– Смотри, все на себя берет, нас не выдал!
– Значит, вы побывали в 2002 году? – задумчиво проговорил директор.
– Да, но находился там очень короткое время, – отвечал Изобретатель.
– Лаэрт Анатольевич, – послышался голосок историка Веры Владимировны, – ну и… что вы там увидели?
Опять наступила пауза.
– На первый взгляд внешние перемены незначительны, однако и время это не очень отдалено от нас, – уклончиво сказал Изобретатель. – Но я, – быстро продолжил он тут же, – приглашаю всех вас совершить экскурсию в более отдаленное будущее. Неужели вам неинтересно, что будет через века? Теперь… еще немного работы… машина времени абсолютно надежна. Отправиться можно прямо сегодня!
Теперь в учительской поднялся невероятный шум, и ничего нельзя было
разобрать. В наступившей только на один краткий миг паузе ясно прозвучал
лишь категоричный голос преподавателя литературы Петра Ильича:
– Шарлатанство!
Наконец снова наступила тишина.Вслед за ней голос директора задумчиво сказал:
– Да нет, Петр Ильич, вы не правы! Путешествие в будущее возможно, доказательство налицо, – вновь зашуршала газетная бумага.
– Вот давайте и совершим такое путешествие, – быстро подхватил Изобретатель, – ненадолго. А потом машину времени я обещаю разобрать, потому что для нашего времени она преждевременна. Собственно, в данном случае меня интересовало только одно: сумею ли я по одному фрагменту восстановить полную схему или нет?
– А там, в будущем, наверное, изобилие? – сказала неожиданно физкультурница. – Через век там или через два должно же все наладиться!
– Изобилие, да не для нас, – быстро ответила Аркадия Львовна. – Интересно, как мы сможем что-нибудь купить? Деньги, конечно, будут уже совсем другими. Это все равно, как у нас сейчас кто-нибудь стал бы платить монетами Екатерины Второй!
– Какие такие деньги? – искренне удивилась физкультурница. – Если полное изобилие, значит, и деньги уже не нужны. Ведь именно об этом мечтали целые поколения, себя не щадя. Подошел, взял сколько надо, и никаких денег. Пошел дальше, снова взял. А что одеты мы будем не так, как они, будущие, так, может, мы делегация из какой-то страны этого, как его… третьего мира. Послушайте, Лаэрт Анатольевич, а сколько человек может взять ваша машина времени?
– Подождите минуточку, – сказал Изобретатель. – С абсолютной точностью я этого еще не рассчитывал. Сейчас на мини-компьютере…
Вновь наступила почти полная тишина. Слышно было только, как кто-то с кем-то быстро шептался, но слов нельзя было понять.
– Вот, – подсчитал наконец Изобретатель, – машина достаточно мощная. Может переместить во времени девятнадцать человек со средним весом в восемьдесят килограммов. Значит, в машине времени девятнадцать мест.
– Не поеду я ни в какое будущее, – угрюмо молвил литератор Петр Ильич, – потому что все равно не верю!
– Вы ретроград, Петр Ильич, я всегда вам прямо так и говорю! – возмущенно выпалила физкультурница. – Вы погрязли в своей литературе, вместо того чтобы открыть глаза на действительность. И вообще таким, как вы, давно пора на пенсию, вы тормозите учебный процесс, а также школьные показатели.
– Галина Сергеевна,Галина Сергеевна,-укоризненно произнес директор.
– Это она сейчас правильно, – пробормотал Петр, – такая скука у него на уроках! Уж лучше читать самому все подряд, без программы.
– Итак, – перебил всех Изобретатель, по-видимому, вновь начиная воодушевляться, – в машине времени девятнадцать мест. Но у меня обязательное условие: я непременно беру учеников седьмого "А" Константина Костикова и Петра Трофименко. В конце концов именно они первыми встретились с этими ребятами из XXIII века, с чего все и началось, и они в курсе всего…
– У Трофименко с успеваемостью, – тут же сказала Аркадия Львовна, – да и с домашним воспитанием не все хорошо, несмотря на то, что у него бабушка доктор педагогических наук и, казалось, могла бы…
Петр густо покраснел.
– А зачем Трофименко в будущее? – искренне удивилась физкультурница. – И так у него родители из-за границы не вылезают и уж чего, конечно, только не привозят…
Петр покраснел еще больше: он вспомнил, что именно из-за привезенного родителями видеомагнитофона не успел убрать улику. Если бы успел, все так и осталось бы в тайне и Изобретателю не пришлось, спасая положение, приглашать в будущее весь педагогический коллектив.
– Галина Сергеевна, вам не стыдно? – тихо спросила Вера Владимировна, но ее перебила Аркадия Львовна.
– Вот Марину Букину надо взять, – сказала она. – У нее все благополучно, и успеваемость, и родители оба зубные врачи.
– Если я ретроград, – вдруг выкрикнул Петр Ильич, – то знайте: никогда ваше кривлянье и дрыганье, которое называется преподаванием физкультуры, не заменит высокого и чистого…
Наступила тишина. В брелоке что-то щелкнуло.
– Пленка кончилась, – догадался Костя, и в тот же момент, словно он специально дожидался, на пороге лаборантской появился Изобретатель и рукой вытер пот со лба.
– Вот и все, – объявил он со счастливой улыбкой, – если хотите, мы можем сейчас, без них…
Он посмотрел на часы, и лицо его стало огорченным.
– Нет, через три минуты уже перемена, а потом подряд несколько уроков надо провести. Так что отправляемся в шесть часов, как мы решили там, в учительской, и не на десять-двадцать лет вперед, а сразу на век, на два, чтобы нагляднее ощутить перемены.
– Лаэрт Анатольевич, – непривычно тихо начал Петр, – там у вас пленка кончилась, а про меня они говорили…
Изобретатель не отвел взгляда.
– Да, действительно пленка кончилась, – ответил он, – а я в пылу разговора как-то этого и не заметил и не перевернул микрокассету… Но ты не обращай внимания на то, что говорили отдельные члены нашего педагогического коллектива. Люди бывают разные, среди учителей – тоже, да ты и сам это уже, конечно, знаешь. Но жалко, что ты не можешь услышать, что про тебя говорила Верочка… то есть Вера Владимировна, да и сам Степан Алексеевич одобрил, как ты диплодока выгонял…
Петр просветлел. А Косте Костикову давно уже не давала покоя одна мысль:
