Соседка ойкнула и буквально вцепилась в Наталью, но женщину уже было не остановить. Она вытащила нож из рыхлого живота пожилой гостьи и воткнула его еще раз, и еще раз, и еще раз, и еще раз… в исступлении била она, с ненавистью глядя соседке в глаза, пока женщина не осела тяжело на пол. Только тогда Наталья перестала бить и с трудом затащила безвольное тело женщины в коридор, оставляя темно-кровавый след на полу из давно не знавших краски половиц. После чего закрыла дверь, пошла на кухню, все еще держа окровавленный нож, спокойно налила полный стакан водки и, не морщась, залпом осушила его до дна.

– Соседи, здесь очень хорошие: сплошь семейные и непьющие. А у Вас так вообще слева приличная пара со взрослыми детьми, справа – уважаемая женщина-врач из городской больницы, – риелтор разливался соловьем, грузно поднимаясь по ступенькам на четвертый этаж.

Наталья – худенькая девушка 27 лет – шла следом, с любопытством разглядывая подъезд хрущевки. Чистенький, ухоженный, с металлопластиковыми окнами, стены недавно выкрашены, еще бы цветы на подоконники и вообще было бы идеально. А то, что четвертый этаж, так это ничего – за такую цену она бы и пятый взяла. Да и для здоровья полезно вот так по ступенькам каждый день на своих двоих, бесплатный фитнес.

Они остановились перед совершенно новой добротной металлической дверью с глазком, риелтор ловко повернул ключом и гостеприимно распахнул ее, приглашая войти. Сразу же приятно ударил запах свежайшего, буквально вчера сделанного ремонта – так пахнут первые дни только что привезенные из магазина материалы: пластик, обои, паркет, новая мебель. Так оно и было. Квартира была в идеальном, абсолютно новом состоянии – коридор обрамлен современным бежевым пластиком, везде паркет, в углу холодильник, на кухне господствовали новая стенка, газовая плита и даже стиральная машина. В ванной комнате красовались белоснежная плитка и совершенно девственная сантехника. Единственная комната приветливо радовала глаз стильными светлыми обоями, натяжным потолком, металлопластиковыми окнами и застекленным балконом. Более того, в комнате стоял новый раскладной диван, одну из стен подпирал шкаф с уважительными габаритами, в углу на кронштейне обжился телевизор с внушительной диагональю.

Наталья была совершенно обескуражена, она не первый день смотрела квартиры и у нее сложилось уже некоторое удручающее представление о квартирах под ее бюджет, но это жилье разительно отличалось от всех виденных ранее, да и цена на эту квартиру была заметно ниже рыночной.

Она повернулась к риелтору:

– А мебель когда заберут?

– Все мебель остается в квартире, – ровно ответил тот, – но если у Вас своя, то эту собственник вывезет в кратчайшие сроки.

Наталья ошеломленно опустилась на диван.

– В чем подвох? – сухо спросила она.

– В смысле?

– Почему такая квартира с таким добром продается ниже рыночной цены? Она в залоге или здесь не выписан какой-то собственник, отбывающий наказание?

Риелтор натужно рассмеялся:

– О, что Вы, уверяю с документами все в полном порядке и Вы в этом убедитесь при оформлении. Дело в том, что хозяин квартиры собирался здесь жить долго и счастливо, сделал ремонт, купил мебель, но внезапно в Штатах заболела его мать и теперь он гораздо нужнее там. Ну не потащит же он с собой квартиру? А медлить нельзя, с мамой совсем плохо, потому и спешка такая, потому и цена. Но (риелтор сделал многозначительную паузу), если Вам не нравится, то не смею сдерживать, у меня сегодня здесь еще показы, желающих много, сами понимаете.

Через несколько дней Наталья вернулась в квартиру уже со своим ключом и документами на право собственности. Радость переполняла ее. Это была первая серьезная покупка в жизни, как давно мечтала она о собственном жилье и вот, наконец, накопления плюс ипотека сделали свое долгожданное дело. Ну, теперь-то она заживет, начинается новая взрослая и счастливая жизнь.

Вечером, перед тем как заснуть, девушка мечтательно произнесла «Сплю на новом месте, приснись жених невесте. Явись с тем лицом, с каким пойду под венцом», улыбнулась своим мыслям и легко провалилась в сон. Но вот жених никак не снился – наоборот, это были тревожные, пугающие видения. Сначала она была среди каких-то безобразных людей в пивной, какие-то драки, крики, потом она шла по вечерней пустой улице, вышла на пустырь, где за ней увязались какие-то собаки… собак становилось все больше и больше, они начали глухо лаять и бросаться на нее, в ужасе Наталья побежала, собаки бросились за ней… она чувствовала как они настигают ее и ничего не могла сделать, ноги не слушались, дыхание сбилось, она пыталась кричать, но голос не повиновался, вокруг никого не было, чтобы помочь, а преследователи лаяли совсем рядом – ей казалось, что они почти настигли её, она чувствовала их дыхание, псиное зловоние – страх, животный и беспомощный, охватил ее, Наталья закричала и тут же проснулась.

Какое-то время она лежала и тяжело дышала, лоб вспотел, руки еще едва дрожали. Никогда еще страшные сны не были такими правдоподобными. «Это сон, всего лишь дурной сон», – как заклинание твердила себе девушка, вновь и вновь пытаясь вернуть себе сонное спокойствие. Но куда там, сердце билось так сильно и гулко, что иногда перехватывало дыхание. Вдруг ей показалось, что из темноты коридора на нее кто-то смотрит. Она помотала головой – это все последствия сна. Но странное ощущение не проходило – Наталья явственно, каким-то внутренним чутьем, ощущала на себе чей-то взгляд. Словно в коридоре действительно кто-то был. Более того, она уловила едва заметный запах табака. Страх вновь предательски стал понемногу сжимать сердце холодными тисками. Девушка нащупала рядом телефон и осветила фонариком коридор. Никого. Она встала, осмотрела квартиру – никого не было. Открыла окна, оставила фонарик включенным на всякий случай и через несколько минут все же заснула.

Утром проснулась совершенно невыспавшаяся. «Хорошенькое начало» – пронеслось в голове. Между тем, ночные страхи казались уже каким-то нелепым приключением, буйством разгулявшейся фантазии. Нужно было начинать день и, кстати, позаботиться об ужине. Когда живешь одна – рассчитывать не на кого, все сама, сама. Наталья быстро позавтракала, достала из морозилки курицу, оставила ее на кухне размораживаться и поспешила на работу.

С работы возвращалась спешно, нужно было успеть запечь куру в духовке, чтобы не есть прямо на ночь. Еще поднимаясь по ступенькам, девушка уловила какой-то странный, неприятный запашок, который усиливался по мере приближения к квартире – очевидно было, что у них на площадке или этажом выше у кого-то что-то стухло. Но когда она открыла дверь, то буквально отпрянула от тошнотворной вони, разящей изнутри ее жилья. Зажав нос платком, Наталья поспешила внутрь квартиры – открыла окно в зале, зашла на кухню… на столе лежала почти зеленая, с бурыми темными пятнами, с копошащимися опарышами, разлагающаяся плоть курицы, по которой ползали крупные черные мухи. Едва сдержав рвотный позыв, девушка тут же открыла окно, саму курицу кинула в пакет, тот положила в еще один, и еще один и только после этого поспешила на улицу избавиться от трупного ужина.

Несмотря на настежь раскрытые окна, вонь еще цепко держалась весь вечер. Наталья, сидя на балконе, с разболевшейся головой, никак не могла взять в толк – что стало с курицей. Она купила ее в проверенном магазине, всегда щепетильная до свежести, несколько раз проверила дату изготовления – все было в норме. Как за восемь часов тушка стала такой, словно ее оставили на жаре неделю назад? Это было совершенно непостижимо.

С большим трудом удалось все же заснуть. Её снова мучил кошмар и снова собаки. Как и ночью ранее, она вдруг проснулась, совершенно напуганная реальностью происходящего. В абсолютной тишине ночной квартиры из коридора раздался какой-то шорох. Наталья тут же схватила телефон, включила фонарик, но он не сработал. Она сделала самую яркую подсветку экрана, однако тот лишь тускло освещал расстояние в пределах нескольких сантиметров. С парализующим страхом Наталья вглядывалась в коридор. И снова эта странная табачная вонь. Вдруг ей отчетливо показалось, как кто-то прошел из коридора на кухню… Она могла поклясться, что видела силуэт.