Теперь Огли плакал от смеха, поражаясь изобретательности маленького, смешного, рыжего землянина. Его не смогли огорчить последующая волна ненависти кадетов. Загадочным образом они узнали, чьих это рук дело. Конечно, про Корина никто не вспоминал, и Огли доставалось за двоих. Но это не могло усмирить шута. Больше не опасаясь за здоровье и жизнь Корина, Огли вошёл в раж, переняв эстафету изобретательных издевательств у своего друга. Он не только жестоко шутил на радость волкам над Смердами, но также отстаивал своё право на место в жестокой школе рабов.

В течение года Огли сломал несколько учебно-боевых симуляторов, разработанных для кадетов землян. Приступы гнева подросток выплескивал на голограммных противниках, разрушая автоматы волков. Позже начали страдать тренировочные боты и увойды. Ровесники Огли боялись его после нескольких драк. Они, пытаясь отвоевать его комнату, однажды набросились на него толпой. Оказалось, что шут им не по зубам – худощавый и гибкий подросток пришёл в неописуемую ярость. Смерды окрасили своей кровью весь коридор и ретировались. На их лицах остались глубокие шрамы от цепи его опасной полутораметровой косы, а переломы и ушибы заживали несколько месяцев. Но, невзирая на неудавшуюся попытку, они снова и снова пытались сломить шута. Его царапины и небольшие раны заживали гораздо быстрее, чем у людей – это особенность медной голубовато-лиловой войорской крови. Ещё через год смерды оставили его в покое, когда подросток без разрешения входил в их комнаты, привязывал ровесников к кроватям, забирал всё, что ему нравилось, ломал это, выбрасывал, переворачивал столы в столовой прямо им на головы, избивал их в гардеробах, глумился, закрывая в туалетах и окуная их головами в клозеты. Его поведение никак не пресекалось тренерами, так как мохваны считали, что только истинный боец ведёт себя подобным образом, отвоёвывая себе место в первых рядах. Огли входил в зал для спаррингов с гордо поднятой головой и презрительно сощуренными глазами-звёздами. Его крупный рот кривился усмешкой-оскалом. Хватало одного его цепкого взгляда, чтобы понять, кто будет следующей его жертвой для издёвок и побоев.

Огли создавал себя. До Императора выходки его любимца не доходили, кроме шуток Корина, приписанные слухами шуту.

Появление ровесников войорских смердов на время присмирило его. Он приглядывался к новичкам. Войорские подростки почти ничем не отличались от него, кроме цвета волос и глаз. Чистокровные имели фиолетовые глаза и иссиня-чёрные косы с вплетёнными, более массивными, чем у него цепями. Но и с ними конфликтов не удалось избежать. Они были гораздо сильнее, выносливее, крупнее и целеустремленнее землян. Они не отступали, пока не теряли сознание. Их упорство и безрассудная смелость, граничащая с безумием, пришлась Огли по вкусу. Шут у них учился стойкости и воле к победе. Даже когда его выставляли на спарринг с одним из гвардейцев мохванов, он больше никогда не останавливался, пока либо не побеждал, либо не падал с разбитым лицом на ковер, прижатый ногой волка. Но даже тогда он продолжал утробно рычать, словно мохван, и рваться снова в бой. Его золотистые когти рвали ноги противника и бойцовский ковер. Мохваны недолго выдерживали его неуёмную жажду победы и, передёргивая могучими плечами, покидали зал, считая домашнего ребёнка Императора совершенно невменяемым. Был бы шут киборгом, давно бы в Преображение отправили на модернизацию.

Так, несколько лет Огли жил в школе рабов на корабле мохванов. Лехсан был переведён в соседний корпус. Они почти не виделись. Но с каждым днём Огли понимал, что его учитель единственный мужчина, которого он любит. Только смирение и дисциплина помогали ему справляться с ежедневными рутинными заботами. Также он понимал, что любовь между мужчинами противоестественна и бесперспективна. По этой причине Огли начал активно ухаживать за девушками-рабами из соседней школы. Однако свидания неизменно заканчивались приступами отвращения к пассиям. Он не мог понять себя. Он мужчина. Мужчинам нравятся женщины. Что с ним не так? Последняя попытка поцеловать девушку Земли, привела Огли в состояние крайнего бешенства, и он оттолкнул подругу, стремительно покинув её. Ему претил её запах, её голос, её кожа. Она хотела от него нежности, а он не знал, что это такое. Подросток был груб, привыкнув среди кадетов брать без разрешения всё, что ему нравилось. В школе поползли слухи о его несостоятельности как мужчины, на что Огли сразу бил в челюсть. Он не спал, предпочитая заглушать свою боль бесконечными тренировками, учебными боями, уроками, чтением информов и общением с опасными арахподами. Ему так и не удалось ни с кем подружиться – в нём по-прежнему все видели только мохванского шута и мутанта. Мальчик превратился в юношу. Более двух метров высотой, с заострёнными, вытянутыми верхушками ушей, с непослушными волосами цвета слоновой кости и яркими голубыми глазами, в которых с возрастом невнятный зрачок приобрёл форму чёткой вытянутой восьмиконечной звезды, а кожа под определенным углом освещения отблескивала бледно-перламутровым подобием крупной чешуи. Огли продолжал отращивать волосы, и заплетать их в длинную косу вместе с колючей цепью, на конце которой прикреплял металлический наконечник копья.

Огли замер, стоя на одной ноге. Сегодня двое кадетов назвали его андрогеном. Он не андроген. Подумаешь, чуть широковаты бедра и не растет юношеский пушок на скулах. За это оскорбление зачинщики уже понесли наказание – Огли разбил их головы о лбы друг друга. Войорские смерды будут ещё долго собирать по коридорам свои зубы.

Дыхание выровнено, и ничто его не беспокоило. Закрыл глаза. Плавное движение ладонью мимо виска и внутренне зрение отразило светящийся силуэт руки. Это странное ощущение отсутствия черепа. Кажущееся отсутствие костей головы освобождало возможность всё видеть вокруг себя. Постепенно начала проступать чёткость контуров предметов. Самые чёткие силуэты на расстоянии не далее вытянутой руки. А дальше туман. Как добиться того, чтобы стали видны движущиеся объекты? Я маленький. Я полностью и целиком помещаюсь в центре мозга. Я могу вращаться, поворачиваться. Кровавая сетка над головой – это капиллярные сосуды мозга и кожи. Далее – золотой светящийся купол. За ним едва заметная полоска лазурного света. Потом плотный воздух, состоящий из микроскопических частиц. И в этом плотном воздухе четко ощущается направление. Итак, возьмём за основу руки. Круговое движение правой рукой создает воображаемый круг. Делим круг на часы, как учили его пилоты истребителей. Повторяем с левой рукой. Вправо на два часа – фонарь с кажущимися мягкими и податливыми стёклами медового оттенка. В том же направлении, но дальше нога мохвана за стеной. Влево на девять часов чей-то силуэт. Плащ. Запах мохванской Воли. Капитан, тот самый, с белой седой полосой на лбу.

– Что ты делаешь?

Огли испуганно присел и оглянулся.

– Тренирую координацию, господин.

– Почему ты не спишь? Комендантский час наступил два часа назад.

– Простите, капитан Алтхан. Завтра показательный спарринг, а у меня проблемы с координацией.

Мохван прищурился, с любопытством окинул подростка суровым взглядом.

– Я бы сказал, что ты нарушаешь дисциплину, но твоё желание завтра победить похвально. Ты хочешь поступить в мохванскую гвардию?

– Да. Я хочу служить Императору, капитан, – как-то пафосно вырвалось у шута.

– Отлично. Ты будешь хорошим и преданным солдатом. Принести мяса?

– Нет, господин, я не голоден.

Капитан подошёл ближе и Огли смиренно опустил голову, склонившись ещё ниже, подчиняясь законам стаи. Он не имел права смотреть офицеру в глаза.

– Вчера привезли ящеров с Войора. Ты имеешь возможность овладеть верховой ездой. Приходи завтра на тренировочную площадку, но по пути зайди к мастеру и возьми седло и упряжь. Позже я пришлю к тебе по приказу Императора воина, который обучит тебя обращаться с наездничьим мечом. Правда, с таким мечом придётся тренировать не на ящере, а на увойде. Ящер сдохнет от твоего веса в экипировке и с мечом. И вообще, не каждый ящер тебя выдержит. Запомни это. Ты крупнее земных смердов. Тебе под стать только увойды. И войорские урханы.