Я пожал плечами:

— Меня, конечно, интересуют все эти науки, но сейчас мы в таком положении, что мне хотелось бы узнать что-то более… э-э-э… прикладное.

— Что, например?…

— Ну, вот ты мне говорил, что целых две недели служил при дворе Цзя Шуна. Расскажи об этом… Великом маге, какой у него характер, какие привычки… что он вообще собой представляет?!

Фун Ку-цзы немного помолчал, а потом начал медленно говорить, и при этом в его голосе звучало некое… удивление:

— Ты знаешь, Сор Кин-ир, я очень не любил вспоминать этот краткий отрезок своей жизни и редко думал о Цзя Шуне, а вот сейчас, после твоего вопроса, мне почему-то стало… не по себе. На секунду мне показалось, будто кто-то… приказал мне не будить в памяти это время! Странно!…

Он снова на несколько минут замолчал, а я с усмешкой подумал про себя:

«Ничего странного! Значит, Великому магу было нужно, чтобы ты не копался в собственных воспоминаниях!… Ну да ничего, сейчас ты у меня все вспомнишь!»

Однако старик начал «вспоминать» и без моей помощи:

— Я поступил на службу к Цзя Шуну чуть больше года назад, сразу после одного из его нашумевших магических поединков. Он уничтожил мага из башни Золотого Павлина, и это произвело на всех живущих в Поднебесной очень сильное впечатление, маг Ши Лэ слыл очень опытным и очень сильным чародеем! В то время резиденция Великого мага Цзя Шуна располагалась в провинции Сяньчу, и я прибыл в его дворец через шестнадцать дней после того, как получил официальное приглашение. Уже это весьма рассердило Великого мага, хотя я и спешил, как мог. Правда, принял он меня очень торжественно, в главном зале дворца, но разговор наш был очень коротким и… совсем не дружеским. Он разговаривал со мной, как с… ничтожеством. Потом я понял, что таким образом он разговаривает со всеми, но легче от этого не стало!…

Фун Ку-цзы грустно улыбнулся, вздохнул и продолжил:

— Больше всего меня поразило то, что я никогда не видел около Цзя Шуна слуг. Даже за столом он обходился без них, хотя двое из его… магической «свиты» всегда были рядом, но это не слуги, это те самые маги, которые… ну… не совсем маги.

— Да, я знаю, кто это… — негромко вставил я.

Фун Ку-цзы бросил на меня быстрый взгляд, но расспрашивать не стал, считая, видимо, что сначала надо закончить начатый разговор.

— Ты спрашивал о том, какой у него характер, какие привычки?… Так вот, главное в нем… — Старик на мгновение умолк, а затем очень четко проговорил: — Невозмутимая жестокость! Цзя Шун нечеловечески жесток и нечеловечески невозмутим! Иногда мне казалось, что он вовсе и не человек, что он… выше людей… выше… человечества. Причем его невозмутимость поистине неколебима, а его жестокость странна и изощренна!… Да что я тебе буду объяснять, — неожиданно воскликнул старик. — посмотри на своего… ученика!…

— А при чем здесь Поганец Сю?! — удивился я.

Фун Ку-цзы в ответ усмехнулся:

— Ты что ж, никогда не задумывался, насколько необычно твой ученик выглядит?! Он же буквально ни на кого не похож!…

«Хм… — подумал я. — Уж я-то лучше всех знаю, насколько он ни на кого не похож!»

— Так вот, таким его сделал Цзя Шун!

После этих его слов я буквально разинул рот:

— То есть как?!!

Старик снова усмехнулся:

— Значит, твой ученик ничего тебе не рассказал?! Хм!… Впрочем, я его понимаю, это не то, чем можно похвастать! Учитель покрутил головой и продолжил: — Его настоящее имя Сю Чжи, а прозвищ у него столько, что хватило бы на четверых, но самые известные Поганец Сю, Красавчик Сю, Неуловимый Сю, Юркий Сю…

— Красавчик Сю?… — с сомнением повторил я. — Ну уж красавчиком я его назвал бы в последнюю очередь!

— И тем не менее Красавчик — это первое прозвище, которое он получил! Он действительно был необыкновенно красивым юношей и пользовался небывалым успехом у… э-э-э… у дам! Именно с этого началось его падение. Красавчик Сю был к тому же очень горд и болезненно щепетилен, он не мог позволить себе прийти на свидание к женщине без подарка. Причем подарок должен был обязательно поразить его избранницу. Ну а средствами Сю, мягко говоря, не был обременен! И он начал красть!

Старик замолчал, посмотрел на скакавшего впереди Поганца и снова покачал головой:

— Это у него тоже хорошо получалось, и через некоторое время он настолько освоил ремесло вора, что получил прозвище Неуловимый. Заметь, он никогда не применял силу, хотя был юношей весьма крепким и отлично владел оружием, особенно ножами… Высшим шиком он считал настолько заморочить свою жертву, чтобы та сама отдала то, что он желал получить. По Поднебесной до сих пор ходят легенды о его проделках… Вот за них он и получил прозвище Поганец!

Фун Ку-цзы, улыбавшийся до сих пор, внезапно помрачнел и, чуть помолчав, продолжил:

— Но сам знаешь, сколько бамбуку не расти, а топор на него найдется! Как раз тогда, когда я находился на службе у Цзя Шуна, прошел слух, будто Поганец Сю поспорил, что украдет из дворца Великого мага волшебный ларец с книгой заклинаний. Когда этот слух дошел до Великого мага, он спокойно сказал: «Молодой человек зарвался…»

Подчеркиваю, это был только слух… сплетня, но уже на следующий день, когда мы с Цзя Шуном играли в сянци…

Фун Ку-цзы неожиданно умолк и посмотрел вперед. Затем он перевел взгляд на меня и заговорил вроде бы о другом:

— Цзя Шун имеет, пожалуй, одну-единственную страсть — сянци! Эта игра, если ты не знаешь, представляет собой сражение двух армий и имеет весьма сложные правила. Великий маг весьма сильный игрок, и в его окружении не было никого, кто мог бы стать ему партнером в этой игре. Ну а я играю очень неплохо… Настолько неплохо, что позволял себе даже обыгрывать Великого мага. Впрочем, гнева у него мои победы не вызывали, он, кажется, бывал даже доволен, когда мне удавалось выиграть. Так вот, в то утро мы с Цзя Шуном играли в сянци. В игровой комнате дворца никого, кроме нас, не было. Великий маг сидел, как всегда, в своем кресле, стоявшем в темном углу, а я вместе с игровой доской располагался в середине комнаты. Надо сказать, что меня всегда немного путало отсутствие противника по другую сторону игровой доски, я привык видеть лицо своего партнера по игре, а тут… я передвигаю воина, или офицера, или укрепление, а в ответ бойцы противной армии скользят по доске сами собой — весьма жуткое впечатление!…