватил девицу красную, впился в нее когтями мерзкими и воспарил обратно к небесам и исчез в дали синей. А небеса тут же сомкнулись, и больше никто никогда эту красавицу не видел.

ДЕМЬЯН – Сожрал, гад! Как есть сожрал!

ФОМА – Твоя правда, брат Демьян – сожрал.

ИВАН – Никто того не ведает. И повторяется такое раз в год.

ФОМА – Знать бы, где он сейчас – отомстил бы я ему за души погубленные.

ИВАН – А он теперь по земле в человечьем облике рыщет. Новую жертву высматривает.

ФОМА – Недолго ему осталось… Подай кольчужку-то. (надевает кольчугу) Ох, тяжела… Повстречаю его на узкой дорожке – потолкую.

ДЕМЬЯН – А как же ты его признаешь, брат Фома?

ФОМА – (подумав) И то – правда. А ну, поди – распознай змея в образе человечьем.

ИВАН – Распознать – не велика задача, задача – изловить.

ДЕМЬЯН – А по мне, так изловить – чего проще. А вот распознать как?

ИВАН – Слыхивал я, что росту он весьма огромного, сажень в плечах, а на плечах тех могучих все двенадцать голов в ряд стоят.

ДЕМЬЯН – Ну, а распознать как?

ИВАН – Так двенадцать же голов!

ФОМА – Двенадцать, говоришь?

ИВАН – Двенадцать, как есть, брат Фома.

ФОМА – А двенадцать больше десяти?

ИВАН – Пожалуй, больше.

ФОМА – Эка незадача!

ДЕМЬЯН – Чего так?

ФОМА – Так ведь я только до десяти считать умею, а потом сбиваюсь.

ИВАН – Да в том ли незадача, брат? Десяти голов отсчитай, остальные сруби, что б счету не мешали, а с оставшимися и толкуй.

ФОМА – Дело говоришь, Ванька, даром, что дурак.

ДЕМЬЯН – Что ж, он так и будет всем бошки рубить, у кого их больше десяти? Эко, сколько народу изведет!

ФОМА – (крепко подумав) А теперь ты дело толкуешь, брат. Чего доброго, невинную душу погублю. Нет, не пойду я на Змея. Мы его кому другому оставим. Кто считать умеет. А ну, помоги кольчужку-то снять.

ДЕМЬЯН – Да не испугался ли ты, брат Фома?

ФОМА – Мудрёно слишком! Мне бы чего проще. А ну, Ванька, покумекай мозгами, может чего накумекаешь?

ИВАН – А чего кумекать? Вот тебе другой подвиг: тут, в тридевятом царстве, тридесятом государстве за семью горами, за семью долами…

ФОМА – Это мне тоже не годится.

ДЕМЬЯН – Чего так?

ФОМА – Далековато…

ДЕМЬЯН – Да, не близко…

ИВАН – На тебя не угодишь, братец!

ФОМА – Мне бы косточки размять, да силу молодецкую испытать, а ты мне предлагаешь невесть что!

ИВАН – Ну, удаль можно и дома показать. Вон, поле невспаханное. И косточки размять можно и доброе дело сделать.

ФОМА – А ну, дурья голова, думай, что болтаешь! Со старшим братом, чай, говоришь!

Входит отец.

ОТЕЦ – О чем спор, сыны мои удалые?

ДЕМЬЯН – О подвигах, батюшка. Фома, вот, решил удаль молодецкую испытать, в поход собрался, так мы совет держим, куда лучше стопы его направить.

ОТЕЦ – Похвальное желание, Фома. Засиделся, значит, дома?

ФОМА – Не серчай, батюшка. Уж больно охота и на мир посмотреть и себя добрым людям показать.

ОТЕЦ – А разве я серчаю? Что ты! Я ведь тоже в молодости в походы ходил, тоже удаль показывал. Это потом уже здесь осел, дом поставил, вас на свет божий с матушкой вашей произвели. Так на что серчать то? На то, что ты в меня пошел? Нет, я тобой гордиться должен. И буду. Коли ты человеком из похода своего вернешься. Лица человеческого не потеряешь. И гордостью той счастливым меня на старости лет сделаешь?

ФОМА – Мудрено говорите, батюшка. Как можно лицо потерять, да не человеком вернуться?

ОТЕЦ – В походах, сын мой, всякое случается, поверь мне… Ну а вы что же, дома останетесь, когда брат, вон, за победами идет, или может тоже хотите удаль показать?

ДЕМЬЯН – На то воля ваша, батюшка. Только верно слово ваше, от старшего брата отставать не хочется.

ОТЕЦ – Ну и не отставай. Стало быть, и ты собирайся. А Ванюша чего молчит?

ИВАН – Не пристало мне вперед братьев старших слова молвить, вот и молчу.

ОТЕЦ – Ну, так они уже все, вроде бы, сказали. Твоя очередь.

ФОМА – Рано ему еще по походам ходить. Вот мы вернемся, тогда пущай он идет.

ДЕМЬЯН – Дело Фома говорит. Нече ему в богатырские дела лезть, пущай дома сидит, за вами, батюшка, смотрит.

ОТЕЦ – Али я старик беспомощный, али сам за собой посмотреть не смогу? Не вас я сейчас спрашивал, а Ваньку.

ИВАН – Ежели братья возражают, чего мне на рожон лезть? Посижу пока дома. А как они вернутся, то и мой час пробьет, тогда я у вас, батюшка, благословения-то и спрошу.

ОТЕЦ – А теперь скажу я. Втроем пойдете. Вы – братья родные! Одной крови, одной фамилии! А значит, и беды и подвиги – на троих делить. Вот такое будет слово мое отцовское.

ДЕМЬЯН – Мал он еще для подвигов богатырских.

ФОМА – Не пристало нам, Демьян, отцу перечить. Так, значит так. Сбирайся, Ванька!

ИВАН – Спасибо, брат Фома.

Иван убегает.

ФОМА – Только тогда образумь нас батюшка, куда нам в первую голову путь держать?

ОТЕЦ – А вы с малого начните. Вон, у царя соседского сад с молодильными яблоками растет. Коли думаете, что отец ваш стар да немощен – принесите мне яблок тех чудных. Глядишь – десяток, другой годков и скину. Вот такое будет слово мое вместе с благословеньем. Ну, чего смотрите? Ступайте, что ли.

Отец уходит. Фома долго смотрит ему вслед.

ДЕМЬЯН – Фома, ты чего?

ФОМА – Знаешь, брат Демьян, сдается мне, что-батюшка-то наш в рассудке повредился.

ДЕМЬЯН – С чего такое узрел?

ФОМА – Сам подумай! Дело это выеденного яйца не стоит – тут и один Ванька справится. А он всех троих посылает. Может, я чего не так понял?

ДЕМЬЯН – Да какая разница! Главное в поле не пахать, тяпками не махать. Спину не ломать, а вдоволь есть да спать.

ФОМА – Это точно!

ИВАН – (вбегает) Готов я, братцы. Взял хлебушка в дорогу, картошки малость, да воду.

ДЕМЬЯН – Молодец, Ванька, соображаешь.

ФОМА – Слушай, Иван. Теперь я тут старший, и слушаться, стало быть, меня будешь. Идем мы сейчас к соседнему царю за яблоками молотильными.

ДЕМЬЯН – Молодильными.

ФОМА – Не важно. Такова воля батюшки. Дело плевое, так что ты и сам справишься.

ДЕМЬЯН – Ну сам подумай, не пристало богатырям с деревьями в саду сражаться. Так что, пока мы подвиги совершать будем, ты быстренько за яблочками сбегаешь, и будешь ждать нас в укромном месте.