Телефон дал отрицательный ответ. Про эти микробы тут неизвестно. Хм, у меня промелькнула идея заняться исследованиями в этом направлении, и «открыть» главного виновника язвенной болезни. Может быть и мне дадут Нобелевскую премию? Ага! Фиг вам! Тут нет такой премии. Зато есть ежегодная всепланетная премия по медицине. Потом посмотрю, что надо сделать, чтобы её получить. Сейчас главное, вылечить маму Лисы.

— Диагностику проводили? — Задаю вопрос начальнику этого отделения, который сидит, нахохлившись от осознания, что не может со мной ничего сделать.

— Да, сейчас скину полученные данные на планшет. — Нехотя говорит эскулап.

Так, есть данные эзофагогастродуоденоскопии (ЭГДС). Ну, коротко это называется гастроскопией. Фактически, это эндоскопическое исследование пищевода, желудка и двенадцатиперстной кишки. Местные доктора её уже провели, она не занимает много времени, длится не более пяти-шести минут. Во время исследования врач вводит через рот пациенту узкую гибкую трубку, оснащенную миниатюрной видеокамерой. Эндоскоп позволяет осмотреть слизистые оболочки органов и при необходимости провести биопсию — взять образец ткани для цитологического и гистологического исследования. Это они сделали. А вот не знают в этом мире, что надо проводить ещё и анализ на «хеликобактер пилори».

У местных врачей нет быстрых дыхательных тестов для этого, не придумали пока. Просто не знают о существовании этой заразы — хеликобактерии. Но ведь можно распознать хеликобактерии при исследовании уже взятых образцов. Интересно, а меня пустят в лабораторию?

Пока проверю остальные анализы. Вроде, всё в порядке, есть данные по крови, моче и калу, рентгенографию грудной клетки и брюшной полости тоже провели. Дополнительно готовят УЗИ. Ну, это их дело.

— Можно мне пройти в лабораторию, посмотреть образцы пациентки Читтип с помощью микроскопа? — Интересуюсь у заведующего отделением.

— Можно, если вы умеете пользоваться аппаратурой. — После некоторой заминки говорит доктор.

— Можете послать со мной сопровождающего.

Так и сделали. Два часа проверяла образцы, чтобы не ошибиться. Да, это хеликобактерии! Значит, лечить маму Лисы буду я, Местные врачи в этом пока ничего не соображают. Значит, у оммы Лалисы начальная стадия. Уничтожим бактерии, и она выздоровеет. Ну, с больницы её и так домой пошлют, просто методика лечения местных эскулапов может привести к усилению болезни. Не открыли пока здесь эти бактерии, вот и не знают, как с ними боротся. Интересно, а лекарства, нужные мне, тут есть? Проверим.

Лезу в телефон. Названия лекарств тут другие. Придётся подбирать аналоги. Так, чем у нас там лечили эту инфекцию? Сейчас вспомню. Хотя, кореянка в голове прочитает, она ведь не говорила, что текст исчез!

Как диктует мне из головы Ен Лин, лечение хеликобактерной инфекции осуществляется с помощью антибиотиков, таких как амоксициллин, кларитромицин или метронидазол, а также препаратов для подавления кислотности желудочного сока, таких как ингибиторы протонового насоса. Эта комбинация лечения помогает уничтожить бактерию и устранить симптомы инфекции.

Их свойства я знаю. Ещё час сижу в госпитале, нервируя главного врача отделения гастроэнтерологии. Но смогла установить, что амоксициллин и кларитромицин здесь выпускают под названиями симидин и олариан. Спрашиваю, есть ли такие препараты в госпитале. Оказывается, есть, правда, используются для лечения других болезней. Это ведь антибиотики. Беру препараты, заплатив за двухнедельный запас с помощью своей карточки. Мне помогают выбрать препараты из ряда протонных ингибиторов и подавители кислотности желудочного сока. Эти лекарства, как и ожидалось, естьв отделении гастроэнтерологии. Покупаю и их на две недели.

— Я забираю пациентку под свою ответственность! — Объявляю руководителям госпиталя. — Это мама моей фрейлины.

Теперь аборигенам становится понятно, почему внучка губернатора появилась в клинике. Они рады сбагрить Читтип, лишь бы у них не было проблем.

Надо сказать, что мне удалось подавить инфекцию у мамы Лисы за восемь дней. Ещё пару дней заставила женщину принимать все нужные лекарства, чтобы не было рецидива заболевания. После этого в госпитале вновь провели обследование, которое показало, что инфекция устранена. Да и боли у женщины прошли на третий день, после начала приёма препаратов.

Теперь буду думать, что предпринять для «обнаружения» неизвестной здесь бактерии. Материал есть, но нужно ещё. Ладно, я на каникулах, осталась ещё неделя отдыха. Бактерия никуда не убежит.

Сеул. Квартира семьи Ким.

— Ви Чан, тебе надо прекратить отношения с этой Ен Лин. — Мать требовательно смотрит на сына.

— А у меня нет с ней никаких отношений, кроме делового партнёрства. — Удивлённо отвечает сын. — А в чём дело, омма?

— Ебо!* Что это ты выдумала? — Глава семьи вопросительно смотрит на жену. Хорошо ещё, что дочери нет дома, отдыхает на Чеджудо. — Эта сиамка принесла нашему сыну идею, которая позволила выйти нашей компании на рынок программ для телефонов. Теперь наш сын имеет собственные деньги, и может не только оплатить свою учёбу, но, даже, и купить хорошую квартиру.

* Ебо — дорогая, любимая (корейский).

— Я….я, боюсь… — Неожиданно начинает плакать женщина, опустив голову.

— Чего ты боишься? — Спрашивает муж, подойдя к жене. — Эта сиамка ведь не кусается, просто мы её мозги использовали для получения прибыли.

— Нет, я боюсь не её. Я боюсь её дяди и тайских родственников. — Женщина подняла заплаканное лицо.

— С чего бы это? — Спросил мужчина. — Мы никогда не пересекались ни с её дядей, ни с тайцами…

— Ты и наши дети, да! А я боюсь, что могу попасть в тюрьму… — Вновь заплакала женщина.

Ви Чан сидел и непонимающе поворачивал голову то в сторону отца, то в сторону матери.

— Рассказывай! — Глава семьи взял жену за руки, и посадил на диван…

.. Омма Ви Чана ехала на встречу с одним из представителей инвесторов, когда в борт ехавшего перед её автомобилем «Ниссана», на большой скорости врезался грузовик, и выкинул жертву удара в пропасть. Горная дорога была окутана дымкой тумана, и на ней кроме двух автомобилей в это утро никого не было. Откуда тут появился грузовик, было непонятно…

Шофер оммы успел вовремя затормозить, так как грузовик продолжал движение, а потом вдруг вспыхнул, и тоже полетел в пропасть.

— Госпожа, я заметил, за рулём грузовика не никого не было! — От волнения охранник, сидевший рядом с шофером даже перешёл на шепот.

Все вышли из машины, и подбежали к обрыву. Там, на глубине метров в двадцать, колёсами кверху, с полностью разбитой носовой частью, лежал покорёженный «Нисан». Машина горела. От ужаса женщина стояла с широко раскрытыми глазами, не в силах сделать, хотя бы одно движение.

— Смотрите! — Охранник указал на какую-то серую массу, пытающуюся что-то достать из горящего автомобиля. Наконец, серой массе, которая оказалась довольно престарелым человеком, явно, не корейцем, удалось совершить задуманное, и в его руках появился маленький ребёнок, который истошно заплакал. Старик прижал к себе дитя, посмотрел на обрыв, и увидал поднимающуюся к дороге пологую тропинку. Он медленно стал двигаться по ней, и уже дошёл до конца, когда прогремел взрыв. Нет, взрыва аварийной машины не последовало. Что-то взорвалось под ногами старика, и он, объятый пламенем, упал на асфальт, и оттолкнул от себя ревущего ребёнка.

— Госпожа, я слышу, что сюда приближается какая-то машина, она скоро появится из-за поворота! Нам надо поторопиться, а то нас могут обвинить во всём этом, грузовика то нет, он упал в море и утонул!

Видя, что хозяйка стоит в прострации, шофер и охранник затащили её в машину, и автомобиль понёсся дальше по дороге…

— И чего тебе бояться, ёбо? — Не понял муж. Ви Чан тоже смотрел на мать удивлёнными глазами.